над чем смеяться, главное, чтобы вместе.
— Нет, скажите, что тут происходит? — отсмеявшись, спросил белый китаец.
— Эрвин обозвал меня первой от заду, — ответила Асанна, — а я соответственно его, а ты к нам присоединился.
— Почему он так тебя назвал? — Ларри не понимал причины веселья.
— Мы чувствуем себя э… такими, — Асанна недовольно скривилась, — не тупи.
— Да, почему! В чём дело?
Наши улыбки погасли одновременно, мы взглянули друг на друга.
— Так смешно ведь, — Асанна показала брату язык, — с юмором не дружишь?
Ларри недовольно запыхтел. Из темноты появилась Соня, окинула нас задумчивым взглядом и молча прошла мимо.
— Вы поссорились? — с надеждой спросил Ларри, обращаясь ко мне.
— Что? — я поднялся и трусцой бросился вслед за Соней.
Соня
Серый рассвет сменился серым днём, но я никак не могла оторвать голову от подушки. Не знаю, как другие, но тяжелый день, бессонная ночь, и тусклый свет за окном отсрочили мою побудку. И только когда от низкого утробного звука задрожали окна в домике, я открыла глаза. Из загона неслось громовое рычанье, и я подскочила с кровати, как солдат в казарме. Выбежав из домика, я увидела, таких же заспанных постояльцев соседних квартир, выползавших на улицу.
Один Добромир шустрил на кухне, что-то сгребая из большого чана. Если Гром так реагирует на задержку кормёжки, то я не завидую хозяину, он его с голодухи покусать может.
Я хоть зевала и терла глаза, поторопилась в леваду. Только зря я боялась за свободолюбивого Горыныча, который мог обжечься о защитный купол. Моему сообразительному дракону, не надо было тренировать инстинкт самосохранения, — он за один раз прочухал опасность, и сейчас мирно пощипывал травку, бродя по леваде. Спустя минут двадцать остальные подтянулись на выгон.
— Нам надо отсюда уходить, — без обиняков заявил мне Эрвин, — скоро здесь появятся все, кому не лень.
Добромир, уже покормивший дракона, подошёл к нам, услышав слова Вышнева.
— Как понаедут, так и уедут, — ответил чемпион, глядя прямо в глаза Эрвину, — через месяц состоится Огненная змея, предлагаю участвовать.
От его заявления Эрвин присвистнул.
— Хочешь нас удержать? Мы не можем светиться на гонках.
— В гонке может участвовать любой. Регистрация формальная. Соня тоже может. Победителей не судят. Если вы станете героями Верховии на глазах у всех, Светозар возьмёт вас под покровительство.
— С чего такие сладкие речи? Не забыл, как вы вопили на Высотомере, посылая нас на Вершину? — зло перебил чемпиона Эрвин.
— Высотомера нет.
Добромир и Эрвин стояли друг против друга, будто раздумывая, врезать друг другу, или оставить всё, как есть. Я приблизилась к парням, Асанна и Ларри тоже сделали правильные выводы. Опасно позволять этим двоим приближаться на расстояние удара кулака.
— Добромир предлагает участвовать в Огненной змее, — оглянувшись на нас, прорычал Эрвин не хуже Грома.
Предложение Добромира встряхнуло не меньше возгласа Эрвина. Чемпион прав. Мы не можем вечно прятаться.
— Хочешь всю жизнь скрываться? — я взглянула на Вышнева, — жить в землянке в лесу и смотреть на небо, где свободно летают другие?
Пауза была прервана странным звуком, Горыныч громко рыгнул. Все отмерли.
— Травы объелся, — сказал Ларри, посмотрев на дракона. — Когда я сел на Горыныча, думал, умру. Но не умер. Отказаться от риска, значит, — он секунду раздумывал, — отказаться от жизни.
— Держи свое мнение при себе, — вскипел Эрвин. Меня чуть в сторону не отбросило взрывной волной. Над левадой, казалось, стихли все звуки, даже лягушки, не торопились своим ква-ква нарушить тишину.
— Я… не спал всю ночь, — голос чемпиона охрип, — потом задремал, прямо здесь на земле. Мне приснилась Огненная змея. Я видел нас, как наяву.
— Пророческий сон? — Асанна повела плечами, стряхивая остатки дремы.
— Очень яркий. Но решение за вами.
— Если честно, я хотел бы участвовать, — выдал Ларри с таким выражением, что я прыснула от смеха. Белый китаец не обиделся на Эрвина, а сказал, что думал.
— Если честно, и я хочу, — сказала Асанна брату, — надоело в управе груши околачивать.
Звуки и краски вернулись в леваду. Напряжение схлынуло как прибережная волна.
— Надо всё обдумать, я не тороплю с ответом, — Добромир облегчённо выдохнул, — а тебе Асанна, предлагаю сейчас полететь со мной. Мне нужен свидетель. Ты видела Иолану. Она продолжит мстить, если не принять меры.
— Ты же не хотел на неё заявлять? — удивилась Асанна.
— Был не прав. Ночные посиделки около сгоревших руин хорошо прочищают мозги.
— Отлично. Можно, я скажу, что являюсь новым игроком команды? — спросила Асанна.
— Сестра, на ходу подмётки рвёшь, — встрял Ларри.
— Ты уже в команде, как специалист по… тренировке памяти, — сказал Добромир с самой обаятельной из набора чемпионских улыбок. Бедняжка Асанна тут же растаяла, как мороженое под солнцем, — какой у тебя индекс?
— Отличный, не беспокойся, — ответила Асанна, не забыв подмигнуть брату. В ответ Ларри театрально выпучил глаза, показывая, как он поражён. Я знала результат Асанны на Высотомере, он абсолютно не соответствовал её игривому настроению. Или рядом с Добромиром у девушек, действительно, мозги отключались?
— Сеструндель, — сказал Ларри, — Мерин ошибся на счёт нас в первый раз, поэтому лети, разрешаю.
Что именно он разрешает, я поняла. Добромир и Асанна отлично смотрелись вместе, и я втайне присоединилась к белому китайцу, пожелав им отлично провести время. И ещё одно желание загадала, чтобы мы с Эрвином помирились.
Асанна
Полёт я перенесла нормально, кокетливо заметив Добромиру, что век бы так летала. В душе я пела от счастья, ведь боль при снижении вытерпела, значит, летать могу. Наградой за это меня представили не только команде наездников, но и родителям Добромира.
После всех новостей, охов, ахов, нюхательных солей, негодований матери Добромира, мы очутились в гвардейском участке, где накатали на Иолану заявление. Старший гвардеец что-то невнятно хмыкал во время рассказа чемпиона, но заявление принял. Спустя некоторое время Иолану Радич собственной персоной доставили в участок, где произошла очная ставка обвинителя и обвиняемой. Я предусмотрительно смылась, чтобы лишний раз не светиться перед бывшей невестой Добромира, тем более в роли негласного члена
