— Ведьма, ты не прошла регистрацию. — зычным голосом заговорил один их зеленых, как только Виль замолчала на несколько секунд, чтобы перевести дух.
— Правда что ли? А у вас бланки, анкеты с собой есть? Я бы сейчас для вас и черкнула эту регистрацию.
— Регистрация ведьм по общепринятому положению происходит в столице. — пробасил второй.
— Нее, в столицу далеко, а у меня дел по горло. Вы уж как—нибудь сами. Кстати, зря вы с собой бланков регистрации не носите. Сейчас мобильность только приветствуется. Вот вы пришли, дали бланк и никакая ведьма уже открутиться не сможет, придется ей как миленькой хвататься за ручку… или у вас еще перья? Так вот, придется ей, хочешь, не хочешь, начинать регистрироваться.
— Ведьма, замолчи!
— С чего это вдруг? Хожу тут по лесу, скучно — жуть, а тут вы! Такая радость! Хоть есть теперь с кем поговорить. А вы знаете, что у вас голоса похожи? Или это так нужно? А почему те двое молчат? Они немые⁈ Бедняжки…
Сообразив, что им никоем образом не переговорить настырную ведьму, четверка, вышедшая из засады, разделилась и начала медленно обходить Виль полукругом, стараясь окружить.
— Фу, от вас ребятки воняет, как от лошадей! Вы бы хоть помылись. — сморщила нос ведьма, отступая на шаг. — Мой конь и то лучше пахнет. И уберите с виду эти поганые зеленые рожи, надоели! Весь этот маскарад рассчитан только на деревенских, а я—то вас, мальчики, насквозь вижу!
Один из судей, немного нервно коснулся груди и иллюзия пропала. Перед Вильей появилась голова человека: хмурый взгляд из-за нависших, словно стекших вниз бровей, нос картошкой, перебитый и поэтому «смотрящий» влево, толстые противные губы.
— Ты прав. — сморщилась Вилентина, взглянув на судью без маски. — На мальчика ты точно не похож и в той маске выглядел очень даже мило. Можешь одевать обратно.
— Виль. — раздался где—то рядом голос Эквелта. — Против тебя плетут заклинания. Я уже отбил три, но у меня мало сил, защита падает. Попробуй мысленно создать вокруг себя кокон, должно помочь на некоторое время.
Голос пропал. Ведьма прикрыла глаза и стала представлять, что вокруг нее из земли вырастает крепкая прозрачная стена, которая трубой поднимается выше ее головы. Не придумав ничего более разумного, она представила, как верх трубы связывает толстой проволокой. Снова открыв глаза, увидела, что двое судей и один плащик были перед ней. А где еще один⁈ Почти сразу возникло чувство, что возведенная защита прогибается и трещит от напора извне. Впереди вскинули руки судьи, не давая ей времени что-то предпринять, сзади продолжало продавливать, защита трещала по всем швам. Не вынес концентрации магии, встал на дыбы и отскочил конь. А потом… яркая вспышка и мир вокруг стал темным претемным, как в подвале дома.
Виль крепко зажмурилась, досчитала до десяти и попробовала снова «включить свой прибор» тепловой энергии. Зеленые деревья, дорога, два голубых пятна в непосредственной близости — наверное, кони, одно серо—буро—малиновое и еще одно маленькое, такого красивого голубо—зеленого пронзительно цвета, которое таяло, словно кусок мороженного в микроволновке. Валентина открыла глаза и ахнула. Этим непонятным пятном был Эквелт!
Увидев маленькое тельце своего домового, ведьмочка без сил опустилась на колени. Дрожащими руками попыталась его коснуться, но ладони каждый раз проходили насквозь. Почувствовав, как последние крохи жизни утекают из ее друга, Виль заревела. Громко, не стесняясь и не обращая ни на что вокруг. Магия утекала вместе с жизнью и невидимость существа стала быстро спадать, пока тело несчастного домового не стало видимым. Никклаф, уже стоящий рядом, внимательно вгляделся в существо, на пару мгновений нахмурился и поинтересовался:
— Он давно был рядом с тобой?
— Да—а—а. С самого моего дома в деревни—и—и… — Виль подняла голову домового себе на колени.
