— Андре…
— Не желаю с тобой разговаривать.
— Андре, ты не прав. Ты поймешь это, но будет поздно. Остановись, пока не зашел слишком далеко.
— И не подумаю. Кстати, у меня сегодня день рождения. Вряд ли тебе это известно, да? Выпьем же!
Андре рывком поднялся на ноги, порылся в шкафчиках и нашел там бутылку вина, откупорил пробку и сделал большой глоток. Вино приятно обожгло горло.
— Поздно воспитывать сына, когда ему двадцать два, — отсалютовал бутылкой зеркалу. — Еще шесть лет назад ты мог все изменить. Всего шесть лет. Но ты сказал, что у тебя только двое детей. И тебя не интересовало, куда я пойду. Так теперь и меня не интересует, что будет с тобой. Да и с ними тоже, если уж честно. Теперь мне нужен мир.
Андре гулко рассмеялся. Бутылка вырвалась из пальцев и разлетелась на тысячи осколков, окрапляя комнату алыми брызгами. Виктор закрыл глаза. Поздно.
Анри
Мы с Полли возвращались домой через пустоту — я не рисковал водить ее по городу, когда меня ищут и хотят арестовать. В прошлый раз обошлось, ее хотя бы не обвинили в пособничестве убийце, но обойдется ли в этот раз? Нет, пусть будет под защитой моей магии — и в безопасности. Полина весело смеялась, и мне тоже становилось легче рядом с ней. Нет, я ничего не забыл. Но она действительно заслуживает большего. Большего, чем могу ей дать. Сегодняшний день — всего лишь попытка расставить все на места. Удалась ли она, не знаю, но девушка, которую любил, перестала лить слезы и светло улыбалась. Оно того стоило. Даже разговор с матушкой Полины.
Я открыл переход, осторожно обнял Полли за плечи, чтобы не потерялась в пустоте, и шагнул в серый туман. Только сейчас в нем не было холодно, будто с родной магией ко мне вернулось нечто большее. Полли прижимала к груди коробочку с четырьмя вишневыми пирожными — абсолютно одинаковыми, чтобы никому не было обидно. Представил, как бьюсь с герцогом Дареалем за кусочек пирожного, — и стало смешно.
А гостиная, которую уже привык считать своей, являла живописную картину. Дознавателю стало лучше. Он полулежал на диване и наблюдал за Филом и Вильямом, которые развернули целую баталию на полу. Начертили поля, расставили самодельные фигурки и играли в «бойницы». Фил побеждал, Вилли пыжился и даже в облике ребенка походил на волчонка.
— Анри! — заметил он меня и кинулся навстречу — видимо, чтобы избежать позорного поражения. — Вы долго.
— Вам тут и без нас, гляжу, не скучно, — заметил я.
— Фил меня обыгрывает, — со вздохом признался Вилли.
— Конечно, потому что у него есть диплом, а у тебя — нет. Вот выучишься, заткнешь его за пояс, — пообещал мальчишке и потрепал по всклоченным волосам.
— Спасибо, братишка, — прищурился Фил.
— А ты занимайся больше, чтобы потом Вилли тебя не победил, — улыбнулся ему. — Новостей никаких, я надеюсь?
— Никаких, — подтвердили оба, и я прошел в спальню, делая вид, что герцога Дареаля не вижу в упор. Полли же осталась в гостиной. Я слышал, как она спрашивает Этьена о самочувствии, и приказал себе угомониться. Ведь между ними ничего нет. Не было и не будет, уж об этом я позабочусь. А у меня было еще одно дело, прежде чем пойду щелкать по носу магистрат за мой арест. И это дело как раз замаячило в дверях спальни.
— Анри, ты свое пирожное будешь? — И Фил уставился на меня несчастными глазами.
— Нет, ты же знаешь, я их не люблю, — махнул рукой. — Доедай, а потом зайди ко мне, поговорим.
Брат тут же скрылся, но через пару минут появился вновь. Я уже знал, что ему скажу.
— Слушай, Фил, я обещал тебе, что найду способ пройти сквозь охрану «Черной звезды»… — начал было, но Филипп меня перебил:
— Слушай, Анри, а ты не можешь провести нас в гимназию через пустоту?
— Не знаю, — задумался я. — Можно попробовать. Ведь директор магом пустоты не является?
— Нет, конечно. Там стоит защита от тьмы и света, но я постоянно проваливался в пустоту. И даже у нас по комнате плыл серый туман.
