Мне становилось страшнее с каждым его словом, он излучал свой холодный цинизм с той же силой, с которой в других ситуациях излучал горячую притягательность, я поняла, что меня привлекают обе эти стороны, холодная даже больше. Алан усмехнулся и добавил:
– Я предложил ему большую сумму за контрактную службу, очень большую сумму, за очень долгую службу. В таком месте, где он точно не умрёт, и может быть, даже принесёт Грани Ис огромную пользу, но будет ощущать себя очень, очень некомфортно. Ему это пойдёт на пользу.
Я не совсем понимала, что у меня с лицом, но Алану это явно нравилось. Я спросила:
– Ты уверен, что он выдержит?
– Он может сдаться и попроситься домой к мамочке в любой момент, но в этом случае он потеряет большие деньги, девяносто процентов всей суммы. А если выдержит до конца срока, то получит всё. Я написал контракт буквально на коленке, унизительно короткий, в одну страницу, там только сумма и три условия – не покидать территорию Грани Ис, выполнять должностную инструкцию и передавать исключительное и абсолютное право на все свои разработки компании «Джи-Фарм». Он должностную инструкцию в глаза не видел, ему просто понравилась сумма аванса, и он согласился на что угодно, ты бы видела, как у него слюни текли, когда он подписывал. Как проститутка, только мозгами. Кстати, он будет работать в борделе, изучать энергетические взаимодействия между клиентами и сотрудницами. Раз уж он так любит швыряться такими сильными словами, пусть узнает их смысл получше. И раз уж он уверен, что у всех под юбкой одно и то же, пусть убедится на практике, он будет заниматься этим долгие годы. И да, он знал о том, что будет работать в борделе, до того, как подписал контракт. Ему всё равно, он уверен, что справится. Потому что понятия не имеет, что его там ждёт. Люблю молодых гениальных дураков, они такие прекраснодушные идиоты, прямо умилительно. Самое забавное, что даже если он выдержит весь срок и мне придётся заплатить ему всю сумму, я всё равно в итоге останусь в плюсе. И если бы ему хватило мозгов взять калькулятор и разделить сумму на количество рабочих дней, он бы понял, что выходит среднестатистическая зарплата врача по Верхнему Городу, он совершенно ничего не выигрывает. Но он был слишком очарован количеством нулей, чтобы об этом задуматься. Одновременно гений и бестолочь, как Деймон. Ничего, жизнь научит, когда-нибудь, – он усмехнулся и придвинул следующее блюдо. А я смотрела на него и гадала, может ли моё обожание и восхищение стать ещё больше, или это уже предел.
«Чудовище. Какое восхитительное, изощрённое и тонко чувствующее малейшие червоточины в чужих душах чудовище. Это так круто, я бы сама лучше не придумала.»
Алан молчал и жевал, но я видела по его лицу и позе, что он прекрасно меня слышит. Я не ела и не шевелилась, я вообще дышать забыла, этот заурядный кабинет ресторана и этот короткий разговор вдруг открыли для меня бездну, в которую я собираюсь нырнуть, не глядя – я отказывалась от Единения Душ, потому что не могла точно знать, к чему это приведёт, но я не испытывала ни малейших сомнений по поводу этой бездны, а стоило бы. Я слишком мало о нём знала, мы были почти не знакомы, у нас было разное воспитание, разный жизненный опыт и ещё море доводов против... Но я уже летела в эту бездну, я давно в неё прыгнула, ещё в поезде, когда думала, что он аферист.
«Когда ты хочешь прыгнуть с моста потому, что не видишь смысла жить, то у тебя море проблем. Когда ты прыгнул с моста, то у тебя только одна проблема – ты уже летишь с моста. И жить хочется с неистовой силой. Я не пробовала, я прочитала это в умных книгах, предназначенных для того, чтобы вложить в головы пансионерок мысль о том, что самоубийство – это плохо, и что даже если тебя тринадцать лет муштровали в пансионе, потом выдали замуж против твоей воли и издеваются всю твою долгую эльфийскую жизнь, это не повод эту жизнь заканчивать, потому что жизнь ценна сама по себе.»
