скрипнула я зубами, — если правда хочешь прощения, помоги мне справится с ней.
— Ведьма — не тот враг, которого я бы хотел себе в коллекцию.
— Если боятся завести недругов, то можно и не начать жить.
Гаюс поднял лицо. Рассматривал меня какое-то время, а потом кивнул своим мыслям и отвернулся к окну.
Ехали долго. Пару часов точно. За окном мелькали поля и деревья, потом появились первые домики, а вместе с ними начало восходить солнце. Наступало раннее утро.
В Кивию въехали часам к семи утра. Остановились у городской тюрьмы — совсем недалеко от того места, где Бастиан меня допрашивал. Само здание было небольшим, всего несколько административных этажей. Преступники содержались ниже, на подземных ярусах.
— Стой! Кто идет? — синхронно воскликнули гвардейцы перед входом. Двое из ларца одинаковых с лица.
— Урсула де Левьер, пришла за своим мужем! А это мой ручной судья, — указала на Гаюса.
Судья запыхтел сбоку, но промолчал, хотя стал похожим на недовольного гнома.
— А, так вашего мужа забрали полчаса назад, готовят к казни на площади. Хотят справиться еще до полудня, — вспомнил страж, почесывая репу.
Я едва сдержалась, чтобы не зарычать. Ну сколько можно?! Если с головы Берта хоть волосок упадет, я сравняю эту империю с землей!
— Быстро, на площадь! — воскликнул Гаюс и утащил меня обратно в карету, пока я не начала драку со стражниками.
Там до площади мы тряслись, как помидоры в банке еще полчаса. Мне уже не милы были никакие пейзажи. Все вызывало раздражение, а радостные люди в магазинчиках — особенно. Я боялась, но в этот раз не за свою шкурку.
На площади действительно шли приготовления. Уже был и помост с плахой, и палач в балаклаве с огромным топором, и в ряд выстроенные мужчины в цепях с поникшими взглядами и блеклыми лицами.
Берта я нашла сразу. Он стоял в середине строя, вперев взгляд в брусчатку под ногами. На нем не было лица, раны воспалились и, кажется, появились новые. То рванье, в которое превратилась его одежда почти не прикрывало участки тела. Но Берту было все равно, у него из глаз пропала жизнь.
Сердце болезненно екнуло и сжалось. Как я могла это допустить?
Выскочив из кареты, побежала к нему, расталкивая толпу, но вновь перед носом появились стражи, преграждающие дорогу, один сдвинул забрало, покосился мутными глазами и заговорил грубым басом:
— Дамочка, лучше вам ближе не подходить, здесь преступники, приговоренные к казни. Они опасны.
— Нет, пропустите, там мой муж, — нервно тараторила, сдвинув ткань платья с руки, чтобы показать обручальный браслет.
Хотелось кричать так, чтобы Берт заметил меня, понял, что я не предавала его, но на площади было слишком шумно.
Первая злость схлынула и эмоции стали заторможенными.
— Не велено, — покачал головой гвардеец и поджал губы, вроде бы даже сочувствующе, — император уже подписал указ о казни этих злодеев в соответствии с решениями суда.
— У вас не суд, а помойка! — прорычала я.
Гвардеец нахмурился, явно стал менее дружелюбно настроенным.
— Идем, — шепнул Гаюс, дернув меня за рукав, — мы не успели.
— Нет, Берт еще жив! Мы можем помочь ему! — отбросила настырную руку и до боли закусила губу, сдерживая слезы.
— Ч-ш-ш, — прошептал судья и подмигнул, едва заметно кивнул головой, чтобы шла за ним.
Мы спрятались в переулке между двумя домами, примыкающими к площади. Здесь было немного тише, но из-за гуляющего ветра я вмиг продрогла.
— Видишь вон то сооружение? — полушепотом говорил Гаюс, указывая на небольшой домик сбоку от помоста, — ты не видишь из-за полога невидимости, но на балкончике находится император, он приехал посмотреть на казнь. Всегда приезжает. У него это что-то вроде ритуала, все-таки он дал согласие на смерть этих людей.
Я вперилась взглядом в двухэтажный светлый домик с черепичной крышей. Красивый балкончик с белыми резными перилами увивала лоза. А плотные шторки окон были задернуты. Складывалось ощущение, что в доме никто не живет.
— И что ты предлагаешь?
— Если сможешь пробраться туда, то есть шанс попробовать заболтать или ублажить императора, что угодно, лишь бы отменил казнь твоего мужа. Конечно, если не умрешь прямо на месте, когда окажешься рядом. Слухи о нем ходят разные, дамы государя не слишком жалуют.
— Почему ты помогаешь мне, Гаюс?
— Ты не такая. Ты другая, а они…
— Ой все, — махнула на него рукой, — я пошла, жди здесь.
Затеряться в толпе и подобраться к дому ближе проблемы не составило, но стоило найти щель в высоком заборе, как стало понятно — охрана повсюду, яблоку негде упасть. Значит Гаюс не соврал, эти гвардейцы охраняют императора. Они стояли по периметру забора и у входа в дом. Везде, короче.
— Рина, что вы здесь делаете? — послышалось за спиной и я дернулась от внезапного звука, оборачиваясь, чтобы посмотреть на обладателя вкрадчивого голоса.
Мужчина, испугавший меня, закрывал головой солнце и разглядеть его лицо в подробностях не получалось. Но он был очень высоким и плечистым, хотя и не особо крупным в габаритах. С угольно-черными волосами, в которых затесались седые прядки, похожие на перья. В черной одежде, смахивает на ворона.
— Я… я тут по делу! — буркнула, не найдя более красивого ответа.
И чего прицепился вообще? Шел, ну и топал бы дальше. Я может тут просто свежим воздухом дышу, рассматриваю архитектурные идеи домиков.
Мужчина пожал плечами, развернулся и… пошел к воротам дома, за которым я вела слежку. Когда широкая рука потянулась к ручке, я его окликнула:
— Нет, стой! А тебе что, туда?
Мужчина медленно кивнул.
— Мне тоже туда очень нужно, дело жизни и смерти, понимаешь?
Незнакомец молча вскинул бровь. Улыбнулся уголком губ, кажется, мое поведение его забавляло.
— Я могу провести вас в дом, если это настолько важно.
Я усердно закивала, состроив самое серьезное выражение лица.
— В долгу не останусь.
Мужчина отворил ворота, пропуская меня вперед. Переминаясь с ноги на ногу, заглянула во дворик. Гвардейцы, все как один, повернули голову на скрип открывающейся калитки, но никак больше на нас с Вороном не отреагировали.
Мой провожатый пошел вперед по тропинке к ступеням, а я засеменила следом, как утенок за мамой, оглядываясь по сторонам. Пока все было гладко, но я не обольщалась!
Домик встречал нас уютной прихожей. Коврик под ногами гласил «Добро пожаловать» на манер здешней письменности, стены покрашены в уютный персиковый цвет, украшенные картинами с лимонами и корзинками. Не все так плохо. Похоже, у императора вкус получше, чем у Гаюса.
Ворон повесил звенящую связку на ключницу
