— Дай. — На его губах расцвела мягкая улыбка. Взгляд, полный любви и нежности, был прикован к серому личику младенца. — Дай мне мою дочь.
— Твою… — У Элендила пересохло в горле.
Отец этого прекрасного создания не он? Визарра родила от Малаггара?
В груди, под ребрами, там, где совсем недавно плескалось теплое светлое чувство, разверзлась пустота. Вместо того чтобы отдать малышку отцу, Элендил еще крепче прижал к себе крохотный уютный комочек.
— Это правда? — он повернулся к жене.
— А чего ты ждал? — выплюнула она враждебно. — Что я задвину любимого мужа ради тебя? Особенно после того, как едва его не потеряла?
Крехтя, она села на постели. Взмокшие волосы прилипли к вискам, грязными сосульками свесились на лицо. Белая ткань рубашки обтянула большой круглый живот, все еще казавшийся беременным.
— На такую пытку можно пойти только ради любимого. И только один раз. Это самое страшное, самое мучительное, что было в моей жизни, — она попыталась подняться на ноги.
— Визарра, нет, — кинулся к ней Малаггар. — Целители сказали лежать.
— Я сама решу, что мне делать.
— Ты же упадешь! — забеспокоился Элендил.
— Значит, помогите мне, а то кудахчите тут, словно куры.
На ноги получилось встать только с третьей попытки, но даже тогда пришлось опереться на изголовье кровати. Колени Визарры тряслись. Стараясь удержать равновесие, принцесса напрягала все силы и до хруста сжимала зубы.
Со вздохом сожаления Элендил передал сверток с ребенком Малаггару и подставил жене плечо.
— Хочешь, чтобы мы сменили простыню?
Он взглянул на постель — неопрятный ком грязных тряпок со следами крови. В крови была и рубашка молодой матери.
— Или тебе нужно переодеться? Позвать служанку?
— К Рахну все это! — мотнула головой Визарра. — Надо спешить, пока королева не изъявила желания взглянуть на внучку.
Она сделала неуверенный шаг вперед и едва не упала — в последний момент Элендил успел ее подхватить.
— Что ты задумала? Куда ты пойдешь в таком состоянии?
— Куда надо, туда и пойду, а вы меня поведете.
Потными пальцами она вцепилась в предплечье старшего мужа и кивнула в сторону двери.
— Давай, не стой столбом. Помоги мне.
Растерянный Элендил обнял ее за талию, и они мелкими шажками, медленно-медленно, то и дело прерываясь на отдых, двинулись к выходу в коридор. Малаггар последовал за ними, укачивая на руках спящего младенца.
Да что происходит? Куда понадобилось Визарре? Она же только-только родила и с трудом держится на ногах. И причем здесь королева?
Переступая порог спальни, Визарра болезненно зашипела.
— Как же невыносимо чувствовать себя развалиной. И она думает, что я смогу родить еще двоих детей? Еще двоих! Безумие! Я едва не сдохла. Девять месяцев настоящей пытки и потом еще сутки чистого кошмара. Ты не представляешь, что у меня между ног. Там все в мясо, все в кровавые лоскуты.
Краска ударила в лицо Элендила. От неловкости принц закашлялся.
— Тем более надо вернуться в кровать, — тронул ее за плечо Малаггар. — Сменим постельное белье, принесем тебе чистую одежду, позовем целителей. Наверняка у них найдутся нужные зелья. Закажем на кухне что-нибудь вкусненькое для тебя. — Он опустил взгляд на дочь и не удержался от улыбки. — Чего бы ты хотела?
— Чтобы ты заткнулся, — Визарра тяжело опиралась на руку Элендила, — и не злил меня.
Пока они шли по темным коридорам Гремвола, принц все пытался осмыслить случившееся. Девять месяцев он думал, что станет отцом, затем взял новорожденную кроху на руки и почувствовал единение с ней, и вдруг оказалось, что все — ложь, что почти год его обманывали, и теперь они идут непонятно куда и непонятно зачем, при этом Визарра выглядит безумным призраком, вернувшимся с того света.
К чему такая спешка?
