когда его лицо опускается ниже. Тонкий аромат, такой уже знакомый, дурманил, блокировал способность размышлять здраво. Анзель дернул шнурок и по моим плечам рассыпались золотистые блестящие локоны, которые предательски отросли слишком сильно. Затем он, еле касаясь, проводит указательным пальцем по моей ключице и вверх-вниз — по горлу. Чувствую, как учащается мое дыхание, когда его губы оказываются в сантиметре от моих. Но не целует меня, лишь задевает подбородком и томно произносит:
— Я не сделаю ничего без твоего желания, Синеглазка.
Его слова мгновенно отрезвляют меня — перед глазами предстает красавица Марианна, которую он так же зажимает между кроватью и собой, в ее руках бокал, в его тоже, ее сочные губы растягиваются в соблазнительной и коварной улыбке. Его свободная рука сжимает шелк ее юбок на бедрах, подол ползет вверх.
— Тогда я желаю пойти спать! — я отталкиваю его, Анзель делает шаг назад. И запрокидывает голову от смеха; он очарователен. И этим неимоверно меня бесит!
— Ты похожа на дикую кошку, Синегразка!
Не оглядываясь, я бросила за дверь в темный коридор. Дверь за мной закрывается с негромким щелчком.
— Ты уверена, что задала все вопросы? — Анзель вырос прямо передо мной из ниоткуда. Мне не следовало удивляться, как стремительно он двигается, ведь он вампир, но я все же удивилась и испугалась.
— Тебе не нужно меня бояться, Вивьен, я никогда не сделаю тебе больно.
— Просто дай мне уйти.
Глаза его коварно блестят, но то, что он видит в моих глазах — чем бы это ни было, — заставляет его смягчиться.
— Конечно, но я буду поблизости, чтобы быть уверенным, что ты точно добралась до своей комнаты.
Я же сейчас уверена лишь в одном — мне нужно бежать отсюда.
Клетка мерзко подскакивает и шатается на каждом встречном бугре. Я стараюсь абстрагироваться и не думать об этом — разом нахлынувшие чувства причиняли неимоверную боль, повсеместную и всеобъемлющую. Душа моя была изранена и кровоточила, так что я понадеялась даже, что эмоции выплеснутся наружу. Тогда, возможно, мне не будет так невыносимо больно и трудно дышать, думать и чувствовать что-либо, кроме агонии. Но нет, слезы текли по щекам, мешаясь с дорожной пылью и все выглядело так, будто мне просто невероятно обидно от этого показушного унижения, которое они устроили, чтобы поучить и развеселить народ одновременно. Им было невдомек, что боль моя отнюдь не от этого и, что эта клетка беспокоит меня в самую последнюю очередь.
Когда мы заехали в такие знакомые ворота уже минул полдень и большинство местных жителей разбежалось по углам спасаясь от изнуряющей южной жары. Внутри меня встрепенулось что-то незнакомое и дрожащее, это странное чувство заставило меня оглядеть окрестности. Крохотная надежда встретиться с взглядом недовольных нефритовых глаз разбилась вдребезги. Анзеля здесь не было. Как и Ланса. Чувство одиночества накрыло меня с головой, так сильно, что я даже всхлипнула.
Джованна расплылась в улыбке и довольно хмыкнула.
Одежда липла к мокрому от пота телу, доставляя дискомфорт. Но кому какое дело, верно?
Меня вывели из клетки, как какую-то псину, опуская глаза вниз, делая все возможное, чтобы не встретиться со мной взглядом, гвардейцы во главе с Джованной вели меня к Безодану Галемиру. Стук их кирзовых сапог неприятно бил по ушам. Джованна резким и уверенным движением распахнула двери его кабинета или даже покоев. Сегодня это были именно покои — окна задернуты полупрозрачной тканью, еле-еле пропускающие свет, на столе вместо бумаг — фрукты и остатки мяса, бокал с вином небрежно лежит на краю дорого массива стола, под ним засохли бордовые капли. Я перевожу взгляд на яркие подушки, на которых восседает в развязной позе Элиаш, без рубахи, но в штанах, а Безадан выходит из арочного проема, который ведет в глубь тайн Алхимиков. В отличии от Элиаша этот властный мужчина одет полностью.
— Почему я не удивлена, — шипит Джованна, оглядывая все вокруг презрительным взглядом, — Ваш образ жизни позорит имя Алхимиков.
У меня не укладывается в голове, почему Графиня позволяет себе такие вольности Королю Алхимиков? Наверно это отражается на моем взмокшем лице, потому что Джованна кривится в оскале, бросая на меня презрительные взгляды.
Элиаш издает смешок и кладет в рот просто огромную виноградину, слышу, как его острые зубки прокусывают кожу и сладкий сок выступает ему на губы. Я никогда не видела его таким, сегодня он выглядел похожим на человека — расслабленный, развратный, удовлетворенный.
— Ты здесь не затем, чтобы удивляться и делать выводы, Джо-ована, — мурчит в ответ Галемир.
Джованна громко показушно фыркает и с силой толкает меня вперед, да так, что я еле удерживаюсь на ногах, чтобы не завалиться на колени.
— Я буду у себя, — сквозь зубы говорит Джованная и выходит из комнаты громко хлопая дверью.
— Подчиняться она не любит, но делает это вопреки своей гордыне, — растягивая слова говорит Элиаш, затем кладет в рот еще одну виноградину. Он жует ее так медленно, так развязно, что мне становится не по себе, ведь в этот момент он не сводит с меня глаз.
— Что это было? — мягко спрашивает Галемир, уперев в меня свой пронзительный взгляд.
Его голос подобен патоки, всегда располагает к расслаблению и доверию, но все это напускное и ненастоящее, я это точно знаю.
— Я здесь пленница что ли? — слишком резко спрашиваю, передергивая плечами.
— Ну-ну, не нужно так нервничать, — цокает языком Галемир.
— Почему меня приволокли сюда словно провинившегося котенка? — рявкаю я, — Я не ваша собственность!
— В нашей стране есть определенные законы, — подал свой холодный голос Элиаш, — Только Король решает, что имеет права делать его подданный. Король решил, что ты должна быть надежно охраняться в стенах этого замка. Мы ведь не хотим, чтобы с тобой произошло тоже, что и с Мадлен.
— Не нужно делать вид, что тебе есть до этого дела, — огрызнулась я.
Элиаш наклонил голову, словно соглашаясь с моей точкой зрения.
— Не понимаю, — начал Галемир, — Что за разительные перемены в наших отношениях? Ланселот мне говорил, что ты отлично справляешься и получаешь удовольствие от учебы и тренировок. Что случилось, Вивьен?
Ланселот. Он один из них, я все время об этом забываю.
— Не припомню, что говорила что-то подобное, — едко отвечаю я, — Возможно Ланселот и сам не понимает, что мне нужно и от чего я прихожу в восторг.
— Хм-м… — мычит тот в ответ и делает несколько медленных шагов ко мне.
Внезапно Галемир остановился и дважды хлопнул в ладоши. Дверь мгновенно распахнулась — на
