закрывая руками грудь, так, что запястья оказались перед моими глазами. И я увидела нить, которая тянулась от запястья к запястью, а рядом с ней еще одну, и только теперь заметила, что у меня появилась новая руна. Потащила эти нити на себя. Велесов открыл глаза. Я спросила:
— Егор, что с тобой?
Он как-то болезненно посмотрел на меня и сказал:
— Не бойся, я просто устал…Ложись спать…и снова стал закрывать глаза.
— Егор! — ударила я его по груди. Очнись! Это не сон! — потребовала я.
— Да, только во сне голая женщина может колотить меня, а я при этом буду лежать и ничего не делать…
— Ты бредишь! А что ты обычно делаешь с голыми женщинами? — заинтересовалась я.
Он молчал, — я снова ударила его, — я их ем, на обед, завтрак и ужин, — пробормотал он.
Очень оригинально!
— Как мне растопить печь?
Я поняла, что ответа я не дождусь. Недолго думая, взяла одеяло с кровати, уселась рядом с мужчиной, набросила на него одеяло, положила голову на плечо, и вот в такой необычной позе заснула.
Глава 28
Проснулась я уже на кровати, накрытая одеялом. Рядом никого не было, я огляделась, но никого не нашла, за окном уже расцветало. Я встала, открыла ларь, внутри было что-то шелковое, вытащила. Это была длинная рубаха, с круглым вырезом, украшенная какими-то узорами. Надела её, ткань спустилась чуть ниже колена. И в очередной раз пошла на поиски Велесова. Внизу было тепло, значит, он растопил печь, пахло чем-то вкусным, и завтрак приготовил. Я обошла все комнаты, его нигде не было. Оставалась только купальня. Постучала в дверь, но некто не ответил. Я решила зайти. Мужчина сидел ко мне спиной, обхватив кроя лохани руками, небольшая свечка освещала его сильные плечи и руки, капельки воды стекали по мокрым волнистым волосам, едва касающимся плеч. Немного залюбовалась зрелищем, а затем сделала несколько шагов вперед и покашляла:
— Кхэ…Кхэ…
Мужчина напрягся, но поворачиваться не стал.
— Тебе уже лучше? — начала я.
— Он дотрагивался до тебя? — переспросил он.
— Кто? — не поняла я.
— Другой мужчина? — тихо ответил он.
— Ты ревнуешь? — удивилась я.
Он приподнялся, но поворачиваться не стал.
— Какая разница? Я же не спрашиваю, сколько девок испортил ты! — начала закипать я.
— Нет, не спрашиваешь, — подтвердил он.
И мне вдруг стало не по себе! Что он себе возомнил, я из кожи вон лезла, чтобы хоть как-то ему помочь, а первый его вопрос о каком-то мужике.
— Я так понимаю, что разговор закончен, — начала я, поворачиваясь спиной и направляясь к двери.
Резкий всплеск воды, и горячие руки обхватили меня за талию, притягивая к разгоряченному мокрому телу. Рубашка тут же намокла, делая контакт между нами еще ощутимее. Открыла рот, чтобы возмутиться такому нахальству, но мужчина поднялся выше, и сладостная пьянящая дрожь растеклась по груди. Я глубоко вздохнула. Его губы коснулись моего уха, и он зашептал:
— Я вижу, ты получила мой подарок…Хотел лично надеть эти серьги. А теперь на них этот жуткий запах.
Мысли пытались, но стало приятно, что серьги всё-таки заказали для меня.
Я промолчала, он ослабил хватку, не стала мешкать и развернулась к нему лицом. Черные омуты пожирали меня: губы, линию шеи, грудь, спускаясь ниже, я с огромным трудом связывала слова в предложения:
— Я вижу и ты получил мой подарок, — дотрагиваясь до подвески, начала я.
— Ты знаешь, что это значит? — касаясь моих пальцев, произнес он.
— Любовь…
— Да, любовь без начала и конца…Солнце, переходящее в Луну, и Луна, переходящая в солнце…
Я стала припоминать, что-то про луну. Снова перед глазами возникла самодовольная ухмылка ректора, приводя мои мысли в порядок. Я немного отстранилась и спросила:
— Кстати, об этом… Не подскажешь, что обозначает высказывание: Луна, снизошедшая на лоно или ложе Солнца…
— Кто тебе такое сказал? — напрягся Велесов, сжимая сильнее мои пальцы.
— Да не важно! Просто я не поняла.
Тяжелая складка пролегла между бровями мужчины, он выдохнул и сказал:
— Ты — моя Луна, и если этот мерзавец решил, что может говорить всякие мерзости моей невесте, он пожалеет…
— Егор! Не всё ли равно, что он там говорил, мне наплевать…
— А мне нет, кажется, я повредился рассудком, когда услышал, что тебя насильно увел этот паданок, и уже пять часов не отпускает…
— Пять часов? Мне показалось меня не было тридцать минут.
— Я наказал мальцу с самого утра присматривать за тобой, знал, что неспроста эти экзамены сместились на целую неделю. Опять полный лазарет нагнали, проверяли боеспособность под градом стрел. Я видел, что этот х…, — замялся Велесов, — эта с… переключил своё внимание на тебя, но не думал, что он наберётся смелости и потащит в ректорат. Я разорвал бы его, Саша. Но побоялся это делать на твоих глазах, — злился Велесов.
— Он задумал плохую игру, Егор! И пока мы не выигрываем! — сделала свои выводы я.
— Ты права, я просчитался, — с серьезным видом сказал он.
— Так что же с тобой произошло, почему ты был без сознания?
— Эта девка, подсыпала какую-то дрянь, и несколько дней без сна сделали своё дело.
— Пульхерия?
— Да, видимо, это собака, что-то ей пообещал, раз она решила не только напоить, но и подстрелиться под меня…
Теперь уже злилась я! Перед глазами снова возникла голая Пульхерия и Велесов.
— Не смей! Ты понял! Никогда не смей касаться другой женщины! — покричала я, ударяя его в грудь ладонью.
— Я же сказал, ты — моя Луна.
— Что это значит?
— Я иногда забываю, что ты выросла в другом месте. Существует легенда о Луне, её возлюбленном Солнце и дочери их Земле. Я дословно уже не помню, но смысл заключался в том, что кто-то позавидовал их любви и проклял, разлучив навсегда, но не учёл один момент, что Луна ждала ребенка. Когда на свет появилась Земля, родители стали по очереди следить за дочерью. Отец днем, а мать — ночью.
— Значит ты — моё Солнце? — спросила я.
Велесов произнес на выдохе, — да, обхватил моё лицо руками и накрыл мои губы глубоким чувственным поцелуем, сердце бешено застучало, голова закружилась. Мои пальцы впились в его спину и постепенно поднимались вверх к плечам. Он резко разорвал поцелуй, но я уже с трудом переводила дыхание. И плохо соображала, где нахожусь.
— Саша, прошло мало времени с момента принятия зверя, но, если ты пожелаешь, я не остановлюсь, — хрипло произнес он.
Желать может я и желала, всё моё тело кричало от изнеможения и требовало ласк со стороны Егора, но я очень боялась близости… Бабушка особо не