Элендил оглянулся через плечо на Малаггара и почувствовал укол зависти при виде его счастливого лица. Наверное, он должен был испытать облегчение: не его ребенка Визарра рожала, пока он изменял ей с другой женщиной. Это обстоятельство делало его подлый поступок чуть менее гнусным. Ненамного, но все же… Однако облегчение так и не пришло. Элендил вспоминал, как сопел на его груди милый беззащитный комочек, как маленькая ручка высунулась из пеленки и схватила его за палец. Вспоминал и чувствовал легкую грусть.
Впереди скрипнула, открываясь, дверь. Из синего сумрака на Элендила уставились слепые каменные глаза. Четыре пары пустых круглых глаз. Храм. Визарра привела их в храм Черной вдовы.
В воздухе, испуская таинственное дрожащее мерцание, летали уже знакомые светлячки. За лапками-колоннами под брюхом статуи огромной паучихи одна из жриц проводила какой-то обряд. Элендил не сразу признал в женщине Чарриду, сестру Визарры, среднюю дочь королевы Гремвола.
— Аддира! — из последних сил закричала супруга и обмякла в его объятиях, начав сползать на каменный пол. Элендилу пришлось крепче прижать ее к своей груди. В конце концов он закинул руку Визарры себе на плечо и повел жену навстречу родственнице.
— Что случилось? — воскликнула Чаррида-Аддира, заметив, в каком состоянии сестра. Растрепанная, в белой ночной сорочке с пятнами крови в районе паха Визарра напоминала привидение. — Ты же только родила и должна лежать в кровати. Отдыхать и набираться сил.
— У меня достаточно сил, — вопреки своим словам, Визарра пошатнулась и, чтобы не упасть, крепко вцепилась свободной рукой в ткань рубашки на груди Элендила. — Надо поговорить. Срочно. — Она скосила взгляд на своего помощника, служившего ей опорой, и добавила: — Наедине.
Что за тайны?
С предельной осторожностью Элендил передал жену ее сестре, и вместе эльфийки отошли в тень одной из каменных паучьих лап.
Теперь там они оживленно спорили. То и дело до Элендила долетали сердитые и возмущенные возгласы Аддиры:
— Нет, нельзя! Что ты удумала? Представляешь, какие могут быть последствия!
— Ты обязана мне помочь, — говорила Визарра тихо, но настойчиво. — Ради нашей дружбы. Пожалуйста. Посмотри на меня. Посмотри! Еще раз через такое я пройти не смогу.
Ребенок на руках Малаггара захныкал, и молодой папаша с выражением паники на лице принялся усиленно его укачивать — явно боялся, что дочь разорется и он не сможет ее успокоить.
Гулкое эхо в храме подхватывало любой звук, малейший шорох, и плач младенца в царящей под куполом величественной тишине казался оглушительным.
Визарра повернула голову и грозно ткнула в сторону мужа пальцем, мол, справляйся как знаешь, но чтобы было тихо. Малаггар кивнул и начал еще активнее убаюкивать дочь. Теперь он не просто качал ее туда-сюда на руках, словно в колыбели, а приседал и даже бесшумно подпрыгивал.
— Знаешь, что происходит? — Элендил кивнул на Аддиру, которая в эту самую минуту помогала Визарре устроиться на широком каменном алтаре под брюхом богини.
— Догадываюсь, — ответил Малаггар, нахмурившись.
Одну за другой Аддира зажигала свечи, и те оставались парить в воздухе, когда она выпускала их восковые тела из рук. Покончив со свечами, она достала из ниши в алтаре кинжал с изогнутым лезвием и занесла над сестрой.
— Стой! — испуганно закричал Элендил и дернулся вперед, к супруге, распростертой на большом ритуальном камне, но Малаггар удержал его за плечо.
— Не надо. Не мешай им.
Что ж, раз даже Малаггар не боится за здоровье и жизнь жены, значит, ничего опасного не происходит. Элендил глубоко вздохнул и продолжил наблюдать за обрядом.
Кончик острого лезвия уперся Визарре в грудь, и с губ Аддиры полилась тягучая песня-заклинание. Сотни голубых светлячков — тех, что были в храме, мерцали на его стенах и кружились в воздухе, — постепенно сгрудились вокруг алтаря, закрыли его от глаз живым сверкающим коконом.
Мужья больше не видели ни Визарру, ни Аддиру и могли лишь догадываться, что происходит за ширмой из роя светящихся насекомых.
А песня все лилась, громкая, заунывная. Эхо подхватывало слова, повторяя на разный лад.
