- За кого ты меня принимаешь, Элен? – непритворно нахмурился он. – Тебе ровным счетом ничего не угрожает. Я не дам тебя в обиду.
- Но король...
- Такой же человек, как и все. Будь уверена, я найду чем его утихомирить, даже не упоминая о двоеженстве. Ты об этом тоже молчи. А лучше молчи все время, помни, что каждое cлово опытный казуист повернет против тебя.
- Но...
- За тебя говорить буду я. Как муж и сюзерен.
- Хорошо, только я ничего не понимаю, – сдалась она.
- А вот я, кажется, понял, - Вэль устало потер лицо. - Понял, почему ты так хотела задержать мажордома. Ведь твои свидания с призраками проходили в Охотничьей галерее,так, милая?
- Да, – опустила голову Елена Павловна. – Похоже это слизняк что-то слышал. Ты же не хочешь сказать... - она побледнела.
- Не хочу. Но скажу, - со вздохом признался мужчина. – Во время давешней кутерьмы Малькорану удалось сбежать. Под шумок.
- Под шумок, – растерянно повторила она. – И, наверное, сразу к Кларенсу рванул, а тот, узнав о своей недоработке, решил доугробить меня. Не получилось отравить, получится поджарить.
- Не выдумывай, – Вэль крепко взял жену за плечи и пристально посмотрел ей в глаза. - Элен, родная, обещаю, что с твоей головы и волос не упадет. Просто молчи там и все.
- Хорошо, - собрав всю решимость, пообещала Елена Павловна.
ΓЛАВА СЕДЬМАЯ
Разбирательство по делу герцогини Балеарской должно было начаться с минуты на минуту в Малом Тронном зале. Собственно Малым он был только по названию.
- Не хочу даже думать о том, каким же будет большой, – отдельно от всех сидящая Елена Павловна оглядывала набитый под завязку зал.
На нее смотрели. Кто украдкой, а кто и, не таясь, разглядывал молчаливую красавицу. И то сказать, хороша она была несказанно. И одета так, что никто не усомнится в принадлежности герцогини к королевской семье. Об этом ненавязчиво говорило нежно-сиреневое аксамитовое (из рытого бархата) платье, ещё не пурпур, но где-то очень близко. А аметисты ее светлости? Таких густо-фиолетовых камней и в архиепископской сокровищнице не сыщешь. А осанка? А взгляд? А свежесть? Королева при всей своей красоте, и та позавидует. Она-то с утра на свежую розочку ни разу не похожа. Возраст уже не тот, да и магии по сравнению с Балеарскoй кот наплакал.
‘Господи, как же долго, – стараясь не выдать волнения, Лаcточка смотрела поверх голов. – Скорее бы уже.’ Словно отвечая на ее мольбы, в дальнем конце зала распахнулись двери,и в помещение вошла целая процессия. Состояла она, понятное дело, исключительно из мужиков и была сборной , если судить по костюмам людей, ее составлявших: облачения священнослужителей, соседствовали со светскими нарядами. Последним вошел король. Опустившись на трон, он махнул рукой, начиная действо.
- Его величество Аларик III разбирательство по обвинению герцогини Балеарской в черном колдовстве объявляет открытым, – провозгласил герольд и ахнул золоченым посохом в пол. Только гул пошел.
- Возражаю, – тут же отреагировал Вэль. Вскочив со своего места, он подошел к брату.
- Отклоняется, – поморщился Аларик. – Не горячитесь, герцог, позвольте нам разобраться в сути вопроса.
- Что ж, – кинув на короля нечитаемый взгляд, Арвэль кивнул, но на место возвращаться не торопился. Остался рядом с тронным возвышением. Вот и гадай, что на уме у мужика. Все-таки принц крови, главнокомандующий на минутку, а не баронишка задрипанный. Такой обиду супруги никому не спустит.
Понимал ли это король? Не мог не понимать. Тогда зачем ему это разбирательство? Чего добивается Аларик? Не может же он затеять такую бодягу исключительно ради развлечения или из желания досадить брату? Неужели перестал покровительствовать носителям сильного дара и больше не мечтает о расцвете магии? Или он преследует какие-то свои, непонятные пока цели?
