понимала, что он прав.
– Я боюсь оставаться здесь. Я не чувствую себя в безопасности, – оглянувшись на дверь, продолжила я шепотом. – Мне страшно, Аурелион.
Он подошел ко мне.
– Мне жаль, что так вышло, – сухо сказал он.
– Если честно, это худшее свидание в моей жизни, – попыталась я пошутить.
– И мое, – равнодушно ответил он.
– Мне правда нельзя уйти? – запинаясь, спросила я.
Хотелось все рассказать Лиру, чтобы он воздал Райану по заслугам. Он переломал бы ему кости и вырвал его поганый язык. Неконтролируемая ярость с каждой секундой опустошала меня, выжигая всю радость, что мне удалось испытать до этой злосчастной встречи.
– Ты остаешься здесь. – Аурелион взял меня за руку, смяв рукав моей рубашки.
– Ты запрешь меня? – взволнованно спросила я, воображая месть Райана, пробравшегося сюда ночью.
– Я останусь с тобой. – Аурелион откинул одеяло и, забравшись на кровать, потянул меня за собой. Он крепко прижал меня к себе и, укрыв мягким одеялом, успокаивающе начал поглаживать меня по спине. – Я буду рядом. Пожалуйста, перестань дрожать. Мне больно на тебя смотреть, – строго сказал он.
Я была в неправильном месте, в объятьях неправильного человека. Он пытался успокоить меня, а я хотела уйти и поскорее обо всем забыть. Немая истерика опустошала меня, лишая последних сил.
– Все это неправильно… – тихо проговорила я, пытаясь унять дрожь.
Мысли кружились в бескрайнем водовороте отрицания. Мне хотелось исчезнуть, испариться, перестать существовать… Что я вообще забыла в постели этого человека? Если бы не Райан…
– Все позади, – сказал Аурелион.
Я чувствовала его тепло, слышала ровное, умиротворяющее биение сердца. Я была слишком расстроена, чтобы увидеть в нашей близости хоть каплю романтики, и винила себя за то, что выбрала его. Винила Лира за то, что он бросил меня, не пытаясь удостовериться, все ли со мной в порядке. Винила и Аурелиона за то, что он так бесцеремонно выдал свой секрет.
– Если ты мутант, как ты можешь участвовать в эксперименте? Разве Система не следит за всеми на Веруме? – покусывая губы, спросила я.
– Система никогда не притесняла таких, как я. Нас боятся обычные люди. Поэтому и приходится скрывать свои способности, – сухо объяснил он.
– Мне жаль, что я узнала, – честно призналась я. – Зачем ты доверился мне? – Казалось, я вот-вот заплачу.
Аурелион продолжал поглаживать мою спину, что лишь сильнее раззадоривало жалость к себе.
– Ты здесь ни при чем. Только представь, как пострадала бы моя репутация, если бы тебя увидели в таком состоянии. Я должен внушать людям уважение и симпатию, а не страх и отвращение. И поверь, я поступил бы точно так же с любой другой участницей, – ответил он.
– Твои глаза светятся, когда ты применяешь силу. Ты знал? – тихо подметила я.
– Ты должна забыть об этом, – строго сказал он.
Я уткнулась лицом ему в грудь и, пообещав себе впредь с ним не связываться, уснула.
Аурелион
Прислушиваясь к тихому сопению землянки, я благодарил инструкции по оказанию первой психологической помощи, которые изучил до ее возвращения в комнату. Не помню, чтобы мне когда-нибудь приходилось вот так кого-то успокаивать… Может, и правда стоило просто стереть ей память, отправив обратно на вечеринку? Может, не нужно было идти у брата на поводу? Нужно будет немедленно избавиться от него. Подобным играм не место на нашем проекте.
Несчастная даже во сне, Атанасия тихо всхлипнула и судорожно вздохнула, а я только крепче прижал ее к себе. Когда она инстинктивно обняла меня в ответ, я аккуратно убрал упавшие ей на лицо волосы. Бесстыдно рассматривая ее, я не мог отмахнуться от ощущения, что мы были одновременно похожи и не похожи вовсе. С белыми ресницами она выглядела особенно невинной, что почему-то вызывало неопреодолимое желание ее оберегать. Пухлые губы, высокие скулы, крошечный подбородок, густые нежные брови… Она отличалась от всех остальных и невольно вызывала интерес.
Думаю, мне следовало бы стыдиться, но вместо этого мной овладевало любопытство. Прежде чем уснуть, я еще долго думал о том, через что им всем предстоит пройти. Зная о тяжелой повседневности этих девушек на Земле, я с сожалением представлял их лица, когда они узнают правду. Не смея сомневаться в решении Системы о согласовании проекта, я все же не мог понять, зачем все это было нужно. Вместо того чтобы сосредоточиться на благополучии верумианцев, мы зачем-то занимались вот этим.
Атанасия понемногу успокаивалась, расслабляясь в моих руках, тогда как я подумал обернуть случившееся в свою пользу. Чтобы одержать победу на проекте, мне была необходима любовь, что подразумевает неизбежное принятие девушкой моей тайны. Значит, мне подойдет любая из землянок, которая так или иначе узнает обо мне правду. Верно?
Я снова присмотрелся к нежной девушке в своих объятьях. Она ничего не знала о нашем мире, что позволило ей избежать предрассудков насчет нас… Когда она узнала, что я мутант, в ее взгляде не было презрения и страха…
Нет.
Все же… это какой-то бред. О какой любви может идти речь с первой встречной?
Атанасия
Проснувшись утром, я почувствовала на своих волосах робкое дыхание. В мыслях мелькнул вчерашний вечер, и я, аккуратно приподняв голову, присмотрелась к мужчине, объятия которого за ночь так и не ослабли. Лучи утреннего солнца падали на его строгое лицо, а светло-русые волосы рассыпались по подушке. При каждом вздохе его массивная грудь медленно вздымалась.
Вчера, увидев его впервые, я сразу нарисовала себе образ равнодушного и холодного человека. Но сейчас… После того как он исцелил мои раны, раскрыв тайну своего дара, помог привести меня в порядок и всю ночь был рядом, я усомнилась в правильности своих суждений.
Конечно, я понимала, что он не виноват в поступках брата. Но, вынуждая меня скрывать от всех правду, он уже сейчас способствовал будущим покушениям Райана на мою безопасность.
Я попыталась высвободиться из его объятий, но тут же почувствовала, как теперь он, опустившись ниже, уткнулся лицом мне в грудь. Его рука медленно скользнула вдоль моей талии. Я с трудом удержала взвизг, когда он жестко обхватил мою не готовую к приключениям ягодицу, а в ногу уперлось что-то твердое.
Именно в этот момент я осознала, какой абсурдной все-таки была идея остаться здесь на ночь. Аурелион втянул воздух, продвигаясь от моей груди к шее и настырно нарушая рамки дозволенного. Переместив ладонь мне на грудь и сжав ее, он снова прижался к ней лицом. Белье и рубашка ничуть не мешали мне ощущать силу его рук и жар дыхания, что откликались в теле наперекор здравому смыслу. Но и свое любопытство я отрицать не могла, так как мне еще никогда не приходилось просыпаться с мужчиной в одной постели.
– Аурелион, – тихо позвала я, так как понимала, что все это пора было прекращать.
Он стал вжиматься в меня еще сильнее.
– Аурелион, – повторила я чуть громче.
– Да? – недовольно спросил он сквозь сон, снова переместив руку на мое бедро.
Сдерживаемый
