ни на кого, заговорил:
— На нашей планете живут только люди. Во всяком случае, я так раньше считал. И все остальные тоже свято уверены, что на Земле живут только люди. А ещё у нас есть различные мифы, легенды, сказки и много-много того, что взрослые называют выдумками и игрой воображения. Наша техника не так развита, как у вас, магией… то есть нефизическими силами мы не обладаем… наверно. Зато в легендах рассказывается о многочисленных богах, демонах и ангелах, оборотнях и вампирах, драконах и иных необычных существах, которые, мало того, что обладают сверхъестественными силами, так ещё и имеют дела с необычными предметами: мечом-кладенцом, сапогами-скороходами, ковром-самолётом, шапкой-невидимкой, яблоками молодости, живой и мёртвой водой… всего и не перечислишь. А ещё в сказках говорится, что некоторое оружие и предметы могут быть одушевлёнными. Этого никто вроде и не видел, но где вымысел там, а где правда, сказать невозможно.
Родился я лет тринадцать назад. На ваш возраст это будет где-то сианов шесть-семь. В пять лет попал в автомобильную аварию, где погибла моя семья. Я один тогда выжил, но стал калекой, так как сломанный позвоночник у нас не лечат. Почти пять лет я провёл в инвалидном кресле и уже никогда не надеялся вновь встать на ноги, начать ходить. А потом появилась она. Нет, они.
Их звали Синди и Диана, и о них ходили настоящие легенды в детдомах и интернатах. Синди была человеком… во всяком случае, я так думал. А Диана… уже тогда она воспринималась чужачкой, чуждой для всех нас. Тёмная сущность, удерживающая свои инстинкты лишь потому, что полюбила, всем своим естеством отдаваясь этому чувству.
— Ты не знаешь, кто эта Диана?
— Без понятия. Ни до, ни после я не встречал никого, хоть отдалённо напоминающего её. А Синди… Она стала светом в моём невесёлом мире и пообещала, что я буду ходить. И я поверил. Всем сердцем поверил в её слова и в силы этой странной женщины. Потом была операция. Очень сложная и опасная. Такие проводят под общим наркозом, когда засыпаешь и можешь больше не проснуться. Я же очнулся, но уже в Городе. Точнее, под Городом. На первом или втором нижнем уровне. Тогда-то я и увидел объявление о наборе в Академию. Поначалу я не обратила на него внимания, но за время, проведённое на улицах Ночного и Сумеречного Города, я поняла, что готова пойти куда угодно, лишь бы там кормили и давали надежду на будущее. — Дарк, похоже, сам не заметил, как сбился и начал рассказывать о себе от женского лица. Меня неприятно кольнула мысль, что мы тоже слишком часто забываем, что он не мальчик. А ещё и пережить столько, сколько выпало на долю этого ребёнка… — Подозреваю, именно мои неосознаваемые тогда способности помогли мне выжить на негостеприимных улицах. А то, что я попала к воротам Академии именно в назначенный срок ничем, кроме провидения, объяснить не могу.
— Сколько времени ты провела в Городе до поступления? — Варан не стал заострять внимание на изменении лица, от которого говорила девочка. И то правда, она ведь в первый раз за всё время пребывания здесь сбилась и перестала доказывать всем свою позицию: «я — мальчик».
— Луну, может, полторы, а, может и все пять. У нас на Земле дни считаются по восходу и заходу солнца, а у вас его будто прибили к небу, чтобы оно не сдвинулось с места. У меня не было никакой возможности ориентироваться во времени.
Я невольно улыбнулся. Надо же! Прибить дневное и ночное светило к небу — это ж надо до такого выражения додуматься.
— Что до кошмаров, то они были и раньше, но не так уж и часто. Но вначале этого сиана меня вновь стало мучить прошлое: смерть моей семьи, период, когда я была калекой… Мне не к кому было обратиться, вот я и вспомнила её. Синди ведь помогла мне тогда, и я была почему-то уверена, что именно её образ поможет мне в данной ситуации. Честно говоря, я не слишком соображала, измученная воспоминаниями, иначе бы ни за что не сделала портрет собственной кровью. Кто ж знал, что моя спасительница окажется кем-то вроде богини? Она отправила мне частицу себя и своё благословение, что и помогло мне перебороть неприятности того периода.
— В чём состояло её благословение? — сдержанно поинтересовался Варан. Похоже, страж всё ещё не до конца верит объяснениям разумного портрета, хотя тот в точности совпадает с рассказом Дарка.
— Она каким-то образом лишила меня страха.
— Это как? — спросил Варан. Вопрос благословения портрет обсуждать отказался наотрез, сказав, что если Дарк захочет, то сам расскажет об этом. Я тоже не был уверен, что правильно сейчас расслышал и понял то, что сказала девочка.
— Она суккуб, следовательно накоротке с эмоциями и чувствами живых существ. Я в в нюансах не разбираюсь. У неё спрашивайте, если хотите. Из библиотечных книг я поняла только то, что это осуществимо. Правда, я до сих пор не до конца верю, что подобное в принципе возможно: полностью избавить кого-то от страха. Но пока поводов сомневаться в даре Божественной я не вижу.
— Очень интересно. А почему она не вернулась, передав, как ты утверждаешь, «свой дар»?
— Сказала, что это бессмысленно, так как она просто не доберётся обратно. Слишком далеко.
— Но и оставаться в стенах Академии ей нельзя. Ты знаешь, что твоя Божественная тянула из тебя силы?
— Нет, я не замечала, как и какой-либо слабости или истощения, не считая ситуации, когда рисовала портрет кровью. Зато она интересный собеседник и хороший оппонент в спорах, здорово помогает мне с учёбой. И благодаря ей я могу не чувствовать себя одинокой здесь.
— Она могла тебя полностью иссушить, как Брилана, а тебе, в отличие от других учеников, невозможно дать внешнюю подпитку. То есть она могла попросту убить тебя, а ты — «интересный собеседник»! — поморщился Варан от наивности Дарка.
— Повторяю, я не испытывала никакого дискомфорта при общении с ней, никакой слабости или ещё каких признаков, появляющихся при переутомлении или нехватке энергии. Думаю, Божественная, уведомила бы меня, угрожай мне какая-либо опасность с её стороны: для неё ведь тоже невыгодно, чтобы я умерла. К тому же она вроде как живая и всё прекрасно чувствует и понимает. Думаю, ей было бы неприятно, если бы её уничтожили. — Дэриван закашлялся, Минорен тоже хмыкнул, пряча улыбку. Это ж надо так сказать: «Ей было бы неприятно, если бы её уничтожили»! Полагаю, да. Кому ж это понравится? Но Дарк
