— Я скучал по тебе.
— Могу себе представить. — Горечь в моем голосе не оставляла места флирту. — В тюрьме небось только меня и вспоминал. Жаль не в том смысле.
Призрак сдержанно улыбнулся и опустил глаза. Смущение изобразил мастерски.
— Ну, и в том тоже. Воображение рисовало разные способы наказания.
Я чуть не подавилась рыбной косточкой. А он продолжил, как ни в чем не бывало.
— А теперь выходит, что тебя нужно отблагодарить.
Кажется, у меня начали краснеть уши. Единственный известный мне способ избежать этого разговора — нагрубить и перевести тему в корыстное русло.
— Я тебе не собака, чтобы служить за косточку. Но, раз ты подходишь к вопросу с практичной точки зрения, от тебя мне понадобится кость побольше.
— Говори. — Джер отстранился. Сработало.
— Для начала тебе нужно набраться сил и восстановить ток магии. В тюрьме тебя окуривали или поили?
— Окуривали. Мерзость.
Сбор трав, который применяли для блокировки тока силы магов, пришел к нам из-за океана и назывался «абангу», дословно — «из леса». На большее, видимо, фантазии не хватило. Конечно, Орден по мере сил контролировал поставки этого вещества, но, насколько мне известно, в тайной службе хранились немалые запасы. На черный день, так сказать.
— Настойка не лучше, поверь. Но, если бы ты доучился до практики в Шестой Башне, смог бы запустить процесс самоочищения. А так придется подождать некоторое время. Такая концентрация блокирующих веществ в организме выведется в лучшем случае через месяц. Но мы все равно можем приблизить это событие, нужно только вскрыть мою лабораторию…
— Я уже увидел, что стена гардеробной отличается от других.
— Твоя страсть к дамским принадлежностям должна меня беспокоить?
Джерласс фыркнул.
— Если бы там обнаружилось что-то похожее на дамские принадлежности, я бы тут же закрыл дверь с другой стороны. Таким количеством брючных костюмов может похвастаться не каждый мужчина.
— Нашел что-нибудь своего размера? — Мне нравилось дразнить его. В детстве делать это было намного интереснее, а реакция Джера была бесценной. Чем больше он петушился, тем активнее мы с Аэлмаром подшучивали. По-доброму, конечно. Тогда все было как будто понарошку. Сейчас Призрак пропустил колкость мимо ушей и даже улыбнулся. Он давно смирился с моим чувством юмора.
— Позже примерю что-нибудь из твоей лаборатории. — И подмигнул мне. — У тебя ведь еще остались те прекрасные маскировочные браслеты?
Эти невзрачные на вид цацки поглощали следы магической деятельности носителя. Таким образом, захоти Призрак что-нибудь спереть и воспользоваться порталом, его путь не смогли бы отследить. Будь такие украшения у всех адептов, моя работа в Ордене была бы не столь высокооплачиваемой. Поэтому это свое изобретение я держала в секрете. Но Джерласс многое узнал обо мне за время наших романтических встреч и не брезговал этими знаниями пользоваться.
— Раз уж ты положил глаз на мои браслеты, придется попросить тебя об одолжении.
— Есть дело?
— Возможно. Хочу, чтобы ты помог мне с одним артефактом.
Глаза Джера хитро блеснули.
— Это и есть твоя большая кость?
— Нет, это блюдо для двоих. Я покажу тебе, как надо потрошить крупную рыбу.
— Звучит аппетитно, но в таком случае боюсь представить, что мне предстоит сделать.
— Ничего, если ты сам этого не захочешь.
— С чего бы такое благородство?
— Это не благородство, а здравый смысл. Что ты знаешь об искусстве эрилей?
— Магия рун? Ну… когда-то я… эээ… позаимствовал полный рунический круг у одного эриля. — Он неожиданно засмеялся. — Это была моя первая кража. Мне просто понравился медальон.
— Так ты, оказывается, обычный клептоман!
Мы расхохотались. Шутки о том, что Джер прикарманивает все, что плохо лежит, правдой не являлись, но для нашей троицы были традиционными. Я отметила себе на выходных черкнуть пару строк Аэлмару об освобождении Призрака.
— Так вот… Ты обращал внимание, что все амулеты наших магов созданы с помощью эрилей? Ты вообще задумывался, откуда берутся накопители и отражатели, которыми ты так любишь баловаться?
— Обычно из тайников других магов. Работают и ладно. — Джерласс облокотился на спинку стула и склонил голову набок, показывая, что готов выслушать мою лекцию.
— Эрили могут направлять магию в символы — руны — и заставлять их действовать. Так появились артефакты. Проблема в том, что эрили сами по себе довольно слабые маги. Чтобы создать по-настоящему мощную штуку, они работают вместе с адептами Ордена Анизара. Поэтому совет пристально следит за каждым чистокровным северянином, иначе несанкционированные артефакты могли бы сильно попортить им жизнь. С другой стороны, адепт, желающий сделать что-то подобное, обязан подать прошение на имя главы Ордена и дождаться его личного решения.
— То есть браслеты ты сделала в обход Абархама?
— Ну, должны же у меня быть какие-то плюшки за вредную работу. — Мне было приятно думать, что еще тогда я в чем-то обставила Орден. Вообще-то, поговаривают, что некоторые особо ушлые адепты, вхожие в магическую секту «Братство Дайре», нашли способ создавать артефакты в обход эрилей и соответственно Ордена. Сам принцип чем-то схож с магией северян, только для управления силой используются не руны, которые можно легко увидеть, а слова. То есть что-то вроде вербальных заклинаний. Вздор, скорее всего.
— Так ты хочешь, чтобы я помог смастерить какую-то игрушку? Есть знакомый эриль на примете?
— Есть. Но то, что я хочу сделать — не игрушка. Я не знаю, насколько это может быть опасно для нас всех.
— Ты меня заинтриговала. Продолжай.
— В общем, в качестве исходного материала для артефакта я хочу использовать человека. Себя. Ульв может составить руны для усиления моей физической оболочки, а ты наполнишь их силой.
— Этот стряпун из трактира — эриль? — Джерласс уставился на меня с недоверием. Не знаю, почему этот факт удивил его больше, чем моя затея.
— Ты вообще слышал, что я сказала?
— Слышал. Ты хочешь сделать из себя артефакт. Я приму участие в процессе и буду носить тебя с собой в качестве тотема.
— Так ты согласен?
— Носить тебя с собой? Еще бы.
— Очень смешно.
— Я серьезен, насколько это возможно в данной ситуации. Ты правда считаешь, что это сработает?
— Теоретически — должно. Единственное возможное препятствие — нестабильность твоей силы, тем более после трехмесячной блокировки синусов.
— То есть, ты считаешь, что в этой цепочке слабое звено — это я?
