руку, прижиматься к теплу его груди и окруженная его пьянящим ароматом.
— У нас с тобой будут проблемы, Рэй, — мягко сказал он. — Если ты сию же минуту не побежишь домой, не возьмешь книгу и не вернешь ее мне.
Его голос был нежным, но в нем слышалась угроза: угроза, от которой напряжение в мой живот, и я почувствовала себя маленькой. Все это время мы продолжали непринужденно прогуливаться, но я поняла, куда он идет.
Мы направлялись к университетскому проезду за пределами кампуса.
Он склонил голову набок и с любопытством посмотрел на меня сверху вниз.
— Ты такая напряженная, Рэйлинн, — сказал он. — Тебе станет легче, если ты побежишь? Можешь выплеснуть всю свою нервную энергию наружу.
Он садистски усмехнулся, когда мысль о том, чтобы убежать от него, заставила меня с трепетом сглотнуть.
— Я поймаю тебя снова, не волнуйся. Ты не сможешь уйти.
Я глубоко вздохнула и повернула голову, чтобы посмотреть на него. Он смотрел прямо перед собой, улыбаясь, такой чертовски довольный собой. Я заерзала, пытаясь высвободиться из-под его руки.
— Я ни хрена тебе не расскажу. Я не играю в твою игру
— Нет?
Он резко остановился, повернувшись ко мне, как будто был шокирован.
— Не в настроении играть? Ну ладно.
Я высвободилась из его руки — это принесло много пользы. Его рука взметнулась и схватила мое лицо, сжимая мои щеки, когда он притянул меня ближе и наклонился, чтобы посмотреть мне прямо в глаза.
— Тогда больше никаких игр. Мы пойдём к тебе домой, ты возьмешь гримуар и отдашь его, пока ситуация не обострилась еще больше.
Его глаза менялись. Они больше не были такими бледно-зелеными, в них появился золотистый отблеск. Я была не в силах отвести взгляд, застыв под его пристальным взглядом. Его прикосновение впилось в мою кожу.
— Снова угрозы, — сказала я. Мы были прямо на окраине кампуса, если бы я только могла уйти…
— Ты меня не пугаешь, Леон. Ты не заставишь меня отдать тебе гримуар.
Он усмехнулся, приблизив свое лицо к моему. Он изучал меня, скользнув по мне взглядом. Словно его взгляд сдирал с меня кожу, обнажая мои кости и все мои порочные мысли.
— Ты даже не представляешь, какие уловки я припас для тебя, Рэй, — сказал он. Его свободная рука заправила мои волосы за ухо, его пальцы скользнули вниз по пирсингу в моем хряще, заставляя меня невольно вздрогнуть. Когда его пальцы добрались до этого нежного местечка прямо под моим ухом, мои веки затрепетали, когда от чрезмерной стимуляции по всему позвоночнику пробежали мурашки.
— Мм, Рэйлинн…будет забавно сорвать с тебя эту упрямую маску. Ты даже не представляешь…
Меня снова пронзила дрожь от прикосновения его дыхания к моему уху.
— Какие абсолютно грязные вещи я собираюсь с тобой сделать.
Мое тело предавало меня, но у меня еще оставалось немного самосохранения. Я вырвалась из его хватки, отстраняясь так сильно, что споткнулась о собственные ноги и тяжело приземлилась на задницу. Он с любопытством посмотрел на меня сверху вниз, и сардоническая улыбка обнажила его зубы.
— Я думал, ты сказала, что не хочешь играть?
Тяжело дыша, я вскочила на ноги и побежала.
15 Леон
Рэйлинн побежала. Она побежала, и каждый мускул во мне напрягся, как сжатая пружина. Пьянящий прилив адреналина, захлестнувший ее, только усугубил ситуацию. Мне пришлось сделать паузу на мгновение, просто чтобы успокоиться, иначе я поймаю ее слишком быстро, и веселье закончится.
Люди всегда были нашей добычей. Прошло слишком много времени с тех пор, как у меня была возможность поохотиться.
Я побрел за ней, следуя за ее запахом после того, как она скрылась из виду. В тот день она пришла в кампус пешком: клянусь, у этой девушки вообще не было чувства самосохранения. Эльды кишат уже несколько дней, и все же она умудрилась сделать из себя легкую мишень. Чем скорее мы с гримуаром будем подальше от нее, тем лучше.
Она была моим призывателем, но технически она уже отпустила меня. В тот момент, когда гримуар окажется в моих руках, я уеду из этого ужасного маленького городка, и ее жизнь пойдет своим чередом. Ну, это было не совсем правдой. Не было никакой гарантии, что монстры потеряют к ней интерес. И Хэдли тоже не собирались просто так оставлять ее в покое.
Я нахмурился на ходу, раздражение заставило меня ускорить шаг. Со мной или без меня, Хэдли принесли бы Рэйлинн в жертву, просто еще одну жертву, потерянную из-за печально известного невезения Абелаума. Она исчезнет, и ее тело никогда не найдут. Ее друзья и семья будут заниматься поисками, давать интервью и плакать в прямом эфире. Но Рэйлинн не станет, ее душа будет поглощена Богом.
Это беспокоило меня.
Пофигу. Я никогда не встречал человека, который не оставил бы меня умирать и не пнул бы меня, когда я был без сознания, для пущей убедительности. Меня не касалось то, что происходило в человеческом мире после того, как я ушел. Рэй была забавной, но не стоила того, чтобы оставаясь рисковать жизнью. Я и так потратил впустую время, держа Эльдов подальше от нее.
Ей придется самой заботиться о себе, и пока что у нее это ужасно получается.
Она все еще бежала, но не по направлению к дому, и я был в замешательстве, пока не свернул в переулок и не увидел, как она мельком исчезла за толстыми дубовыми дверями часовни Вестчерч Семетри.
Конечно, она побежала церковь.
Банально.
Солнце уже село, и проглядывала луна. Я глубоко вздохнул от холодного ветра, который пронесся вокруг меня, когда я добрался до ступеней часовни.
Смерть витала в воздухе. Я должен был действовать быстро. Ночью у Эльдов начиналась охота.
Петли заскрипели, когда я вошел внутрь. В часовне пахло сухими цветами и жидкостью для бальзамирования — такое место казалось стерильным и холодным. Я позволил двери зловеще захлопнуться за мной и побрел между скамьями.
— О, Рэээйлинн, — позвал я. — Выходи, выходи…Я говорил тебе, что не отпущу тебя… Ауч, блять…
Мой череп зазвенел, словно по нему ударили чем-то тяжелым и деревянным. Я повернулся, потирая затылок, и увидел Рэй, стоящую там с большим деревянным распятием.
— Сгинь, демон! — закричала она, выставляя крест вперед. Она действительно вложила всю свою силу в этот удар. Она бы реально вырубила человека. Впечатляюще.
Я фыркнул.
— О, прекрати. Твоя навязчивая идея забить меня дубинкой до смерти начинает надоедать.
Она колебалась, но я твердо преградил ей путь к выходу, и ее решимость окрепла.
— Ты