— Хм… Что ж, тогда предлагаю ночью немного прогуляться. Как ты на это смотришь?
— Я только «за». — Лицо Фила тут же просияло. — Роб передал мне основные ориентиры пространства, где прячут Лиз. Конечно, там, наверное, много заклинаний намешано.
— Ничего, справимся. Возвращайся к своему сопернику, пока он тебе все фигурки не перетасовал.
Фил улыбнулся. Он будто думал, стоит ли вообще что-то говорить, но собрался с духом и сказал:
— Анри, ты правильно сделал, что спас Этьена. Я понимаю: для тебя это было непростое решение, но он — неплохой человек, каким бы ни казался.
— Я сделал это только из-за Вилли, — ответил брату. — Если бы мальчишки там не было, все могло закончиться иначе.
— Нет, Анри. Ты бы все равно поступил так же, что бы ни думал об этом. Я тобой горжусь.
И Фил поспешил скрыться с глаз моих, пока я не сказал что-то особо резкое. Вот прохвост! Но он был прав. Нельзя оставлять человека на верную смерть, даже если он — главный дознаватель магистрата. Я тоже ему обязан за Полли, пусть это и не доставляет мне радости. Что ж, теперь квиты и, надеюсь, больше не будем вмешиваться в дела друг друга.
Я снова сел к столу. Документы за ночь никуда не улетучились, и проблему надо было решать. Продать особняк за бесценок? Потому что иначе никто не купит. Или часть земель? Отец бы меня убил за такое решение, но его здесь нет. В доме ведь ничего ценного не осталось, все вынесли. А ехать в поместье… Боюсь, там застану ту же картину. Написать теткам? Родственники все-таки, пусть я в последний раз видел их лет пять назад. Но, опять-таки, пройдет время, а магистрат и комитет податей не будут ждать. Что же мне делать?
— Анри, иди к нам, — появилась в дверях Полли. — Вилли хочет показать тебе свои рисунки, но стесняется.
— А что, этот волчонок может чего-то стесняться? — поднялся из-за стола. Ладно, утром приму решение. Сначала надо вернуть Филу его девчонку и поставить на место директора одной гимназии.
Видеть Дареаля мне по-прежнему не хотелось. Поэтому я уселся к нему спиной, а лицом к Вилли, который тут же просиял и протянул мне несколько подозрительно знакомых листочков. То-то я части документов недосчитался!
— Вот, смотри, — ткнул он пальцем во вполне узнаваемую физиономию. — Это Фил.
Красный, как маков цвет, Филипп недовольно фыркнул. Видимо, портрет ему не понравился.
— Это Полли, — продолжал Вилли. Конечно, рисунки вышли корявыми, но некоторое сходство проглядывало, и, несмотря на свой возраст, рисовал он неплохо. — Это папа, Айша. А это ты.
Мое лицо получилось у Вилли особенно зловещим. Да уж, дожил, даже ребенок видит меня вот таким.
— Неплохо, — сказал я. — Пойдешь в вольные художники?
— Да, он как раз сообщил мне эту новость, — откликнулся Этьен. — Что боевой магии учиться не будет, а вместо этого хочет рисовать.
— Ваш сын куда мудрее вас, герцог Дареаль, — ответил, не оборачиваясь. — Может, это и нужно для счастья.
Вилли лучился удовольствием и предложил играть в «бойницы» два на два. Я отказался, но принялась уговаривать Полли, и ближайшую пару часов я вспоминал детство — а заодно всю родню Вилли, включая посмеивающегося герцога, до пятого колена. Хотелось напомнить, что моя квартира не предназначена для такой толпы, но тесноты никто не заметил, а вечером — не выставлять же сонного ребенка за дверь? Да и герцог давно спал. Выздоровление — процесс длительный.
— Полли, — подозвал я невесту, — мы с Филом немного прогуляемся до гимназии. Присмотришь за этими двумя?
— Я с вами! — тут же встрепенулась Полина.
— Не стоит, чем нас меньше, тем больше шансов, что сможем пройти незамеченными. Так что останься дома. Я усилю защиту, потуши свет и никому не открывай.
— Хорошо. — Полли грустно улыбнулась. — Только будьте осторожны.
— Договорились. Люблю тебя.
Коснулся легким поцелуем щеки. Сборы вышли недолгими. Захватил кинжал — на всякий случай, наложил на нас с Филом щиты, проверил, могу ли использовать свет и пустоту одновременно. Магия послушно откликалась, и это радовало.
