представить моих супругу и дочь. Сокровище души моей — Агнес.
Я подошел поближе. А ведь женщина, должно быть, немногим старше меня, а то и вовсе ровесница. Постарался выудить из закутков памяти обрывки старых фильмов. Учтиво поклонился, насколько позволила трость, протянул девушке руку, та вложила в нее кончики своих прозрачно-белых пальцев. Только у рыжих и встретишь такую красивую снежно-белую кожу. Легко коснулся губами предложенной мне руки, кто его знает, может, Эмиль ревнивец?
— Рад знакомству.
— Я счастлива, что вы в добром здравии, Серджо. Признаться, когда я увидела вас впервые на берегу, подумала, что целитель не успеет вас даже осмотреть. Хорошо, Эрлик донес вас до замка очень быстро.
— Будущее моей семьи, бесценный подарок мне от супруги, Амелия.
Девочка выполнила реверанс, и это в ее-то возрасте.
— У вас очень красивая дочь, — девчонка показала мне язык и шагнула навстречу, протягивая руку для поцелуя. Я только пожал маленькую, немного липкую ладошку. На что мне продемонстрировали язык повторно. Вот же какая!
— Идемте за стол, вам, очевидно, еще трудно стоять. Эмиль, прикажи подавать блюда.
— Да, Агнес, конечно. Амелия, господин Серджо теперь будет с тобой играть каждый день в новые игры! Он тебе расскажет много всего интересного.
— Не играть, а обучать, Эмиль, не путай дочь. Простите моего мужа, господин Серджо, он чересчур привязан к ребенку и балует ее сверх всякой меры. Я не всегда успеваю следить. Амелия, садись за стол, скоро полночь. Дети должны ложиться спать не позднее трех утра, я полагаю. Вы согласны?
— Мне кажется, даже раньше. В моей семье малышей укладывают не позднее десяти вечера. Да и в других семьях вроде бы так.
— Как странно. А когда же ребенок может изучить звезды, повадки ночных зверей? Пробежаться по лунной дорожке? Это же так важно и красиво.
— Я как-то даже не думал о таком досуге у деток.
— Удивительно. Идемте к столу, сегодня особенно удачно прошла охота, мне повезло подстрелить косулю. И в порт пришло судно со свежими пряностями. Все так удачно сложилось, вы не находите?
— Наверное. А вы сама охотитесь?
— Да, очень люблю пострелять.
— И какое оружие вы предпочитаете, если не секрет?
— Однозначно арбалет. Точность стрельбы выше, убойная сила совершенно другая.
— Сравнительно с чем?
— С чем угодно, даже с луком эльфийской работы, хотя Эмиль может со мной и не согласиться. — Остроухий зашелся в приступе кашля.
— Забавно, — интересно, как ребенку живется в таком дурдоме? И кем она считает отца? Эльфом? Вот ведь жесть и это в нашем современном мире.
Лукас
Комнату озаряло пламя магических факелов, что еще с вечера закрепили повыше от пола. Те не чадили, давали мягкий и ровный свет. Лишь только немного колебалось пламя под порывами теплого южного ветра, даруя волшебство игры теней на каменных стенах. Стол украшала корзина спелых плодов. Гроздья бананов необычного фиолетового оттенка, крупные оранжевые апельсины, веточка спелого винограда, яблоки размером и формой с большую морковь. Но то, что яблоки, это мной определено было точно. Лукас одно уже разломил и даже рискнул насладиться источающей ароматный сок мякотью.
После обеда к морякам заглянула девушка в сопровождении стражи. Мило узнала, как обстоят дела, женаты ли эти мужчины. Дождавшись отрицательного ответа, девушка смело шагнула к заложникам, наложила ладони поочередно каждому на виски и нараспев что-то коротко нашептала. С тех пор стража отчего-то стала изъясняться даже между собой на чешском. Чудны дела! Перед ночью принесли ужин из нескольких блюд, соответствующих запросам дажебалованного гурмана. Мясо, наваристый суп, свежий салат, запеканка. Все аккуратно разложено, и подано на небольшом столе.
— Я бы и сам лучше не приготовил. Только разве что мясо. Но это, похоже, дичь.
— Не знал, что ты говоришь на румынском.
— Да я и не говорю. Это ты перешёл на чешский.
— Я ни слова не знаю на чешском, поверь. Это ты и охрана перешли на румынский.
— Тут все с вечера болтают на чешском, уж мне-то, хорош, заливать, Джинджер. Я не куплюсь.
— И не покупайся, я ничего не продаю. Только ответь мне на вопрос, если ты, я и все вокруг говорим на одном языке, то что?
— Что?!
— То нас заколдовали. Та девица, помнишь, накладывая ладони, что-то шептала. Она — ведьма.
— Хорош шутить. Или ты думаешь, что ведьмы существуют? А первая, которая к нам сегодня заглядывала — тоже ведьма, по-твоему?
— А то нет?
— Откуда ты только берешь эти бредни?
— Полку при входе видишь? Ту, на которой нам оставили карты?
— И шахматы.
— Как она, по-твоему, появилась, из воздуха выросла? Ее ведьма наворожила.
— Да она ее просто выдвинула из стены, я сам видел.
— Я тоже, только есть одна небольшая мелочь.
— Ну?
— В стене паза нет. Полка есть, на стене она на чем-то держится, а паза, куда ее можно было бы задвинуть, нет.
— Шутки шутишь? Заскучал без дела? Я ведь сейчас схожу и проверю!
— Сходи и проверь. Кстати, над едой я прочитал молитву из тех, что помню. Еда настоящая, тут без злого колдовства обошлось.
— Смешной ты, а если б была заколдована?
— Бабушка говорила, что даже на помои можно навесить такие чары, что всем будет казаться, будто это еда для гурманов. Так что поводов для шуток тут нет. А молитва старая, древняя, из тех, которые давно позабыты. Даже я ее толком не понимаю, но еда снова стала бы тем, чем на самом деле она является.
Сорок минут спустя
— Я вообще не пойму, на чем она держится! Ты прав, паза тут нет или он неглубокий. А полка будто вклеена в стену.
— Я говорил. Сядь, доешь ужин..
— Что-то не хочется.
— Ешь, силы нам пригодятся.
— Я вот что еще подумал.
— Ну?
— Факелы совсем не чадят и не прогорают.
— Тоже заметил? А еще у них пламя не жжется. Но это именно пламя, спецэффектов тут нет.
— С чего ты взял, что они не горячие?
— А посмотри наверх? Видишь, над пламенем паутинка?
— Так она высоко, и не должна сгореть.
— Может и так, но от теплого воздуха должна бы болтаться. Помнишь, в школе учили, теплый воздух поднимется вверх, а она висит на месте и не колеблется.
— Я понял! Просто в питье нам мешают какую-то дурь, наркотик. Вот и все.
— Думаешь? Хорошо, если так.
— Надеюсь, совсем ты мне голову задурил.
— Той ночью не полезли, так давай хоть этой выглянем в окна, как охрана уйдет из коридора.
— Высоковато. Хотя, если снять матрасы, поставить кровати одну на одну, то
