часть меня хотела, чтобы он сгинул и не травил мне душу своим присутствием? Великая Богиня, как это низко с моей стороны.
— Сегодня все отбываем обратно в Виригию, — продолжал тем временем мистер Эйлар. — Маркус, ты остаёшься до тех пор, пока тебя не выпишут. По запросу со стороны больницы мы отправим за тобой сопровождающего.
— Я останусь с ним, — выпалила я, и в палате повисла напряжённая тишина. Все взгляды обратились ко мне. Пришлось смущённо пояснить: — Завтра всё равно выходной, а ему нужен будет кто-то хоть немного знакомый на случай, если понадобится какая-то помощь или передать что-то или… ну… мало ли…
Мой голос затих к концу фразы, и я потупила взгляд.
На самом деле причина была, конечно, не в этом. Просто мне было совестно, что я засомневалась в нём. Что подсознательно попыталась убить — пусть даже во сне, пусть даже в какой-то больной фантазии. Меня всегда учили мыслить отстранённо и проверять свои версии. А тут столько досадных промашек подряд.
На Маркуса я не смотрела, и потому не знала, какое у него на эти слова было выражение лица. И, полагаю, это к лучшему. Что бы на нём ни было изображено — презрение, насмешка или наоборот удовольствие — всё это одинаково трудно было бы пережить.
— В таком случае, я тоже остаюсь, — вызвался Даниэль.
— Ты у нас сейчас основной игрок, — покачал головой тренер. — Тебе нужен отдых.
— Я и здесь прекрасно смогу отдохнуть. А Шелли оставлять одну среди кошаков, у которых течка, явно не стоит. Со мной они её хотя бы не тронут.
Я удивлённо обернулась.
Он серьёзно собирается остаться со мной.
Тренер устало вздохнул:
— Хорошо, вы двое присмотрите за Маркусом. И друг за другом. Возьмёте у меня подавитель в отеле. Всё? Никто больше не собирается заниматься ерундой и бессмысленно тратить время на Эллоне?
— У меня много дел дома, — первой высказалась Стальная Леди.
— У меня тоже планы, — пожал плечами Макс.
Лео только хмыкнул и покачал головой.
— В следующий раз, — тренер поднял указательный палец и обвёл всех строгим взглядом, — я возьму с собой подавитель на всех и вечером перед игрой каждого заставлю выпить по дозе.
— Вы нам не доверяете? — обиженно просопела Миранда, но тут же замолчала под строгим взглядом тренера. И только Макс насмешливо наблюдал за смущёнными и виноватыми лицами, продолжая болтать ногами.
* * *
Я вышла из палаты и тихо закрыла за собой дверь.
— Как он? — Даниэль, который стоял у окна в светлом коридоре больнице, кивнул в сторону палаты.
— Ему ввели какой-то препарат, и Маркус уснул, — ответила я со вздохом и, опершись руками о подоконник, посмотрела на улицу. Там в порывах ветра шелестела листва непривычного желтоватого оттенка. Улица была почти совсем пуста, лишь один керри читал газету на скамье, а женщина в шляпке с широкими полями и прорезями для ушек шла куда-то по своим делам.
Идиллия. Наверное, здесь и сейчас я могла бы даже почувствовать особое тёплое летнее счастье, если бы не маленькое “но”, которое сопело на больничной койке.
— Всё будет хорошо, — Дэн тоже повернулся к окну и обнял меня за плечи, по-хозяйски прижав к себе.
Мой взгляд взметнулся к нему. После того, как он показательно меня игнорировал в палате Маркуса, эта перемена оказалась неожиданностью.
— В конце концов, он же дракон. Ещё и Саргон. Упрямый, как осёл. Он ни за что не пропустит следующую игру, и в этот раз не позволит оставить себя на скамейке запасных.
— Наверное, ты прав, — с ноткой сомнения протянула я.
— Пойдём, — ладонь Дэна сжалась у меня на плече. — Тебе нужен свежий воздух и вкусная еда.
— Но…
— Ничего с Маркусом без тебя не случится. Его всё равно вырубили, так что часок обойдётся без твоей поддержки.
Его рука соскользнула с моего плеча, и Даниэль, взяв меня за руку, скрестил наши пальцы. Я снова почувствовала, что кровь приливает к щекам. С этими драконами приходится краснеть каждые пять минут!
— Дэн, — неловко произнесла я, когда мы вышли на улицу. — Я должна тебе кое в чём признаться.
Он бросил на меня вопросительный взгляд сверху вниз, но больше никаких эмоций его лицо не выражало.
Мне почему-то стало страшно. Но нам нужно расставить все точки над “ё”.
— Я тебя очень внимательно слушаю, — сказал он, крепче сжав мою ладонь.
— Кажется… Маркус мне небезразличен.
Даниэль не ответил. Мы некоторое время шли молча, и я не понимала даже, куда именно он меня ведёт.
— Я не знаю, насколько, — продолжила я после паузы. — И вообще не совсем понимаю, как к этому относиться, особенно после того, как он… он…
— Унизил тебя, — подсказал Даниэль.
— Да. Но всё равно что-то в нём заставляет меня переживать.
— Я тоже переживаю за него. Он заноза в заднице, иногда совершенно невыносимая, но… — Даниэль с улыбкой бросил на меня короткий взгляд. — Но мы всё-таки в одной команде. И, знаешь, он ведь за каждого из нас готов порвать кого угодно не хуже Рыча.
Я невольно улыбнулась. А потом снова загрустила: будущее Бьорна всё ещё было довольно туманным, и этот факт не добавлял оптимизма.
— Так, ну-ка не раскисать, — велел Даниэль. — Всё будет хорошо.
— А если Маркус не оправится к следующей игре? Вас ведь вчетвером не допустят, даже если вы будете иметь шансы на победу против команды из пятерых.
— Тогда совершим чудо и оправдаем Рыча за три дня.
Я кисло усмехнулась.
— В самом деле думаешь, что это возможно?
— Я на это надеюсь. В крайнем случае можно оставить Маркуса болтаться где-нибудь над полем в качестве украшения. В правилах не сказано, что все пятеро находящихся на поле игроков должны непременно играть.
На это Дэн получил ещё один скептичный взгляд.
— Шелли, — он вдруг остановился, и ветер, зашелестевший в листьях, растрепал его недлинные волнистые волосы. — Раз уж мы заговорили об этом.
Дракон взял меня за вторую руку, и я с трудом сглотнула, заставив себя поднять на него взгляд. Что он задумал?
— Не подумай, что я какой-то там ветреный, что так сразу пришёл к тебе с этим предложением. Ты ведь знаешь, я не из тех, кто готов долго думать, — он усмехнулся, — особенно на контрольных работах. В общем, мне тяжело смотреть на то, как ты общаешься с Маркусом, и представлять себе, что ты никогда больше меня к себе не подпустишь. Это не признание в любви, но всё же.
Он заглянул мне в глаза, выдержав эффектную паузу, от которой у меня внутри всё
