Но это не значит, что того, во что мы не привыкли верить, не существует. В некоторых заокеанских странах зеркала считаются священными, а во многих племенах Гайры избегают, например, смотреть в воду, опасаясь увидеть там своё отражение. Аборигены считают, что за тонкой гранью прячутся могущественные, опасные твари. Через отражение они способны пробираться в мир живых, завладевать телом и сознанием человека.
Вернув листок Жене, я сухо поинтересовался:
— А если бы я не согласился? Ты бы то же самое проделала с Александром?
— Ну ты же согласился. Смысл теперь возмущаться? — хмыкнула иномирянка.
Отвернувшись, стала неторопливо, явно без особого желания расстёгивать платье. Глядя на неё (по-другому почему-то не получалось), я снял сюртук, стянул через голову рубашку.
— Штаны можешь оставить!
Мне показалось, или её голос дрогнул от волнения?
Не сдержавшись, поддел девушку:
— А они не будут мешать налаживанию... кхм... связи?
— Ты видел, что там написано? — немного повернув голову, спросила Женя и тут же, не дожидаясь ответа, продолжила: — Полностью обнажаться нет необходимости. Ладони, ступни, грудь... Чтобы между сердцем взывающего и искомой душой не осталось преграды.
Грудная клетка, по всей видимости, за преграду не считалась.
— Я просто хочу, чтобы у нас всё получилось.
Не знаю почему, но мне вдруг стало весело. Волнующаяся Женя выглядела забавно и мило. Такая Женя притягивала не только взгляд. Хотелось подойти в ней, откинуть на плечо волосы и помочь избавиться от каждой шёлковой и атласной «преграды». Медленно, наслаждаясь ощущением тёплой кожи под пальцами. Снять с неё платье, корсет, сорочку... И при этом ласкать её, проводя ладонями по плечам, талии, позвоночнику. В идеале не только ладонями и не только до талии. Можно и дальше, губами, пока мы оба окончательно не растворимся в этом увлекательном занятии.
— Я готова.
Девушка обернулась, и я понял, что тоже готов. Но только не к обряду.
Харг бы побрал мою бурную фантазию!
— А как же волосы? — бросил, скользя по ней взглядом. Даже по моим ощущениям, слишком пристальным и слишком жадным.
— А что с ними? — зарделась моя «супруга», успевшая избавиться не только от корсета и юбок, но и от сорочки, в снятии которой мне так хотелось оказать ей посильную помощь.
Распущенными волосами она стыдливо прикрыла грудь, оставляя простор для запретных мыслей и грёз.
— Они не будут мешать ритуалу?
Иномирянка снова вспыхнула:
— Волосы — это часть тела!
— Как скажешь, — согласился я, решив, что так и правда будет лучше. Меньше искушений — меньше шансов, что я окончательно сойду с ума.
Избавившись от обуви, сел в своеобразный круг, сформированный зеркалами. Женя опустилась напротив. Юркнула на пол, на ковёр, скрестив стройные ножки в панталонах. Больше на ней ничего не было... не считая волос, и это одновременно и радовало, и раздражало.
Хрупкая, изящная и вместе с тем такая... манящая.
Вот уж странно, Раннвей меня никогда не привлекала. Она выглядела слишком худой, слишком болезненной и слишком хрупкой. Но совсем в ином смысле: казалось, стоит лишь раз её коснуться — и она, как статуэтка из тончайшего фарфора, сразу разобьётся. Фигурой Раннвей напоминала недозревшего подростка. И я, как ни пытался, так и не смог увидеть в ней женщины, которую хотелось бы желать и уж тем более любить.
Ещё и её извечный ко мне страх...
Женя протянула руки, и я, будто заблудившийся путник, угодивший в плен прекрасной лесной нимфы, накрыл её ладони своими. Сплёл наши пальцы. Её были тёплыми, мягкими и немного подрагивали.
— Надеюсь, драконья магия в твоей крови сумеет её притянуть. А я уже как-нибудь вытащу. — Слабо улыбнувшись, она бросила взгляд на листок бумаги, белеющий на тёмном ворсе дорогого умерского ковра, и снова посмотрела на меня.
— Готов?
К ритуалу, Эндер. К ритуалу.
— Подопытный кролик в вашем полном распоряжении, леди, — ответил я, пытаясь шуткой разрядить явно наэлектризованную обстановку.
Казалось, искрами вокруг нас был заряжен сам воздух. Вполне возможно, что казалось только мне — Женя выглядела собранной и сосредоточенной, как и полагается при проведении ритуала.
В который раз отвесив себе мысленный подзатыльник, кивнул и стал произносить аккуратно выведенные на листке слова. Посмотрим, насколько сильна во мне драконья магия. И насколько умела в своём даре иномирянка.
Прочитав до конца, я замолчал, бросил по сторонам взгляд. В зеркалах по-прежнему отражались мы: я и моя «жена». На духов — ни злых, ни потерявшихся — ничто даже не намекало.
Закусив губу (второй раз за этот странный вечер), девушка вздохнула:
— Надо повторять. Пока не появится.
Или пока я не охрипну, или не сойду с ума от желания откинуть ей на спину эти злосчастные пряди. Волосы у Раннвей бесспорно были красивыми, но, как по мне, уж слишком длинными: скрывались не только аккуратную грудь, но и плоский животик. Полоску кружев панталон и...
— Эндер?
Поняв, что я снова потерялся в своих мыслях, плотских и, наверное, низменных, далёких от мира духов и магии, продолжил произносить слова, уже по памяти. Второй раз, третий... А за ним ещё и ещё, с каждым разом замечая, как тускнеет её взгляд. Как надежда гаснет, и всё, что остаётся в Жене — это горечь разочарования.
— Должно быть, я что-то делаю не так, — прошептала она чуть ли не со слезами на глазах. — Или недостаточно сосредоточена, или неправильно текст переписала... Растяпа! А может...
— Нужно время, — мягко перебил её я. — И терпение. Если не получится сегодня, вернёмся ещё раз. И так до тех пор, пока не вытащим твоего призрака.
Или пока я, уступив соблазну, не совершу какую-нибудь глупость.
Благодарно улыбнувшись, иномирянка кивнула и мы продолжили призывать духа.
Я не солгал, ритуалы действительно не проводились по щелчку пальцев, нужны были не только терпение и сила, но и концентрация. Вот с последним проблемы были явно у меня. И тем не менее я не сдавался, продолжал повторять слова обряда. Снова и снова, пока не заметил, как гладь зеркал начинает темнеть, как будто тускнея в свете бра. Да и сами светильники притушились, а пламя над свечами тревожно затрепетало. Одна свеча даже успела погаснуть.
— Ты это видишь? — взволнованно выдохнула Женя.
— Проблемы со светом?
— Нет... эт-т-то... — Скованная, напряжённая, она перевела взгляд с одного зеркала на другое и вдруг, испуганно вскрикнув, подалась ко мне, словно ища защиты.
От неожиданности я откинулся
