старше, но Вера уже поняла, что для брака это неплохо. Господин Винк позитивный, веселый, что ни слово, то прибаутка. Рукастый, опять же. Не обидчивый — мама его шпыняет, а ему хоть бы хны. Единственный недостаток — курит постоянно. Любопытно, хоть на секс прерывается?
У господина Камма тоже руки растут откуда надо, зарабатывает не меньше. Зато гораздо меньше курит, да и то скорее за компанию. Наверное, он даже лучше Винка. Серьезный, надежный. Но при этом не занудный. А недавно сменил имидж: сбрил бороду, вообще класс.
Увы, ни он, ни Винк не понимают, как можно увлекаться физикой. Убеждены, что Вера просто мается от безделья, а как только выйдет замуж, с этой блажью надо будет покончить. Женщина, мол, должна думать о муже и детях, а не о темной материи и расширении Вселенной. И папа их переубеждать не станет, потому что сам в глубине души придерживается того же мнения.
Тереза открыла почту, хмыкнула:
— Опять Терм о своих успехах докладывает. Представляешь, Рино, с помощью пентаграммы обнаружили какую-то анизотропию в пси-поле Вселенной.
Честно говоря, Ильтену было наплевать как на анизотропию пси-поля, так и на самого Терма. Бывший соратник Терезы по сомнительным и затратным мероприятиям живет далеко, хлопот не доставляет, ну и ладушки. А вот у Веры новость вызвала бурную реакцию:
— Терм?! — огромные серые глаза распахнулись. — Мама, ты что, знаешь профессора Терма? Того самого, кто построил пентаграмму Терма, которая стала платформой для множества научных открытий? — Изумление, переходящее в восторг.
Мама была от восторга далека. Она сощурилась и вкрадчиво переспросила:
— Пентаграмму Терма? Вот, значит, оно как? Это я начала строить чертову пентаграмму! А он называет ее своим именем? А мое, стало быть, годится только на то, чтобы называть им подводных уродцев?
— Тереза, пожалуйста! — взмолился Ильтен, видя, что она потянулась к чашке. — Это моя любимая, не разбивай ее!
— Я этому профессору кислых щей башку оторву, — посулила Тереза.
— Милая, он на Т1, — урезонивающе проговорил Ильтен. — И я не собираюсь сопровождать тебя туда, чтобы ты совершила убийство, а мне пришлось отвечать.
— Ты правда вместе с профессором Термом строила пентаграмму? — Дочка была в экстазе. — Вот это да! Мам, ты супер! А как он тебя к этому привлек?
— Это я его привлекла, — буркнула Тереза. Оторвать голову тщеславному физику-официанту хотелось по-прежнему, но от восхищения дочери на сердце потеплело. — Пентаграмма нужна была мне. Для связи, — пояснила она. — А он придумал, что она может пригодиться для каких-то научных штук. И достроил на деньги ученой общественности, когда мы с твоим папой уже уехали с Т1. Пентаграмма Терма, надо же! Этот придурок присвоил мою идею и даже не упомянул меня как соавтора!
— Мама, ты что? — горячо возразила Вера. — Профессор Терм не придурок! Ты не представляешь, какой он умный, он офигенные лекции читает, закачаешься! Господин Арден очень хорошо отзывается о его курсе для студентов, вот только математики там многовато… Мам, а можно я расскажу господину Ардену, что ты знакома с профессором Термом и участвовала в создании пентаграммы Терма? То есть… — Она сообразила, что название мегаобъекта, прославившего ее кумира, маму не радует.
— Рассказывай своему Ардену, что хочешь, — проворчала Тереза.
Отношения дочери с учителем ей не нравились. Вроде обе стороны от этого только выигрывают, но от стереотипов не так легко избавиться. Не должны учителя спать с ученицами, и точка. А в этом дурацком Тикви все наперекосяк.
— Мам, — Вера с надеждой затеребила ее за рукав, — а у тебя, значит, есть адрес профессора Терма? А можно я ему напишу? — Умоляющие глаза. — Ну пожалуйста! Я не буду писать всякие глупости, честное слово! У меня есть вопросы по его лекциям. И еще, — она покраснела, — я хочу автограф попросить.
Тереза плюнула.
— Вон компьютер, бери да пиши. Хоть бы и глупости, переживет. «Пентаграмма Терма»! — передразнила она. — Чтоб ему лопнуть от важности, индюку этакому.
Вера не разделяла эмоций матери. Мало ли чем та недовольна! Главное, что не Верой. Она написала профессору Терму и стала с замиранием сердца ждать ответа. И ответ пришел, обстоятельный и доброжелательный. Оказывается, профессор помнил, что в списка его слушателей есть Вера Ильтен, и как раз размышлял, однофамилец ли это или сын его старой знакомой. Он разъяснил все вопросы, которые возникли у Веры при изучении его лекций, посоветовал одну книгу.
Вера похвасталась Аннет, та не оценила. Какой-то ученый с другой планеты не пробудил интереса у сестренки. Мельком глянула на автограф, фыркнула:
— Дурацкий почерк! — и свинтила подбивать Тюля, временно жившего у них, на какую-то проказу.
Тюль тоже не понял Вериного энтузиазма. Пожал плечами: ну, коли это тебя радует, поздравляю. Аннет схватила его за руку и утащила. Наверное, Аннет выйдет замуж за Тюля, подумала Вера. Никто другой не позволит энергичной сестре так собой помыкать.
А вот господин Арден поддержал ликование Веры. Какому учителю не понравится, что на его ученика обратил внимание знаменитый профессор? Арден попросил разрешения зачитать его письмо на уроке и ставил Веру одноклассникам в пример. Тут же озаботился поиском рекомендованной книги, купил и торжественно вручил Вере. Она растрогалась и снова засомневалась: может, все-таки стать его женой? Папа ведь обещал договориться насчет бороды…
Увы, насчет учительских привычек не договоришься. Декады не прошло, как Вера вспомнила, почему не хотела за него замуж. Она, видите ли, недостаточно старалась, а могла бы уже усвоить как следует этот несложный прием! Вообще-то свинство говорить такое девушке в постели. Вера обиженно заперлась в ванной с Пуфиком и шепотом жаловалась иррасу на его хозяина — так, чтобы Арден не услышал и не принялся объяснять, что критику надо воспринимать конструктивно.
Книга, которую Вера внимательно прочла, вызвала новые вопросы, и она опять написала профессору. И снова пришло довольно длинное письмо. Профессор Терм прокомментировал непонятные места книги, выразил радость, что у госпожи Ильтен такой умный и мотивированный сын, и пригласил этого сына после окончания школы поехать в университет на Т1, пообещав дать свою личную рекомендацию.
Арденом владели смешанные эмоции. То ли гордиться ученицей, то ли сокрушаться, что у нее на самом деле нет перспектив.
— Уверен, что вы заслужили это приглашение, Ильтен, — сказал он. — Но вы ведь не сможете учиться в университете. Девушке не место среди студентов, вам уже не удастся скрыть свою природу.
Вера загрустила. И не поспоришь: учитель, как обычно, прав. Ей и в школе становится сложно, физиология мешает. А в вузе обвести вокруг пальца озабоченных сокурсников не получится, девушку разоблачат. Порадуются, должно
