И только она, Фобия, станет его судьей и палачом.
Никто другой.
Это было так просто, что сердце сразу перестало болеть. В конце концов, она с раннего детства не надеялась на то, что когда-нибудь сможет быть счастливой. С чего бы переживать об этом сейчас? Все будет правильно, все будет так, как нужно.
Фобия поднялась на ноги и пошла к дому, где жили ее родители. Больше у нее не будет возможности обнять маму. Больше уже нет.
Он понял все сразу — по спокойной уверенности, которая смотрела на него из-под выцветших светлых ресниц.
— Мне жаль, что я так и не смог любить тебя по-настоящему, — только и сказал Крест.
— Мне тоже, — эхом отозвалась она.
И больше они к этому разговору не возвращались.
Глава 17
Накануне своей инаугурации Мерак Леви напился.
Фобия настолько привыкла не считать Наместника, а так же и его наемника людьми, что очень удивилась этому человеческому поступку.
Она уже спала, измучившись от переживаний и мрачных предчувствий. Как правило, Фобия не дожидалась Креста, у которого накануне Великого Дня было так много дел, что он приходил глухой ночью и уходил задолго до рассвета. Фобия не знала, как он может так долго держаться без сна, сама она старалась спать как можно больше, накапливая силы. Однако кошмары неотвязно преследовали ее, и отдых не приносил ни облегчения, ни покоя.
Обычно Фобия легко и быстро просыпалась от тихого щелчка замка, сквозь ресницы смотрела на Креста, который несколько секунд просто стоял, прислонившись спиной к двери, словно давая себя время на то, чтобы оставить все свои тревоги в коридоре. Он осунулся, походил на убийцу еще сильнее, чем обычно. Темные глаза потеряли свою матовость, но обрели лихорадочный болезненный блеск, какой бывает у людей с повышенной температурой. Да и седины на коротком ежике волос, кажется, прибавилось.
Потом Крест отталкивался от двери и подходил к кровати для того, чтобы обнять Фобию. Они почти не разговаривали в эти дни, занимались любовью молча, с исступлением зверей, у которых наступил период спаривания. А потом Крест уходил, а Фобия забывалась тревожным, наполненным ужасами сном.
Но в ту ночь ее разбудил не привычный щелчок замка.
Фобия не сразу поняла, что это за тихий, но назойливый вибрирующий звук, который совершенно без всякого предупреждения раздался над самым ее ухом. Подняла голову и с недоумением посмотрела на собственную руку. А потом вскочила в испуге.
Она привыкла к своей татуировке на запястье и относилась к ней так же равнодушно, как и к другим недостаткам своей внешности. В ту ночь, когда Крест вывез ее из Резиденции и бросил в парке под присмотром противной Цепи, в ночь убийства Командора, Центральный сервер был сломан. Позже, бездумно переключая каналы в особняке Оллмотта, Фобия услышала официальную версию произошедшего — вобсы уничтожили систему перед самым вторжением Временного правительства. Наверное, это действительно было так — татуировки с порядковым номером были у всех сотрудников Верховного Отделения Безопасности Страны. Вобсов очень устраивал существующий политический строй, они привыкли к нему и знали, как служить Командорам. Смена власти им была невыгодна, а центральный сервер с кнопкой «delete» нес угрозу для их жизни и вынуждал к подчинению. Не зря Мерак Леви первым делом удалил их из столицы, отправив на дальние заставы страны. Вобсам не было дела до поражения в войне, они и не участвовали в ней, протирая штаны в столице.
Жжение в руке и вибрирующий звук, исходящий от кожи, означали только одно — Центральный сервер был восстановлен.
Фобия метнулась к бумажке, прикрепленной на стене. Зеленый цвет татуировки означал, что дана команда немедленно предстать перед руководством. Но у нее не было никакого руководства.
Натянув кроссовки, она отправилась к единственному месту, которое пришло ей в голову — кабинету, который когда-то занимал Командор.
В Резиденции по ночному времени было тихо, все вокруг сияло чистотой и свежим ремонтом, потухшие глазницы многочисленных камер больше не смотрели на людей — Мерак Леви было слишком уверен в себе, чтобы восстанавливать систему слежения.
Тяжелый запах спиртного ударил по обонянию уже в пустой темной приемной. Из кабинета — святая святых! — разрезала темноту узкая полоска тусклого света.
