Вера заметила в углу музыкальный центр. Тут же комнату заполнила тихая и спокойная музыка. Одна музыка без навязчивого веселья современной попсы и без слишком тягостной печали грустных песен. Просто тихая спокойная музыка.
— Вот теперь просто сказка! — сказал Виталик, садясь на место…
Они сидели друг напротив друга, немножко кушали, поднимали тосты, просто разговаривали. Вера чувствовала себя как в сказке. Только в сказке может быть так хорошо. Шампанское слегка вскружило голову, еда была приятна и ненавязчива. Виталик остроумен и весел. Он все время глядел на нее, не отрывая восторженных глаз. Вера смущалась, опускала глаза, но тут же начинала подглядывать за ним из-под опущенных ресниц.
Виталик шутил, рассказывал разные истории из своей жизни. Она что-то отвечала. Но это было не важно. Важно было другое! Важно, что Виталик был с ней! Что он глядел на нее! Улыбался ей! Важно было, что отныне она была не одна! Одиночество отступило, хоть и не ушло совсем.
Но нынешним вечером Вера забыла о нем.
После очередного тоста, который Виталик провозгласил за всех женщин и за одну самую лучшую и неповторимую, за нее, он вдруг встал, открыл шкаф и достал потрепанную тетрадь.
— Знаешь, Вера! Я не хотел этого делать… — загадочно начал он. — Но сейчас то ли ты на меня так действуешь… то ли шампанское…
— Я на тебя действую как вино? — притворилась оскорбленной Вера.
— Точно! — улыбнулся он. — Я от тебя также теряю голову, и меня тянет на подвиги!
Вера рассмеялась, потом кивнула на тетрадь:
— Что это?
— Понимаешь! — смутился Виталик. — Я много думал после наших разговоров о религии… И тут у меня пришли мысли… и я их оформил… В стихах!
— Ты пишешь стихи?! — глаза Веры удивленно распахнулись. Виталик засмотрелся на ее потрясающие блестящие глаза. Только за одно это стоило признаться и прочитать.
— Ну так… чуть-чуть! — смутился он. — Я тебе хочу прочитать одно…
— Давай! — тут же попросила Вера.
— Только ты меня не смущай! — строго посмотрел он на нее.
— Молчу, молчу! — потешно прикрыла она ладошками губы. Виталик прыснул.
— Ладно! Сейчас сосредоточусь. — он вдохнул, открыл тетрадку. Потом закрыл глаза и начал декламировать. Вера тут же хотела влезть и спросить, зачем тетрадь, если все равно глаза закрыл, но тут смысл слов дошел до нее. Она замерла…
— Мы все живем на белом свете,
И ждем от жизни мы божественных чудес,
Готовы все отдать за это,
Лишь бы они нам оправдали крест!
Лишь бы тоску души уняли,
Что мучает нас всех в тиши,
И нашу веру хоть намеком доказали!
Ведь грешным доказательства важны!
Ведь трезвый разум требует лишь фактов,
И сердце слушать не велит!
Давно над грешною землей он правит,
Душа совсем не властвует над ним!
Нас жизнь пинает и ломает,
А равнодушие и злоба — вот наш Бог!
Ирония и скептис наши души направляют,
А не вселенская любовь!
Мы все без исключенья пустоцветы,
Мы прожигаем жизни свет,
Нас всех накажет Бог за это,
Таким как мы спасенья нет…
Но среди нас встречаются иные,
Дерзнувшие идти дорогою другой!
Да! Есть такие и поныне!
Они не следуют за общею толпой.
Пока мы жизнь в разврате и веселье,
Кидали в топку адского огня,
Они любили нас без исключенья,
Молитвы к Богу вознося.
Ведь нам вас легче не понять,
А вы нас видите насквозь,
Нам тоже хочется летать,
Но мы ползем и в душах злость…
А вы спасете этот мир,
А вместе с миром и всех нас!
И мы поймем, кто правым был,
И будем все просить прощения у вас….
Виталик замолк. Вера молчала. Он открыл глаза, сощурился, после темноты даже свет свечей ярок. Виталик взглянул на Веру. В уголках ее глаз что-то блеснуло. Потом она всхлипнула и порывисто вытерла глаза.
— Как хорошо! — только и смогла она сказать.
— Давай выпьем! — предложил он. — Я для тебя старался! И про тебя!
— Ты так точно сказал… Равнодушие и злоба — вот наш Бог.
— Нет! Это не наш Бог! Истинного Бога ты мне показала! Теперь я знаю, что он есть! Разве что дорогу нужно найти!..
— Найдешь! — поглядела на него Вера. — Ты обязательно ее найдешь! Главное не переставай искать!
— Я не один! — просто ответил Виталик. — Давай выпьем за твою веру! И за то, чтобы каждый нашел веру достойную его!
Получилось двусмысленно, Виталик засмеялся, и они выпили.
— А у меня для тебя есть подарок! — сказал он. Вера заинтересованно взглянула на него. Виталик вновь наклонился к шкафу, потом повернулся к Вере. В руках его была меленькая черная коробочка.
— Вера! — голос его сделался торжественным. — В знак моей любви к тебе, я дарю тебе этот подарок.
Щелкнуло, крышечка коробочки открылась, и свет свечей замерцал на маленьком камушке, вделанном в золотое колечко. Вера восторженно замерла.
— Виталик!.. — воскликнула она. — Это мне?!
— Конечно тебе! — она встретилась с ним взглядом. Он улыбался. Она смогла в полной мере насладится его ямочкой и глубокими глазами. Даже про колечко забыла на миг.
— А как ты узнал размер? — проговорила она, протянула руку и отдернула, словно боясь прикоснутся. — Вдруг не подойдет!
— Подойдет! — заверил Виталик. — Когда я у тебя был в гостях, я заметил твое колечко. Ты его при мне сняла. Когда ты вышла, я померил его. Оно мне на мизинчик налезло…
— Ух ты какой! — обрадовалась Вера.
— Возьми! Надень! — протянул ей коробочку Виталик. Потом вдруг спохватился. — Хотя нет! Я сам надену.
Вера с замирающим сердцем протянула ему руку, Виталик взял кольцо и надел ей на безымянный палец. Кольцо пришлось точно впору.
— Носи и помни меня! — проговорил Виталик.
— Я тебя и так никогда не забуду! — воскликнула Вера. — Не нужно было тратиться!
— Нужно! — улыбнулся Виталик.
— Спасибо! Огромное спасибо! — она наклонилась к нему и поцеловала его прямо в губы.
— Ого! — блаженно зажмурился он. — Ради такого дела я тебе готов тысячу колец подарить!
— Подари лучше тысячу поцелуев! — засмеялась она…
— А теперь… — Виталик вдруг встал, вновь сбегал в темный угол, поколдовал над музыкальным центром. — А теперь объявляется время танца!
Тут же из динамиков полилась медленная мелодия. Она пронзила Веру насквозь, закружила, понесла. Это была та мелодия, под которую они танцевали на вечере.