Я смотрела на Алана и моя жизнь одновременно была бесконечно дорогой и не стоила ни гроша, я летела вниз с ускорением свободного падения, и не знала, сколько ещё осталось, потому что видела только небо.
«Мы не боимся летать, мы боимся упасть. С любовью то же самое. Наверное. Кори вчера упал очень больно.»
Алан расправился с очередным блюдом и посмотрел на меня, как-то странно, с долей смеха, смущения и гордости, указал глазами на мою тарелку и шепнул:
– Кушай, день будет долгий.
Я кивнула и опять начала дышать, начала есть, взяла стакан с водой. Алан переставлял тарелки, добираясь до самых дальних, сказал без злорадства, спокойным деловым тоном:
– Те исследования, которыми будет заниматься Кори, действительно важные. Я припишу его к группе, которая уже давно работает в этом направлении, он будет полезен. В Каста-Гранда продажная любовь – это не только тело, но и энергетический баланс, там подобрать себе подходящего партнёра – целая задача, для этого есть специалисты, формулы, таблицы, проверенные наработки и непроверенные, над которыми работают сейчас. Сотрудниц постоянно катают через границу к Источнику, они там запитываются под завязку и едут обратно подпитывать солдат, у каждой есть постоянные клиенты, особая очередь, там сложная система. От их работы зависит вся крепость.
Я удивилась и немного смутилась:
– А другим способом это нельзя делать?
– Можно, конечно. Но если есть такая потребность, то почему бы не совместить приятное с полезным? – он посмотрел на меня с улыбочкой инкуба, я опустила глаза, потому что их следовало опустить в такой ситуации, на самом деле, мне не было стыдно, мне было интересно. Алан улыбнулся ехиднее: – Там огромный простор для исследований, Кори не заскучает. Пусть занимается, он же любит такое. Правда, вряд ли ему понравится компания, запах, вид и звуки. Ну, захочет уйти – никто не держит. Бабло вернёт и пойдёт домой. Я добрый работодатель?
– Ты злой, – с наслаждением прошептала я, он задрал нос:
– Обожаешь меня?
– Да.
Он рассмеялся, осмотрел пустой стол и позвонил, вызывая официантов, приказал убирать и накрывать десерт. Пока официанты бегали с подносами, мы обменивались взглядами и мыслями, а когда нас наконец-то оставили наедине, Алан встал, взял свой стул и пересел ко мне, это было ужасно неприлично, но я смеялась. Разлив чай, я вручила ему чашку и спросила:
– Какие способы переливания силы у вас используются?
Он отмахнулся, потому что уже успел сунуть в рот ложку пирожного, прожевал и ответил:
– Там штук десять разных способов в работе, и ещё двадцать на этапе изучения и тестирования.
– Расскажи про самые лучшие.
– Мои любимые? – хитро улыбнулся он.
– Все.
Он пожал плечами:
– Да нет там секретов. Чем больше исследований, тем больше доказательств того, что все исследования зря, и самые первые и простые способы и есть самые эффективные. Чем ближе источники – тем легче течёт сила, всё, вот тебе и переливание. У мастеров обычно в ладонях источники, они предпочитают контактировать с материалом руками, даже если работают инструментом, то всё равно ладонью опилки смахивают, щупают всё, наглаживают. У тебя в ладонях жизнь. У большинства все источники вдоль позвоночника, у меня так. У тебя там только жизнь, земля и свет. Свет наверху, его почти не видно, потому что его поглощает тёмная, как тень от демонской. А демонский источник у тебя над головой, короной, а у меня там божественный, они родственные, так что мы можем просто вот так делать, – он наклонился и прижался лбом к моему лбу, я рассмеялась, он тоже. Я спросила:
– У меня нет источников ниже груди?
– Нет. Ты не знала? Ты же видишь ауры.
– Я свою не вижу. У меня большие проблемы с медитацией, я вижу снаружи всё, но внутри для меня потёмки. Тогда возле моря у меня в первый раз в жизни хоть что-то получилось, это был прорыв.
Он улыбнулся, как будто это было целиком его заслугой, я не стала спорить, хотя была уверена, что его заслуги там не больше девяноста процентов. Он спросил:
