Вынырнув, осмотрелась. Тут было ещё красивее, чем в жилой части пещеры.
Меня нагнал лазтан. Вдвоём мы резвились и кувыркались в воде, привыкая друг к другу. Всё тело звенело от восторга, я наконец ощутила гармонию с собой. Рядом с ним я стала цельной, полноценной гайроной, которой нет необходимости отрицать или запирать свою сущность. Избранник игриво преследовал меня, настигал и слегка прикусывал загривок или тёрся об оказавшуюся очень чувствительной шею. Даже предположить не могла, что ласки второформ могут настолько сильно будоражить.
Но усталость брала своё. Тропа меня измотала, и вскоре захотелось вернуться в постель. Выйдя из восхитительно-тёплой, кристально прозрачной воды, я перекинулась в человека и обернулась назад.
— Ты покажешь мне своё лицо?
Лазтан осторожно поставил мощную лапу рядом со мной так, чтобы ненароком не задеть. И отрицательно покачал головой.
— Ты не можешь молчать и скрывать своё лицо вечно… Обещаю, что ты меня не испугаешь. Внешность для меня — не главное, — я погладила его по синей морде и добавила: — Ну же… давай… ты мой лазтан, и я приму тебя таким, какой ты есть.
Он неуверенно кивнул и начал трансформацию. Я замерла с широко распахнутыми глазами, вбирая в себя черты проступающего мужского образа. Мой лазтан, безусловно, был тренирован, высок и привлекателен.
А лицо… Когда я перевела взгляд на него, то замерла от неверия и шока.
Капитула тринадцатая, скандальная
— Ты подлец! Сволочь! Лжец! — я бы швырнула в него хоть чем-нибудь, но в руках ничего не оказалось, а коса, которой стоило бы его отхлестать, валялась аж на кровати.
— Я тебе никогда не лгал, — с обидой ответил лазтан нормальным голосом, без всей этой томной хрипотцы.
Теперь понятно, зачем нужны были шёпот, темнота и почему он поспешил обернуться, как только зажёгся свет.
— Мерзавец! Подонок! Прокляну!
— Пожалуйста, не надо! — вполне искренне попросил он. — Аливетта, позволь мне всё объяснить. Просто выслушай, хорошо? И не нервничай.
— Где выход? — я заметалась по пещере, попутно заворачиваясь в тонкое мятое покрывало, прихваченное с кровати.
Что? Не нервничать?! Он издевается?!?
— Выхода нет, Аливетта. Только портал. Поэтому выслушать всё же придётся.
Я остановилась посередине пещеры, тяжело дыша и лихорадочно раздумывая, что делать дальше. Пожалуй, выслушать действительно придётся. Порталы я открывать не умею, значит, сама выбраться не смогу. Глупо было бы запирать меня там, откуда есть выход, так что, вероятнее всего, сбежать невозможно. А с него станется сейчас развернуться и уйти, пока я не успокоюсь, что только продлит вынужденное заточение.
Сволочь!
Так что уже запланированные проклятия, истерику и смертоубийство придётся на какое-то время отложить. На какое-то очень короткое время. Ох он у меня ещё поплачет кровью, пока будет давиться собственным скальпом!
Меня трясло от ненависти и гнева. А ещё от осознания, что я не продвинулась никуда. Ни на пядь. Всё оказалось напрасно.
Он меня перехитрил…
Но нужно взять себя в руки. Вот только этот полностью обнажённый подлец, стоящий рядом с невинно-виноватым видом, абсолютно не способствовал обретению душевного равновесия.
— Ты солгал! — голос дрогнул, а я отчаянно сжала кулаки. — Ты сказал, что твой отец жив и что тебя зовут… как-то по-другому… не Рахард!
— Не запомнила, да? — весело улыбнулся он. — Аркет. Меня зовут Аркет.
А, теперь понятно. Не двери, а арки.
Я вцепилась в своё покрывало и обессиленно рухнула в ближайшее кресло.
— Хорошо. Я тебя выслушаю. Только оденься.
Слова дались с трудом. Они морскими ежами кололись во рту. От обиды и ненависти меня начало колотить. И я не посчитала нужным скрывать эмоции. Пусть видит! Пусть знает, насколько он мне отвратителен! Гайрон сочувственно вздохнул, прогулялся к ближайшему шкафу, выудил оттуда халат и надел его. Только выглядеть при этом каким-то образом стал ещё более провокационно. Тренированные длинные ноги и мускулистую грудь халат не скрывал, а только лишь провоцировал сорвать его и потереться о лазтана всем телом.
От этого желания, явно принадлежащего гайроне, я разъярилась ещё сильнее, смотря, как король садится в кресло рядом с моим.
— У каждого из моих братьев первое имя — Рахард. Традиция. Любой мальчик в нашем роду должен быть Рахардом. Если мне нужно подчеркнуть свой титул, я называюсь Рахардом Двадцатым или Рахардом Эпайром, по фамилии правящей линии. Во всех остальных случаях я Аркет Эррагер, по матери. Аркет — моё домашнее имя. Поэтому я тебе не лгал, Аливетта. И да, лицо я прятал намеренно: темнота была нужна, чтобы ты могла расслабиться хотя бы ненадолго, поспать и поесть, прежде чем начнётся этот разговор. Прости. Согласен, метод не очень чистый, но, по крайней мере, меня не будет мучить совесть за то, что я давлю на обессиленную голодную девушку. И да, я хотел оттянуть время этого разговора, чтобы ты пришла в себя и, возможно, немного привыкла ко мне, — вздохнул он.
— Ты сказал, что твой отец жив. Это ложь!
— Нет. И я хочу, чтобы ты поняла, насколько уязвимым я становлюсь, раскрывая тебе эту информацию. Отец жив. После покушения, организованного Илитаром Цилафом, мы с братьями поняли, что это лишь первая попытка, и отца обязательно убьют. Мы инсценировали его смерть, когда подвернулось подходящее тело, чтобы загримировать и проводить его в глубину со всеми почестями. А живого отца мы заперли в месте, откуда невозможно выбраться. Он окончательно утратил связь с миром и возомнил себя богом, перестал узнавать близких. Пишет «великую» книгу, посвящённую себе, и верит, что ему поклоняются. Мы в своё время убедили его, что принятый им «Кровавый акт» с требованием магических и кровавых жертв, из-за которого всё и началось, работает, и люди превозносят его в храмах, как божество. Так с отцом было проще справиться, всё-таки он сильнейший гайрон. Был.
Я молча смотрела на лазтана и никак не могла смириться, что не избежала связи с ним. И то, что старый король ещё жив, а Аркет, получается, занимает трон незаконно, волновало меня куда меньше. Пока. Если он думает, что я просто так сдамся и поверю ему, то он очень наивен и глуп.
— Отчего он сошёл с ума? Это наследственное? — тихо спросила я, чтобы спросить хоть что-то.
— Нет. Это воздействие дроги.
— Что? — нахмурилась я, не веря. — Но ведь дрога — это же яд для гайронов...
— В очень малых дозах она стимулирует мозг. Работоспособность поражает, ты можешь не спать пятидневками, быть всегда сконцентрированным, всегда на пределе возможностей. Отец подсел на дрогу и постепенно утратил связь с реальностью. Сначала у него начались галлюцинации, потом — мания. Он вообразил себя божеством. Ни существенно снизить дозу, ни вылечить его целители не смогли. Магические способности сначала усилились, а потом угасли, теперь отец не способен обернуться в гайрона и почти не может чаровать. Но его это не волнует. Он живёт в своём воображаемом мире, а уход получает от смотрителя. Нас с братьями не узнаёт и почему-то жутко злится, когда мы его навещаем, поэтому последний раз я был у него год назад или около того. Просто проверил, всё ли в порядке. Дрогу мы выдаём ему порционно, постепенно снизили дозу, но надежды на восстановление нет. Теперь он уже совсем плох и не похож на себя. Мы с братьями предполагаем, что ему осталось недолго. Вот и вся история.
— Значит, тот загадочный убийца короля…
— Да, его не существовало. Я воспользовался ситуацией и немного зачистил окружение.
— Значит, мой отец…
— Я ничего не смог поделать, чтобы твою семью не казнили, хотя и пытался. Но тогда никто ничего не в состоянии был сделать, а устраивать переворот, чтобы спасти Цилафов, было нецелесообразно, уж извини. Если бы он изначально пришёл со своим планом ко мне, то всё бы сложилось совсем иначе. Но твой отец сделал свой выбор и знал, на что шёл, Аливетта. Это, возможно, прозвучит жестоко, но ты хочешь правду — и я говорю тебе правду, потому что не намерен лгать моей лазтане.
