— Я оговорилась. Ради всех богов, конечно же. Просто так сложились обстоятельства, что я давно не была в храме. Надо исправиться...
— Маэстрина, — встав со стула и направляясь к двери, словно невзначай поинтересовался ректор: — Как так вышло, что у вас контракт не на год, а на три? И к тому же нерасторжимый.
Я зависла, пытаясь понять, в чем подвох. Потом пожала плечами и призналась:
— Сама не знаю. Ваш родственник руководствовался чем-то ведомым лишь ему. Но я не в обиде и рада поработать тут. Мне гораздо непонятнее, почему все прочие сотрудники Усача должны ежегодно перезаключать контракты и продлевать их. Не слишком ли сложно? К тому же куча документов. Зачем?
— Вполне обычная практика во множестве заведений с магически одаренными сотрудниками. Сила — вещь нестабильная. Маги перегорают или, наоборот, выходят на более высокий уровень. Бесчестно задерживать их надолго, ведь у них могут измениться обстоятельства, которые позволяют либо же не дают им выполнять должностные обязанности. Но я допускаю, что мэтр Кастор желал изменить принцип продления договоров либо удлинить срок и перевести контракты с годового на трехлетний.
— Почему бы вам не спросить его об этом самому? Вы ведь родственники.
— Прадед совсем сдал. Старость, склероз. Он даже близких перестал узнавать. Род был вынужден срочно искать ему замену. Мне не повезло, и отказаться от чести заменить его не удалось, — чуть улыбнулся мой собеседник.
— О... Мне жаль, простите. У меня об мэтре Касторе остались теплые впечатления, хотя мы виделись всего пару раз. Он приятный и достойный месье.
— Всего доброго, маэстрина Монкар, — поклонился он мне. — Увидимся завтра. И да, я изучу Устав, должностные требования и все прочие документы, перечисленные вами. Не потому что ищу повод от вас избавиться, ни в коем случае. Напротив, буду рад, если ваши слова подтвердятся. Мне понравились ваши методы преподавания. Всего неделя, а студенты только и говорят о маэстрине и ее выходках. А также обсуждают, что бы такого интересного уговорить вас им рассказать.
— О... Ну что ж, — улыбнулась я, кивнув.
— А со мной не поделитесь вашим дивным эликсиром для роста волос? — озадачил он меня вопросом. — Мы имели сегодня удовольствие наблюдать наглядную демонстрацию ваших умений. Студент представил их итог всему университету.
— А вам-то зачем?!
— Мне проломили череп, вы же видели. Лекари выбрили изрядно, чтобы добраться до раны, все восстановить, зашить и срастить. Хотелось бы исправить прическу и не прятать этот участок.
— Хорошо, я поделюсь, когда приготовлю.
— Маэстрина, всего доброго. И подумайте все же, чем бы я мог вас отблагодарить. Мне хочется как-то материально проявить это, а не только на словах. Может, вы согласитесь принять амулет или артефакт, или...? Не отказывайтесь, пожалуйста. Осмыслите. — Еще раз поклонившись, Артур Гресс тихонечко позвал своего кота: — Барон, мы уходим. Прощайся.
Рыжему Барону совсем не хотелось уходить, судя по сонной ленивой морде. Он уже пригрелся рядом с ребенком, пахнущим молоком и живым теплом. Но пришлось идти с хозяином.
— Стойте! — дошло до меня. — А нападение на вас... Меня ведь так и не опрашивала полиция. Никто не пришел, хотя я лекарям сообщила, что готова побеседовать. Я, наверное, должна дать показания? Где нашла вас, что видела...
— Ничего не нужно. Когда я очнулся, то уже сообщил, что ничего не видел и не нужно вызывать служителей правопорядка.
— Но почему? Это ведь ненормально, когда вот так и... Вас же практически убили. Я совершенно случайно увидела кота, который звал кого-то на помощь. И если бы не это...
— Совершенно верно. Я бы умер, как и предполагалось. Маэстрина Монкар, я догадываюсь, кто и почему на меня организовал нападение. И решу этот вопрос самостоятельно. Вам не нужно никому ничего рассказывать.
— О-о... — Я немного помолчала, но все же уточнила: — А меня, как свидетеля, не того?..
— Вы же ничего не видели. Ведь не видели?
— Да как-то и не смотрела даже. У меня в экипаже ребенок остался, кучер ждал, а я ужасно боялась идти в этот проулок. Я не смотрела по сторонам. Тело обнаружила и сразу же побежала обратно за кучером, чтобы он вас дотащил.
— Вот и хорошо. Еще раз благодарю за помощь. И если вдруг кто-либо когда-либо станет опрашивать, что маловероятно, но на всякий случай... Так и говорите. Чистую правду. Что боялись, не смотрели по сторонам, спешили. И в университет меня повезли по причине того, что не знаете других мест в городе, так как только что прибыли.
— Месье Гресс, — окликнула я мужчину, который все никак не мог выйти в коридор. — И все же — почему?
Нет, ну раз он знает, кто и за что ему башку проломил, то намекнет пусть. Должна же я хоть примерно понимать расклад.
— Скажем так... По мнению некоторых, меня не должно было оказаться в университете, и я не должен был вступить в должность ректора. Но вас не должно это заботить. Полагаю, в вашей жизни много своих сложностей, поэтому мы не станем возвращаться к моим проблемам. Хорошего вечера, маэстрина.
— И вам не хворать, — пробормотала я, оставшись в одиночестве. — Неведомые дамы и господа, я вас не видела, знать ничего не знаю.
Артур Гресс вышел из кабинета алхимии и пошел по опустевшему к вечеру коридору. Ему было о чем поразмыслить. Картинка никак не складывалась, и составить окончательное мнение об этой хрупкой девушке с трагичной судьбой не получалось.
Он наблюдал за ней все эту неделю. Сначала глазами Барона и получал отрывочные сумбурные картинки, из которых выходило, что девчонке вздохнуть некогда. Бегает без устали то с ребенком, то с книгами, то работает, то зелья варит, то что-то еще делает, то читает и конспектирует, то самого кота выгуливает. К ночи она чуть живая от усталости падала в постель. Его магический питомец периодически спал и у нее под боком, но она этого даже не замечала.
А потом уже Артур и своими глазами наблюдал издалека, отправив астральную проекцию. Нужно ведь было успеть осмотреться, раз уж тело немощно и нуждается в лечении.
Поразительная жизнестойкость у этой неунывающей девицы.
Хотя какая она девица, с внебрачным-то ребенком. Глупая! Как же она так
