– Ложись ко мне. Пару минут просто полежи, чуть-чуть. И я оставлю тебя в покое, клянусь.
Я встала из-за стола, подошла и села на край кровати. Алан отодвинулся к стене, делая вид, что стремится занять как можно меньше места, но когда я сняла туфли и легла, тут же развалился так, что мне оставалось только лечь на него. В итоге, мы устроились так же, как в прошлый раз – он на спине, я практически на нём. Было удобно, несмотря ни на что, и чувствовать щекой его голую кожу тоже было жутко приятно. Он горячо выдохнул мне в волосы и сказал:
– Обалденно, всю жизнь бы так спал. Хотя, я так и планирую, – блаженного самодовольства в нём было столько, что хватило бы на сто инкубов, но он умудрялся даже в этом проявлении быть великолепным. Погладил меня по руке и спросил чуть серьёзнее: – Где хочешь печать?
– А ты бы где хотел, если бы у тебя был выбор?
Он ткнул себя пальцем в грудь, получилось очень звонко, я поняла, что он случайно попал ногтем по моему кулону с деревом, мы улыбнулись оба, я спросила:
– Почему там?
– Не знаю, красиво. Всем видно. Наши все там делают, если местные, и местная одежда так шьётся, чтобы даже у мужчин было видно это место, человеческие рубашки для этого приходится расстёгивать. Люди иногда делают на безымянном пальце, в их культурах там носят кольцо, они часто и кольцо носят, и Печать. Эльфы делают либо на груди, либо на запястье, иногда делают вокруг Печати татуировки, на груди всякие цветочки, на руке просто узоры в стиле татухи от Слияния.
Меня упоминание этой темы опять заставило напрячься, Алан сказал чуть менее мечтательным тоном:
– Не хочешь – не надо. Хотя я бы сделал.
– Зачем?
– Прикольно, – он пожал плечами, я посмотрела на него, он рассмеялся, я вздохнула:
– Испытать на себе древний ритуал, который пытались изучать многие народы, но никто не преуспел, результат которого невозможно предсказать, и который необратимо изменит тебя навсегда – это «прикольно»?
– Ага, – он изображал беззаботную дурость, я вздохнула, он рассмеялся и добавил: – Да можно там отлично предсказать результат, и нифига это не опасно, иначе бы эльфы его не проходили, они те ещё перестраховщики. Результат всегда примерно одинаковый, он суммирует все параметры и делит пополам. Я, может быть, есть меньше начну, а ты – больше, всё такое.
– Ешь, ради древних богов, сколько тебе хочется, и давай закроем эту тему.
Он рассмеялся и обнял меня крепче, зевнул и вздохнул, посмотрел на часы:
– Блин, мне завтра в шесть вставать. Так хорошо у тебя... Я полежу ещё пять минуточек и пойду, ладно? Разбуди меня потом... если не жалко будет выгонять на мороз посреди ночи жениха своего... уставшего совсем, не целованного вообще...
Я пыталась не смеяться, он выступал как в королевском театре, после каждой реплики поглядывая на меня с намёком, что изменить мир к лучшему совсем не сложно, всё прямо сейчас в моих руках.
Я приподнялась и поцеловала его, он заурчал как кот, но перехватить инициативу не попытался, как будто решил так тоже попробовать, для разнообразия. На его лице было море блаженства, я стала покрывать лёгкими поцелуями его губы, щёки и виски, гладить пальцами, перебирать волосы. Алан попытался что-то сказать, но запутался в словах и лениво отмахнулся, с усилием ответил на последний поцелуй и расслабился, засыпая. Я немного полюбовалась им, убедившись, что он действительно спит, встала и пошла убирать со стола.
Закончив с посудой, вернулась за стол, аккуратно повесила рубашку Алана на спинку стула и продолжила заниматься тем, на чём он меня прервал – уроками. Я обещала себе не смотреть на Алана чаще, чем меняю учебник, но нарушала это правило чаще, чем соблюдала – с этим было сложно бороться. Он выглядел слишком привлекательно, неприлично и почти незаконно, он как будто совершал преступление каждый раз, когда улыбался, и он отлично умел улыбаться во сне. Сейчас я чувствовала себя соучастницей.
