Им не нужно было. Им нужно было видеть силу. И я дам это им.
Но пока что я дала Истону держать меня, и правда между нами была громкой.
Оглушала в молчании.
Потому что Истон знал. Как иначе? Он мог коснуться моей души.
Но он не говорил это. Как и я.
Я просто дала ему обнимать меня и думала о будущем на ферме, которого не будет.
Глава двадцать первая
Лирика
Брэлинн мяукнула мне, и я посмотрела на ее пушистую мордочку, ее кожистые крылья были раскрыты. Я потерла виски.
— Нам нужно работать над планами боя. Я не могу сегодня погулять с тобой.
Она зарычала ниже, и это не было связано с обликом кошки.
Нет, из пасти кошки доносилось рычание дракона.
Я моргнула и опустила книгу, которую читала, слезла с кровати.
— Ладно. Только не превращайся в дракона в замке.
Мы все еще были в поместье Огня, тренировались и готовились к следующему бою. Я бы назвала его последним. И, раз поместье не было нашим, я не хотела добавлять ущерб без необходимости.
Например, от дракона, который хотел, чтобы я с ним поиграла.
Брэлинн посмотрела на меня, дым потянулся из ее ноздрей. Я расправила плечи.
— Ладно, идем, — сказала я, что она станет драконом и подхватит меня когтями, если я не соглашусь.
Или так, или нужно было звать других девушек.
Я говорила с магами Духа только вчера, и хоть во мне все изменилось, ощущалось, будто ничего не сдвинулось.
Я буду биться рядом с друзьями. Своей семьей.
И я буду стараться сохранить всех любимых в живых.
Даже если придется пожертвовать собой.
Я знала, что должна была сделать.
Я просто надеялась, что больше никто это не поймет по пути.
Я следовала за пушистой попкой Брэлинн в другую часть поместья, где Розамонд и Эмори, видимо, решили устроить девичью ночевку.
— Ладно, тут нет микроволновки, так что без попкорна. Хотя я могла бы попробовать поджарить кукурузу на открытом огне. Вот только это будет перебор, — сказала Эмори.
Я невольно улыбнулась и обняла ее. Я впервые за какое — то время коснулась ее по своей воле. Ее браслеты, подавляющие силу, звякнули за мной, и я вздохнула, крепко обнимая ее.
— Спасибо. Думаю, мне нужно отдохнуть этой ночью.
— Нам всем нужно, — сказала Эмори. — Я хотя бы захватила для нас угощения и напитки, а еще большие мягкие подушки.
— Думаю, Родес и другие придут посмотреть, что мы делаем, чуть позже, — сказала Розамонд, опуская на столик в центре комнаты тарелку с сырами, фруктами и разными видами меда. — Но парням сюда нельзя.
Я усмехнулась.
— Будет приятно побыть такой компанией. В этом замке слишком много тестостерона.
— Точно, — Вин расплела косу, проходя в комнату. Ее волосы развевались за ней каштановыми волнами, она плюхнулась на подушку.
— Это терпимо. Можно привыкнуть.
— Не сомневаюсь, — взгляд Розамонд на миг затуманился, словно от видения. Она не сообщила, что там было, и я не просила.
Она рассказала бы, если бы было нужно. Или если бы пришло время.
Мы все учились тому, что это означало.
Алура вошла через миг, ее волосы трепал ветер, которого тут не было. Она улыбалась.
— Всем привет. Спасибо, что позвали, — тихо сказала она.
— Хорошо, что ты тут. Ты долго была в мире людей. Приятно, что ты вернулась.
Я насторожилась от этих слов. Я мало знала о прошлом Алуры, но помнила, что она и Розамонд знали друг друга в мире людей.
Лания вошла следом, держа за руку Дельфину, и я отодвинулась, пропуская двух женщин.
Мейсоны медленно старели, и женщины, казалось, были одного возраста с Розамонд, а не были бабушками, которым было больше пятидесяти веков. Розамонд было четыреста, а Лания и Дельфина были живы во время Падения, а это было больше пяти тысяч лет назад.
Но они не выглядели старше тридцати.
Может, даже на двадцать пять.
Глаза Дельфины были открытыми, а не скрыты бинтами, но они стали мутными. Магия Серого лишила ее зрения, но не решимости.
Она потеряла сына пару ночей назад, но на самом деле потеряла его уже давно.
Все женщины в этой комнате потеряли кого — то дорогого, но мы все еще боролись.
И мы продолжим бороться.
— Я позвала и других воинов, — сказала Розамонд, и Вин кивнула.
— Я тоже. Они придут чуть позже, ведь заканчивают уборку после тренировки.
Я улыбнулась.
— Было бы хорошо узнать больше тех, кто не в моем приближенном круге.
— Ты уже со многими говорила, — сказала Розамонд. — Ты отлично справлялась со своими обязанностями. Народ это видит.
— Ты отлично справляешься, милая.
— И ты, — Лания подошла ко мне и прижала ладони к моему лицу, поцеловала меня в лоб. — Ты чудесно справляешься. Ты словно была в этом мире всю жизнь, а не всего два года.
— Прошло два года? — я тряхнула головой. — А кажется, что дольше.
— И будто все было вчера, — сказала Эмори, гладя Брэлинн между ушей.
Я кивнула, глядя на свою бывшую девушку, бывшего врага, а теперь подругу.
С ней поступили ужасно, и я не знала, что будет с ней, когда все это закончится, и мир мейсонов снова будет целым.
Мы сможем изменить ее силы? Она была сифоном, и ей было опасно находиться с кем — нибудь в этом мире без ее браслетов.
А те оковы нужно было менять каждые несколько недель, и только Джастису хватало навыков создать их.
Он теперь почти ничего не создавал, а если делал, то намного медленнее, чем раньше. Он все еще работал над ними для нас, и Эмори хотела помочь, где и как могла. Но многое было вне нашего влияния, нашего контроля, а я не хотела отпускать это дело.
— Не время для печали, — сказала Розамонд, и Алура кивнула рядом с ней.
— Да, это девичья ночь, — сказала Алура так, словно никогда не произносила эти слова.
Может, так и было.
Она была старше многих в этой комнате, это я знала. Может, она и не делала такое, ведь была вдали ото всех много лет.
Я в последний раз собиралась так в мире людей. Хотя порой я была рядом с Вин во время путешествий между поместьями.
Но и те случаи были редкими.
Вокруг всегда был тестостерон, мужчины рычали и хотели быть с нами.
Я не была против. Но я не понимала, как нуждалась во времени только в обществе женщин.
Все внутри сжалось, я вспомнила маму, ее выражение лица, когда она умирала.
Она умерла, ее не вернуть. Магия Духа не могла это сделать.
И я знала, что не стоило загрязнять себя темной магией.
Серый поступал хуже, и теперь из — за этого на мир разбивался.
Может, он уже разбился.
— Ладно, где медовуха? — спросила Вин, закинув ноги на другую подушку и вытянувшись.
Я рассмеялась, мотая головой, и пошла с Розамонд за напитками.
Мы лежали и смеялись, и я словно вернулась домой в мир людей, наслаждалась жизнью, не переживая о мире.
У меня были тревоги, заботы и сомнения.
Но так никогда не было.
Я нашла свою цель, только когда пришла сюда.
Теперь мы были готовы сражаться, чтобы спасти наш мир.
И мы его спасем.
Я просто не хотела терять женщин рядом со мной. Я не хотела никого терять.
— Твой фамильяр нашла третью себя? — спросила Алура, и Розамонд покачала головой.
Я растерянно склонилась ближе.
— О чем ты? — спросила я, поманила Брэлинн рукой. Она плюхнулась на мои колени, и я почесала ее за ушами, скучая по подруге.
— Третью себя, — повторила Алура.
Розамонд ответила:
— Еще нет. У нее есть облик кошки и дракона, а третьего нет. Но скоро будет. Я это вижу.
— О чем вы говорите? — спросила я.
— Фамильяры особенные, — сказала Розамонд.
— Это я знаю. Но вы все такие скрытные насчет нее. Что вы не говорите нам?
— Прошу, скажите, — добавила Эмори, и я сжала ее ладонь.
Вин заметила жест, но я пожала плечами.
Мы были не такими, как в мире людей. И я не хотела возвращаться туда. Но Брэлинн была нашей, и если что — то было не так, мне нужно было знать.
