стало от этого легче, — сказала я.
— К этому надо привыкнуть, но мы разберёмся.
— А капитан, — я снова закашлялась, — видел это? Что он сказал?
— В том-то и дело, что он этого не видел. Когда тебя принесли в комнату, у тебя были ноги. Всё это произошло совсем недавно. Я как бы наблюдала за происходящим. Это было действительно странно… — Бабблз умолкла на полуслове.
— Как это возможно?
— Я не знаю. Хотелось бы мне иметь для тебя ответ. Ты чувствуешь какие-то изменения?
— У меня покалывает в ногах, — я снова кашлянула. — Если так подумать… мои ноги покалывало каждый раз, когда я заходила в здешнюю воду.
— Каждый раз?
— Да.
— И ты ничего не сказала?
Я пожала плечами.
— Я не думала, что об этом стоит упоминать… — я снова посмотрела на свои ноги. — Наверное, я была неправа.
Бабблз покачала головой.
— Что бы ты ни делала, мы должны сохранить это в тайне от капитана
— Тебе не нужно повторять мне дважды. Я видела фигуру на носу корабля. Этим типам не нравятся русалки, — я снова сделала паузу. — Почему они не любят русалок? И почему я русалка?
— Ну, то есть, Летние Фейри — это… — дверь в капитанскую каюту распахнулась, заставив Бабблз заткнуться. Я повернула голову, чтобы посмотреть на дверь, и моё сердце заколотилось в груди. Капитан был там, но он орал на одного из своих товарищей по команде, чтобы тот прибрался на палубе.
Запаниковав, я обнаружила, что смотрю на свой русалочий хвост. Я не могла позволить ему это увидеть, но и поделать ничего не могла. Разве что…. Я лихорадочно заизвивалась на кровати и вытаскивала меха из-под себя, пока мне не удалось высвободить одну шкуру. Я накинула её на себя, изо всех сил стараясь прикрыть каждый дюйм своего хвоста и все плавники, прежде чем капитан закончил кричать на свою команду.
Мне повезло, но меха едва-едва смогли прикрыть меня. Если он случайно подойдёт слишком близко к кровати, то увидит это или, возможно, даже наткнётся на него, так как плавник свисал с изножья кровати. Закончив орать, капитан вошёл в свою каюту и закрыл дверь, остановился у своего стола и повернул голову, чтобы посмотреть на меня.
— Вы очнулись, — сказал он низким и мягким голосом, и его глаза блестели в полумраке.
— Вы пытались убить меня, — сказала я.
— О, и вы можете говорить.
— Вы слышали, что я сказала?
— Да. Я слышал.
— У вас есть что сказать в своё оправдание?
Капитан повернулся, чтобы посмотреть на меня, и опёрся на край стола, скрестив руки на груди.
— Сказать в своё оправдание — нет. Вопросы — да. Хотя, во-первых, я спас вам жизнь. Я не слышу благодарности за это.
— Вы хотите, чтобы я поблагодарила вас?
— Разве в вашем мире не принято выражать благодарность?
— Принято, но именно вы чуть не убили меня. За что я должна благодарить вас?
Капитан пренебрежительно махнул рукой.
— Ваша жизнь никогда не подвергалась реальной опасности. Весь контроль был в моих руках, — он ухмыльнулся. — Прошу прощения за каламбур.
Я закатила глаза.
— Вы невозможны.
— Это слово как нельзя лучше описывает меня, мисс Шоу. А теперь, поскольку вы не склонны выражать свою признательность, я не собираюсь предлагать вам ни еды, ни питья. Я бы посоветовал вам стать более сговорчивой по отношению ко мне, если вы хотите остаться в этой постели, иначе мне, возможно, придётся пересмотреть условия нашей сделки.
Я нахмурилась, глядя на него. Он прав, и мне это не нравилось. Но ещё больше я ненавидела то, что у него есть вся власть, у него все козыри. Это его корабль, я окружена его командой, и я заключила с ним сделку. Мне нужно быть осторожной, если я хотела остаться с ним в хороших отношениях, и если это убережёт меня от гауптвахты, я собиралась сделать всё, что в моих силах.
— Хорошо, — сказала я, — но топить меня не входило в наши планы.
— Я должен был сделать всё, что в моих силах, чтобы добиться желаемых результатов, — сказал он. — Топить вас казалось правильным решением.
— Вы могли бы предупредить меня.
— В этом не было бы никакой театральности, не так ли, мисс Шоу? В любом случае, моим намерением было изобразить настоящий стресс, настоящий страх. Предупреждение о моих намерениях противоречило бы этой цели.
— Возможно, — я скрестила руки на груди, — но мне всё равно это не понравилось.
Капитан сделал паузу.
— Учитывая, что в данный момент я не держу в руках Трезубец Левиафана, я так понимаю, мой маленький эксперимент провалился?
Я глубоко вдохнула, затем выдохнула.
— Я не совсем понимаю, что произошло.
— Вы не понимаете?
— Нет.
— Поправьте меня, если я ошибаюсь, но вы плавали в огнях задолго до того, как я спустился, не так ли?
— Я плавала в них, но не думаю, что они имели какое-то отношение к трезубцу. Вы знаете, что это было?
— Кто может сказать? Древняя, фейрийская, морская магия — это… что ж, она именно такая. Древняя.
— Разве вы не такой же древний?
— Возможно, с вашей точки зрения, но я могу заверить вас, что морская магия намного, намного древнее, чем даже мой самый дальний предок. И, как я уже говорил, морская магия — не самая сильная моя сторона.
— Итак, вы не знаете, что я испытала.
— Были истории… но до меня не дошло ничего убедительного. Боюсь, что ваши суждения столь же здравы, как и мои.
— Может, нам стоит найти кого-нибудь, кто сможет дать нам ответы на некоторые вопросы.
— Да… возможно, в следующий раз, когда мы зайдём в порт. Тем не менее, я хотел бы сохранить как можно ближе к сердцу информацию, которой вы располагаете. Что подводит меня к следующему вопросу. Вы его видели? — его глаза расширились, в них появилось нетерпеливое, голодное выражение.
— Я помню, что видела его, но только когда вы спустились со своего корабля, чтобы задушить меня.
— Вы снова его увидели, — сказал капитан, подходя ко мне чуть ближе. — Где он был? Почему вы не протянули руку и не взяли его?
— Я пыталась дотянуться до него и взять, но меня больше беспокоило то, как вы сдавливали мне горло.
— В мои намерения не входило сдавливать вам горло, но мои усилия вызвали трезубец, что доказывает, что он придёт к вам, когда будет необходимость. Всё, что вам нужно было сделать — это взять его, — он сделал ещё один шаг вперёд, опасно приблизившись к моему плавнику. — Я спрашиваю ещё раз. Почему вы не взяли его? Он был вашим.