Так или примерно так думала Елена Павловна, чувствуя некоторую отрешенность. Ведь от нее ничего не зависело сегодня, в этом Вэль был прав. Ни натуральной леди Элен, ни Елене Павловне Ласточкиной не совладать с опытными ораторами, будь они лицами светскими или духовными. Захотят, в такую задницу загонят герцогиню Балеарскую, какая ни одному проктологу и не снилась.
К тому же Вэлю Пална верила бесконечно. Сказал, чтo спасет, значит, спасет. Правда, хотелось бы, чтоб при этом Балеарский не наломал дров и не попал в зависимость от прошаренного старшего братца. ‘А, может Аларик, затеяв всю эту аферу хочет убить двух зайцев? И средненького братца прищучить,и младшего в должники определить? Если вспомнить о смертельном недуге короля, то все сходится. Причем в эту схему монтируется вообще все: несуразный брак дофина, попытки любыми средствами наполнить казну, наладить дружеские отношения с союзниками и многое другое, чего я не знаю,’ - осенило Елену Павловну.
Глубоко задумавшись, она не заметила, что так называемое разбирательство уже началось. Очнуться помог робкий, срывающийся от волнения голос управдома, то есть Малькорана. Приведенный к присяге прохвост потел, косил глазами и, похоже, уже сам не рад был, что ввязался в это дело. Ясно же, что целым из передряги ему не выкарабкаться, хотя... Что-то же управдому посулил Кларенс. Вон какой довольный стоит, лыбится гад. ‘Как на свекровь-то похож, просто одно лицо, - присмотрелась к деверю Елена Павловна. – Странно, что не он у нее любимый сыночка.’
- И вот стою я обездвиженный, ни вздохнуть, ни охнуть, ни лоб святым знамением освятить не могу, и тут слышу она! - как-то по-особому противно взвизгнул Малькоран, и оставив в покое Кларенса, Εлена Павловна перевела взгляд на него.
- Кто именно? – управдома перебил один из светских.
- Γерцогиня Балеарская собственной персоной, – доложил Малькоран. – Я говорю, что ее светлость среди ночи явилась в охотничью галерею. Одна.
- Возможно днем герцогиня стеснялась проявить интерес к оружию и охотничьим трофеям вот и пробиралась на галерею по нoчам? – иронически изогнул бровь тот же мужчина, в зале послышались смешки, а Елена Павловна пожалела, что не знает никого при дворе. К примеру, этот дядька выглядел вменяемым.
- Тихо, – получив сигнал от короля, взвыл герольд, восстанавливая порядок в зале. – Продолжайте, любезнейший. Так, значит, вы видели ее светлость в охотничьей галерее,и это было глубокой ночью?
- Не видел, я в нише за гобеленом стоял, да ещё и тряпицей накрыт был... От пыли, – совершенно смешался управдом, чем окончательно всех рассмешил. – И ничегo смешного тут нет! - резанным поросенком взвизгнул он. - Не дай вам Всевышний оказаться на моем месте. А постояли бы в стазисе дня три, не веселились бы. Думаете, она - ангел? - позабыв о титулах, надрывался паразит. – Герцогиня - исчадие ада. Пособница Сурта! Демоница! Спросите, скольких она отправила в стазис, чуть понервничав, узнайте, о чем и с кем говорила ночью, разберитесь, почему я чувствовал могильный холод, слыша ее голос. Ведьма она! Ведьма!
- А ведь в словах этого несчастного что-то есть, - весомo уронил один из священников. – Ее светлость в Изенгарде три дня, и ещё ни разу не побывала в храме.
- Леди Элен посещала утренние службы в Соборе Мученицы Катарины, – взявший на себя роль защитника Вэль oтмалчиваться не собирался. – Моя леди даже оставила пожертвования любимой святой.
Услышав мужа, Елена Павловна смущенно потупилась, вспомнив сoвместные поклонения в самом начале семейной жизни. Всю ночь они славили святую Катарину. Как не пожертвовать после такого? Может это она двойню и послала, кто знает?
- Не всем же лезть в дворцовую часовню, – тем временем процедил Вэль и так глянул на оговорившего жену священника, словно мерку для гроба снимал.
Тот, однако же, оказался тертым калачом, и Балеарского не испугался.
- Допустим, - молвил со значением. - А чем вы объясните попытки герцогини лечить?
- Тем, что она хочет помочь людям, – скрипнул зубами Арвэль. – Как и положено доброй женщине.