Фобия вздохнула и открыла дверь шире.
Мерак Леви сидел перед компьютером и с увлечением тыкал в клавиатуру двумя указательными пальцами. На полу и столе стояли пустые бутылки.
— Девочка моя, — обрадовался Мертвый Наместник. — А вот и ты, сладенькая. Выпьешь со мной?
— Да, — оценила обстановку Фобия.
Он кинул в нее полной бутылкой, чуть не попав в лицо. Она с трудом поймала ее, открутила крышку и сделала большой глоток.
Ни разу в своей жизни Фобия еще не пила алкоголя. А когда ей было? То казармы, то больницы. Горячая легкость обожгла небо, в голове моментально стало пусто и незатейливо.
— Удобная штука, — поделился Мерак Леви открытием. — Здесь можно управлять не только каждым человеком по отдельности, а целыми партиями. Вот смотри — подразделение номер сто пять дробь три. Тык! И нет такого подразделения больше.
Легкость, с которой будущий глава государства только что уничтожил сразу нескольких человек, заставила Фобию сделать еще один глоток.
— А еще можно поставить таймер, — продолжал Наместник, очень похожий сейчас на ребенка, получившего новую игрушку. — Например — пятнадцать минут. Хватит тебе пятнадцати минут, чтобы напиться, сладенькая?
— Нет.
— Жаль, умрешь трезвой, — огорчился он и нажал на «enter». — Все-таки человечество молодец, что изобрело все это, — Мерак Леви дружелюбно улыбнулся Фобии. — Это даже круче, чем магия.
Все произошло настолько быстро, что Фобия даже не сразу поняла, что именно только что произошло.
— Я что — умру через пятнадцать минут? — глупо спросила она.
— Ну должен же я посмотреть, как это работает вблизи, — надул пухлые губы Мерак Леви. — А вобсы все неизвестно где! Как тебя, Фобия Грин, занесло в эту базу данных?
Она не ответила — пила виски.
Умирать не хотелось. Вот совсем. Не сегодня. И не завтра. И уж точно не через пятнадцать минут. Четырнадцать. Черт.
— А вы можете отменить команду? — спросила она. Слезы текли сами собой, но грудь еще двигалась ровно, без спазмов и всхлипов.
— Наверное могу, птичка моя! — закивал Мерак Леви. — Но не умею.
Протяжный, полный отчаяния стон все-таки вырвался наружу. Фобия заплакала сильнее, ощущая себе невыносимо маленькой, глупой, беззащитной. Она стояла в своих шортиках и маечке, в которых спала, и тяжелых кроссовках на босу ногу, прижимала к себе пузатую бутылку и рыдала. Огромный кабинет отзывался насмешливым эхом.
— Ну не огорчайся так, сладенькая, — Мерак Леви встал из-за стола, пересек кабинет, с отеческой заботой обнял Фобию. — Умирать, конечно, неприятно. Но не слишком. Поверь моему опыту.
— З-зачем вы это сделали?
— А з-зачем ты здесь? Откуда ты вообще взялась, Фобия Грин? Почему я испытываю странное ощущение, что хорошо тебя знаю?
— Потому что это я вытащила тебя в этот мир, придурок, — Фобия попыталась оттолкнуть Наместника, но он лишь покрепче обхватил ее, прижал растрепанную голову к своему плечу. — Это в мое тело ты тогда вселился!
— Ты моя радость, — она ощутила, как он чмокнул ее в макушку. — Подробнее, пожалуйста.
— Я сплела ловушку для снов. Для Креста. И ты перескочил из его снов в мои. Потому что я живая, а Соло не очень. Я чуть не умерла тогда от того, что ты сидел во мне.
Наместник отпустил ее так внезапно, что Фобия пошатнулась. Она было уже не слишком трезва, совсем не трезва, и кабинет покачивался вокруг, а веселое лицо Мерака Леви то приближалось, то отдалялось. Терять было уже совсем нечего, и Фобия выпила еще. Хмельная отвага затмила рассудок.
— Тебя все равно убьют, — заявила она. — Не завтра, так послезавтра. Не послезавтра, так через полгода. Эта страна уже не такая. Ты родился в те времена, когда этот мир населяли рабы и хозяева. Сейчас мы свободные люди.