— Дура! — неожиданно зло выругался Ник, заставив ведьму недоуменно поднять на него заплаканные глаза. — Почему ты о нем мне раньше не сказала? О чем ты думала⁈
— Я? Я… Он меня проси—и—ил… Он говорил, что ты не—е—е…
— Что «не—е—е»? — передразнил ее колдун. — Чтобы я его не спас?
— Как это? — опешила ведьма, прекратив на миг выть.
— У этих… — он кивнул на разбросанные тела. — У них был магический шар, амулет, который легко убивает любую природную магию с ее носителем! Редкая и дорогая вещица. Вряд ли они хотели тебя убить, но оглушить точно собирались. Я, как этот шар заметил, так поставил защиту на тебя. А вот о существовании твоего дружка я не догадывался! А для него такой удар смертелен.
— Так… Так это получается, что Я его убила?
— Получается… Получается… Получается, что он теперь мертв, а мог бы еще здравствовать! И всё по вашей совместной глупости!
Тело домового, растворилось в воздухе через несколько минут, как только ушла его жизненная энергия. Невозможность похоронить друга расстроило Вилью еще больше. Судей же и ищеек наоборот, пришлось перетаскивать в овраг, который нашелся неподалеку. Тащить пришлось своими силами — забрасывать на коней и перевозить до оврага — ни сил, ни желания на волшбу не было. Потускневший шар, убивший домового, просто раскололи обычным придорожным булыжником и раскидали по сторонам.
Всё оставшееся время этого дня и утро следующего проехали в молчании, лишь иногда обмениваясь короткими репликами. Виль раз за разом принималась реветь, а колдун не знал, чем ее утешить.
Ближе к обеду впереди показались горы.
— В полдень должны подъехать к месту. — сказал Ник.
— Он так близко живет? — удивилась Витентина. — А я думала, придется неделю минимум добираться.
— А это как повезет. — усмехнулся колдун. — Если Чалиндр захочет нас видеть, то еще до вечера с ним встретимся. А вот если он решит, что мы не те, чтобы тратить на нас собственное время — мы может и месяц в горах проблуждать, да так и не найти его жилища.
— Он колдун?
— Он? Он носитель древней магии. В народе говорят, что раньше, когда он не скрывался, люди пользовались его доверчивостью и просили что-то, что потом оказывалось злом. Поэтому Чалиндр стал более осмотрительно подходить к выбору собеседников.
— Носитель древней магии. — медленно проговорила Виль. — Наверное, он страшно мудрый.
— Страшно? Ну… можно и так сказать.
— Слушай, нужно обязательно спросить у него про наши нити! Наверняка он о них знает. Кстати, мы давно на них не смотрели. Покажи?
Никклаф в который раз взмахнул рукой, и золотистое сияние протянулось между конями.
— Осталось всего три. — удивленно констатировал он.
— Три? А куда делись остальные? — нахмурилась Виль.
— Ну, давай прикинем. — принялся рассуждать Ник. — Что у нас было после последней проверки? Малиновые дебри и стычка с судьями.
— Нет, стычку с судьями считать нельзя. — возразила ведьмочка. — Мы не кого—то, а свои шкуры спасали.
— Зато действовали слажено, как одна команда.
— Это да…
— Только это две нити. А еще одна?
— Может малинник идет по повышенной категории. Так сказать — один за две?
— Маловероятно. Хотя то, что мы совершили нечто хорошее и этого не поняли, вероятности еще меньше. — колдун почесал затылок. — И еще, я хочу тебя предупредить. Чалиндр не сильно разговорчив. Поэтому нет уверенности, что он ответит на все вопросы. Нужно их задавать по значимости.
— Хочешь сказать, сначала узнать про трех ведьм? Узнаем!
— Чувствуешь? — резко спросил Никклаф.
— Что? Где? Нет!
— Мы уже близко. Чалиндр нас изучает.
— Сделать умную морду и изъясняться мудрыми словами? — тихо спросила Вилентина.
— Лучше помолчать. — поморщился Ник.
— И сколько молчать?
— Или пока не увидим его жилище, или пока не поймем, что нас не пригласили.
— А как мы поймем? — не сдавалась ведьмочка.
— Молча. — последний раз ответил Никклаф и замолчал.
Дальше ехали в гнетущей тишине. Виль снова принялась напевать про себя песенку про зайцев — ну нравилась она ей! Колдун же тщательно осматривал округу и часа через полтора вдруг встрепенулся.
