Сейчас у него было слишком мало времени. Он должен был покончить с делом до того, как ему придется снова ублажать Неферет.
Калона подошел к широким каменным перилам, изящным, но при этом надежным и крепким. Здесь он раскинул свои тяжелые черные крылья, но не спрыгнул с крыши в манящую ночь, а лег на каменный пол и закутался в свое оперение, словно в кокон.
Не обращая внимания на обжигающий холод камня, Калона растворился в величии бескрайнего неба и древней магии, свободно струящейся в ночи.
Он закрыл глаза и медленно… очень медленно… втянул в себя воздух и выдохнул. На выдохе он вместе с воздухом изгнал из себя все мысли о Неферет. Со следующим вдохом Калона всеми легкими, телом и духом впитал невидимую силу, растворенную в сердце ночи и подвластную ему по праву бессмертной крови. А затем он вызвал воспоминания о Зои. О ее глазах. О ее сочных губах.
О броских чертах ее черокских прабабок, которые так мучительно напоминали ему о другой девушке, частица души которой навсегда осталась в душе Зои, а тело когда-то давно любило и пленило Бессмертного.
— Найди Зои Редберд. — По праву крови бессмертного Калона воззвал к ночи и силе, столь древней, что весь мир по сравнению с ней казался совсем юным. Но поскольку ему пришлось заговорщически понизить голос, его слова прозвучали больше похожими на просьбу, чем на приказ. — Приведи ее дух ко мне. Используй нашу связь. Если Зои в царстве снов, то она не сможет укрыться от меня, ибо наши души слишком хорошо знают друг друга. Иди!
Это расставание с душой нисколько не было похоже на то, что случилось с Калоной, когда Тьма по просьбе Неферет похитила его пленный дух. Сейчас он почувствовал лишь сладостный взлет и радостное, знакомое ощущение полета. Он следовал не за липкими щупальцами Тьмы, а за потоком сияющей энергии, таящейся в воздушных потоках.
Освобожденный дух Калоны быстро и уверенно устремился на восток, летя со скоростью, немыслимой для человеческого воображения.
Перед островом Скай он ненадолго замер, пораженный тем, что защитные чары, наложенные Ских много веков назад, способны даже его заставить споткнуться. Ских, вне всякого сомнения, была очень могущественна. Какая жалость, что на его призыв откликнулась не она, а Неферет!
Затем, не тратя времени на пустые размышления, дух Калоны миновал защитный барьер Ских и медленно, но целеустремленно, поплыл в сторону замка.
Но ему предстояло замешкаться еще один раз — перед странной, густой и тенистой рощей, подступавшей к самому замку, где жила Beликая Охотница За Головами и ее Хранители.
Здесь на всем лежала печать Богини. Бессмертная душа Калоны затрепетала от боли, выходящей за пределы физического мира. Эта роща не остановила его. Она лишь пронзила его мукой воспоминания.
«Это так похоже на рощу Никс, которую я больше никогда не увижу…»
Решительно отвернувшись от свидетельства благословения Никс, дарованного не ему, Калона помчался к замку Ских. Здесь он отыщет Зои. Если она спит, он воспользуется их связью и войдет в таинственное царство снов.
По пути Калона окинул одобрительным взглядом человеческие головы, насаженные на колья и могучие стены замка, поддерживаемого в состоянии полной боевой готовности. Просачиваясь сквозь толстые серые камни, сверкавшие вкраплениями островного мрамора, он с тоской подумал о том, что с гораздо большим удовольствием жил бы здесь, чем в нелепой раззолоченной клетке на верхушке небоскреба «Майо» в Талсе.
Но Калона должен был выполнить свою задачу и заставить Зои вернуться в Дом Ночи. Она была для него не более чем фигурой в сложной шахматной партии — еще одной королевой, которой нужно поставить мат, чтобы прорываться к свободе.
Дух Калоны спускался все ниже и ниже. Кровь бессмертного наделила его духовным зрением, позволявшим видеть сокрытые слои реальности, парящие, скользящие, колеблющиеся и бурлящие вокруг простых смертных, и теперь Калона направил свой внутренний взгляд на царство снов — этот край фантастического бытия, существовавший на зыбкой грани между духовным и материальным — и туго натянул нить, ведущую его к Зои. Бессмертный знал, что как только уляжется хаос красок и наслаивающихся друг на друга реальностей, он сможет соединиться со своей жертвой.
Калона был настолько доволен собой и уверен в успехе, что оказался абсолютно не готов к тому, что произошло в следующее мгновение. Какая-то незнакомая сила подхватила его, потянула — и дух Калоны почувствовал себя песком, затянутым в воронку песочных часов.
Через какое-то время он пришел в себя. Сначала к нему вернулось зрение, но то, что он увидел, было настолько невероятным, что Калона едва не упустил нить духовного путешествия и не вернулся в собственное тело. Зои улыбалась ему, и ее улыбка была полна любви и доверия.
Тени реальности, со всех сторон обступившие его бессмертный дух, подсказали Калоне, что он не вошел в царство снов. Затаив дыхание, он смотрел на Зои.
Тут к нему вернулось осязание. Он держал ее в объятиях, он прижимал к себе ее гибкое голое тело! Зои гладила его по липу, ее пальцы задержались на его губах. Калона машинально приблизил свои губы к ее губам, а Зои с тихим вздохом блаженства закрыла глаза и потянулась к нему.
За мгновение до того, как Зои поцеловала его, к Калоне возвратился слух.
— Я тоже люблю тебя, Старк, — прошептала Зои, отдаваясь ему.
Удовольствие оказалось столь неожиданным, а потрясение столь сильным, что их связь внезапно оборвалась. Тяжело дыша, Калона вскочил на ноги и привалился к балюстраде. Кровь быстро и жарко пульсировала в его теле. Он изумленно покачал головой.
— Старк, — проговорил Калона, размышляя вслух. — Значит, связь, которая вела меня, была вовсе не с Зои. Это была связь со Старком!
И тут он все понял и выругал себя за то, что не догадался раньше.
— В Потустороннем мире я вдохнул в него частицу своей бессмертной души. Часть этой души, вне всякого сомнения, осталась в нем. — Лицо Калоны исказилось улыбкой, столь же свирепой, как рев крови в его теле. — Значит, теперь у меня есть доступ к Хранителю и Воину Зои Редберд!
Калона раскинул крылья, запрокинул голову и торжествующе захохотал.
— Что так развеселило тебя, и почему ты не ждешь меня в постели?
Калона обернулся. В дверном проеме стояла обнаженная Неферет, и на ее надменном лице было написано раздражение. Но это выражение мгновенно исчезло, стоило ей увидеть тело своего бессмертного любовника.
— Я не веселюсь, а ликую, моя королева. И я не пошел в спальню, потому что хочу взять тебя здесь, на крыше, под бескрайним небом!