Наш брак с самого начала был безумием, я в принципе не видела ничего хорошего в самой идее брака, но Алан в любом правиле умудрялся становиться исключением, и сейчас тоже. Он ничего не делал, он вообще спал, но во мне как будто происходили медленные, как континентальный дрейф, изменения – наш брак всё ещё ощущался безумием, но в нём было нечто невыразимо прекрасное.
***
Глава 51, как Кори продал душу
Вторник, 29 сентября, Грань Тор
Я не захотела ложиться спать, да и было некуда – я боялась разбудить Алана своими неловкими попытками устроиться рядом, поэтому не решилась. Сделав домашнее на сегодня и завтра, я надела джинсы и вместо медитации пошла в пекарню, которая ещё не открылась, но по старой дружбе мне продали булочки в половине шестого утра, и я успела накрыть чай к шести.
Алан проснулся по будильнику, мрачно обругал утро, птичек, солнце, часовые пояса и конференции, потом унюхал булочки, протёр глаза, увидел меня и резко простил утро за все его недостатки. Мы выпили чай вместе, хотя Алан присутствовал только номинально – тело жевало, а мозг продолжал спать. Потом он умылся из чайника, расчесался моей расчёской, с трудом попал руками в рукава рубашки, поцеловал меня куда смог попасть (куда-то в подбородок), сказал надеть удобную обувь и не забыть паспорт, и пошёл впечатлять вахтёршу своей персоной, забыв телефон под кроватью.
Когда я его увидела, то быстро пошла на балкон, и как раз успела увидеть Алана, садящегося в свой блестящий автомобиль, который не сфотографировал на фоне парадной моего общежития только ленивый. Я дотянулась и магически дёрнула его за рукав, он задумался, потом выглянул из машины, я показала ему телефон, и он заорал: «Кидай, я поймаю!» так громко, что если в общежитии хоть кто-то до этой минуты оставался в неведении по поводу того, что Алан ночевал у меня, то теперь прозрел даже самый слепой.
Я отправила ему телефон левитацией, мягко и плавно, он послал мне воздушный поцелуй, сел в машину и уехал, сорвавшись с места с визгом шин. Я пошла допивать чай, думая о том, каким же впечатляющим будет этот день, если он начался с такого утра.
***
На учёбу я надела новое платье, скромное, но зато пока ни разу не засветившееся в журналах. На улице меня не узнавали, но в аудитории узнали сразу, и сразу же набросились с расспросами, но я молчала и улыбалась, предоставив им фантазировать сколько угодно.
Учитель провёл перекличку, иронично удивившись тому, что я всё ещё здесь, намекнул на то, что отсутствующая Никси то ли пришла к успеху, то ли пошла по наклонной, и я скоро пойду за ней, судя по всему. Я в ответ холодно напомнила, что один преподаватель у нас любил тратить зря моё учебное время, и больше он, к сожалению, не преподаёт, а то можно было бы у него спросить, чем это чревато, но по бедности, можно спросить у господина Ланта, он тоже знает. Прозвучало так мрачно, что даже студенты своими смешками подавились, а преподаватель сделал суровое лицо и продолжил перекличку, как будто вообще вычеркнув своё замечание из памяти.
Когда очередь дошла до Кори, его не оказалось не месте. Опять посыпались шуточки о суициде, о сердечном приступе и алкогольном отравлении, о том, что Кори смирился с моим отказом и всю ночь утешался в борделе так активно, что до сих пор не пришёл в себя. Преподаватель не стал это комментировать вообще никак, его ещё после моего прошлого ответа не отпустило, так что он просто продолжил перекличку.
Занятие прошло как обычно, на перемене я нашла группу Сари, но саму Сари не нашла, её друзья сказали, что её сегодня никто не видел.
На вторую пару кто-то из девочек принёс журнал со статьёй обо мне, где какой-то слепоглазый фотограф в очередной раз перепутал Алана и Деймона, подписав нашу с ним фотографию из ресторана: «Пока прекрасная Никси эль'Хиз гастролирует по Содружеству, её жених развлекает лучшую студентку Академии в Верхнем Городе. Может быть, ему просто нравятся местные рестораны?», я не стала это комментировать, но меня бросилась защищать одна из девочек, громко заклеймив слепыми всех тех, кто не различает Иссадоров.
