вздохов лежащая горничная издавала могильную тишину…
— Зачем?
— «Холера на борту», — деловито пояснила Роза, хватая служанку за запястье. — Пульс слабый, можем закапывать.
— Не за счет казны, — взволнованно вставила я, вытягивая шею со своей удобной табуретки. — Обыщите ее комнату, там должны быть похоронные.
Трое дружков Рона счастливо хрюкнув убежали наводить шороху. В красном углу донельзя довольный и лоснящийся от гордости стоял Зик, пряча дьявольскую улыбку. По правую руку от него полнейшей противоположностью замерла Влада, смиренно опустив безвольные руки вдоль туловища. Почему угол красный? Вся стена была в кровавых подтеках, словно кого-то стошнило ведром краски, и отпечатки детских ладошек дополняли вымораживающую картину.
Когда мне сообщили, что моя самая вредная и скандальная служанка отдала богу душу, я первым делом отправилась убедиться лично. И, войдя в служебный флигель, чуть не с визгом не выскочила обратно. Убийство! Комната была залита кровью, стекающей на пол со стен, образуя небольшие лужицы. На нижнем ярусе кровати лежало тело, накрытое белой простыней с милой розовой вышивкой по канту. Кого бы на моем месте не затошнило? Розовый ужасно сочетается с красным.
— Почему она еще стонет? — возмутился Крис, приподымая простынь. — Вам же сказали, бабушка, вы тут больше не живете.
Из-под простыни раздался протяжный умирающий всхлип.
— Фу-у-у, ну и запах, — поморщилась Николь, шепотом обращаясь к виновникам произошедшего. — Это она постаралась?
— Нет, это я, — ухмыльнулся Зик, но тут же поправился. — То есть это стены. Перебил запах краски настойкой латышца бугристого для правдоподобности.
В комнате и правда оглушающе воняло, аж глаза слезились. Трупный запах гноя и смрада витал над телом еще живой (но уже почти, почти…) Клиры, над полом и вылетал в коридор. Пожалуй, только запах и не дал мне прилечь от инфаркта рядом с «мертвой» служанкой — только что погибший человек не может вонять, как давно разложившийся труп. А торжествующие лица двух малолетних родственников и вовсе разубедили в смерти их обидчицы.
Да, они отомстили, и их месть вызывала желание схватиться за голову. Правда, только у меня, остальные подростки ершисто хихикали и писали на краске неприличные слова, подначивая друг друга локтями.
— Ладно, хватит, — переборов брезгливость, я встала и откинула простыню с лица бледной старушки.
Красные воспаленные пятна украшали обтянутые кожей скулы, длинный нос и морщинистый лоб.
— Жить будете. Но еще одна попытка поднять руку на детей и, гарантирую, недолго, — добавив угрозы в голос, мое величество отпустило простыню обратно.
Красная помада в драгоценном тюбике пряталась в кулаке Влады Редмонд. Меланхоличная и спокойная, местами плаксивая девочка с тощими косичками, уныло висящими по бокам, смотрела на «живой труп» врага с библейской печалью в очах. И только кулак стискивал декоративную косметику со злостью, грозясь раздавить тубу из настоящего стекла.
Этой же помадой два подростка нарисовали сыпь на лице старой нахалки, пробравшись в ее комнату под покровом ночи. Целый день они вынашивали план мести, пока я хлопотала по хозяйству: снабжала детей уборочным инвентарем, проводила инструктаж по технике безопасного выгула на улице, разрабатывала ногу Элли и отмывала пол в своей комнате от воска. А с приходом темноты подняли партизанский флаг кровной мести.
«Можем завернуть ее в мешковину и выкинуть наружу», — внесла конструктивное предложение Николь. «Снег — это вода, а много снега — море. Похороним по обычаю военного флота».
Первыми на место происшествия прибыли дежурные, услышав дикий визг из служебной комнаты. Не знаю, как дети не начали заикаться, прочитав на стене кровавую надпись: «Духи пришли за тобой». Однако, уложив на кровать потерявшую сознание бабуську в три пары рук и накрыв ее простынкой, побежали докладывать мне.
— А если бы ее в самом деле кондрашка хватила? — грозно уцепив за уши шутников, я потащила их наружу.
Семейка Редмонд не сопротивлялась, покорно шагая вслед за мной и ни на минуту не переставая злорадно улыбаться. План мстителей был прост: заставить обидчицу брата поверить в скорую смерть. Для этого Зик, как самый ловкий и пронырливый малый, умудрился просочиться ночью к Клире и моей помадой наставить ей точек на щеках, после чего спрятаться за портьерой. Разбуженная шорохами горничная первым делом решила привести себя в порядок и… глянула в зеркало. После чего подняла крик и рванула за аптечкой в общую служебную комнату, где давно никто не живет, но хранится коллективное имущество прислуги.
Там-то бабку и настиг апогей.
— А если бы она побежала ко мне или к другим служанкам?
— Не побежала бы, — шкодливо ухмыльнулся Зик. — Она ж всего боится на самом деле. Неужели вы не заметили, госпожа?
— Ипохондрик, — согласилась Влада. — Чуть что — сразу хватается за сердце и орать начинает, будто ее режут. А служебная аптечка для прислуги всегда хранится в их пристройках.
Вот психологи малолетние! Все рассчитали! Один только Ксандр был не в курсе, какую нешуточную мстю придумали его сиблинги ради защиты достоинства брата. Ему я с чистой совестью позволила обыскать «господский» второй этаж в поисках заготовок под его маленькое увлечение. Маленьким увлечением называлась тяга разбирать то, что не работает, и собирать заново: или вернувшим работоспособность, или качественно другим по функциям предметом. Так из сломанной соковыжималки и старого бойлера ботаник умудрился собрать… кофемашину! Еще и скромно пожал плечами, мол, водонагревательная система уже была, а вставить фильтр вместо лезвий — дело двух часов.
В качестве наказания за несанкционированную месть два из трех Редмондов были приговорены к четырем часам исправительных работ: отмыть краску, проветрить помещение и перебрать перловку на кухне.
— А мы с вами отправимся на поиски сокровищ, — я закатала рукава и вооружилась веником. — Роза, Аннет и Майкл со мной.
— Почему Майкл? — нахмурился Роланд, выхватывая у меня из рук инвентарь испачканными пальцами. На уровне его головы стена красовалась емким: «Карга». — Я сильнее, Ваше величество, и пригожусь вам больше.
— У тебя наряд в прачечную, — жестко отрезала Николь, вручая раздосадованному приключателю стиральную доску. — Порошок в зубы и бегом марш.
Роза нашлась в самой большой и роскошно обставленной гостевой спальне. Настоящие покои из маленькой гостиной и личной опочивальни сразу «застолбила» себе Лавиния, в очередной раз выступив с истерикой, что имеет право выбирать комнату первой. Мы не спорили, здраво рассудив, что чем больше комната, тем сложнее ее убирать. Почему-то эта очевидная для остальных мысль привела леди Галбрейт в ужас. Она искренне рассчитывала, что ее дело — занять покои, а приводить их в порядок будет кто-то из слуг. Увы, девичьи чаяния обломались.
— И не забудь протереть решетку вентиляции, — капризный голосок раздался с кровати. На ней сидела баронесса,
