Наблюдая за неуклюжей, но азартной игрой, Эльконто против воли продолжал думать об оставшейся в спальне девушке. Остались ли у нее после этого «похода» друзья? А если был парень, не ушел ли? Все-таки шестьдесят четыре дня — не шутка. Время должно было вернуться назад, но для нее не вернулось — она отсутствовала дома и на работе больше двух месяцев. Чем ей это объяснять?
Он увидел ее, сидящую в пустой квартире, с грустным заплаканным лицом, на себе почувствовал, как натирают сознание насильно возвращенные воспоминания — о боли, ранениях, стрельбе… Потому что верхний слой забвения пришли и содрали — соскребли с помощью проникших в мозг серебристых глаз сенсора, потому что не дали поплавать в счастливой неге — заставили вспомнить.
— Алло… Дэйн? Дэйн?! Ты меня слышишь?
Сколько Халк уже кричал в трубку? Минуту-две?
Дэйн дернулся на капоте и едва успел поймать соскальзывающий вниз пакет. Прокашлялся и смущенно, с деланной веселостью, как привык уже давно, заговорил:
— О-о-о? Халки? Это ты там? Я, должно быть, спутал номер. Хотел набрать Стива и задумался. Да, да, все хорошо, друг. Ты прости, что я тут отвлекся. Да, не о чем волноваться, просто задумался. Спасибо.
Эльконто отнял трубку от лица и нажал «отбой». Долго, сжав зубы, мысленно ругался на себя и смотрел на погасший экран.
Он дурак, если позволит «спектаклю» начаться. Дурак, если даст вовлечь себя в это. Но он будет не меньшим дураком, если привезет ее в пустую квартиру — подавленную и едва способную жить дальше — и просто оставит там. Калеку, как сказал Стивен, инвалида…
Чертов доктор, он всегда прав или ему просто повезло оказаться таковым и на этот раз?
Дэйн резким жестом сгреб пакет с картофельными крошками и остатками крекеров с капота и швырнул его в ближайшую урну. Громко хлопнул дверью. Завел мотор.
Эта баба — бомба с замедленным механизмом в его собственной квартире, а он только что нажал «отбой» жизненно важному разговору и тем самым лишил себя права на легкий и безболезненный выход из положения.
Эта баба — ловушка, головная боль, напасть и проклятье.
И она, возможно, уже проснулась.
По асфальту парковки, заставив две головы (коротко стриженную и длинноволосую) удивленно повернуться в сторону внедорожника, протяжно и остро взвизгнули шины.
* * *
— На свидание?
— Да. Вы ехали со мной на свидание. На первое.
Больше всего его злило в ее глазах не удивление, а возникшее параллельно с ним выражение — а-ля «могла ли я быть такой дурой?», которое Ани тщательно и почти бесполезно пыталась теперь замаскировать.
Эльконто чувствовал себя не просто клоуном — клоуном-неудачником, стоящим перед улюлюкающей аудиторией в зале. «У-у-у, давай, уходи со сцены! Не смешно, плоско, глупо!» Он бы ушел, если бы ни сидящая на постели женщина, лапшу на уши которой он сам так тщательно пытался вешать.
— Мы познакомились позавчера на улице. Я к вам подошел, сказал, что вы мне понравились (улюлюканье в невидимом зале усилилось, превратилось в недовольный гомон), пригласил на свидание. Вы поначалу отказывались…
В ее глазах слегка распогодилось — значит, не такая дура, раз отказывалась; Эльконто теперь злился на обоих — на себя и на нее.
— …потом согласились. Я был настойчив.
— И на следующий день поехала в ресторан на такси?
— Да.
— И попала в аварию?
— Да.
— А как вы узнали о ней? Вам кто-то позвонил? Таксист? Врачи? У меня в телефоне был ваш номер?
Острый, несмотря на потерю памяти, ум; Дэйн нехотя восхитился.
— Я ее случайно увидел, потому что проезжал по тому же мосту. Увидел, остановился и забрал вас к себе.
— А почему просто не дождались врачей?
— Потому что у меня есть знакомый врач — Стивен. Он лучше всех других, и он, я знал это, приехал бы быстрее бригады медиков. К тому же, у вас могло не быть страховки или денег…
Она долго молчала. Жевала бледные безо всякой помады губы, смотрела в сторону. Пыталась вытряхнуть из давшей сбой памяти хоть одно изображение, соответствующее рассказу — собственные мысли, эмоции, обрывки картин, как собиралась на встречу, — но, как он видел, тщетно. Морщилась от вновь подступающей головной боли. Наконец, тихо произнесла:
— Это было очень… благородно… — Это слово она налепила ему на лоб, как бумажку, которая не желала клеиться — пришлось послюнить и прилепить вновь, подержать, прижав ладонью, — с вашей стороны забрать меня к себе. Только это очень… неудобно. Получается, вы не знаете, где я живу?
— Нет.
(Мог бы узнать по базам, но зачем говорить об этом — напоминать об издержках профессии?)
— Но… как же мне теперь найти собственный дом? Мне… Получается, я не знаю, куда идти…
— Вам не нужно никуда идти.
— Но как же? Я не могу вот так взять и остаться у вас.
— Можете.
— Нет! Поверьте, это действительно благородно с вашей стороны привезти меня сюда и оказать помощь, но меньше всего я хочу стать обузой… Мы друг друга совсем не знаем, и, возможно…
Она замялась, но он и без того знал продолжение фразы: «совсем не подходим друг другу» и даже был с ней согласен, но попросту не мог, не имел права озвучить это вслух.
— Может быть, вы знаете кого-то из моих знакомых? Друзей? Хотя бы что-то обо мне?
— К сожалению, нет.
— А мой телефон — где он?
— Потерялся. Видимо, остался на сиденье в такси. Простите, я не успел его найти.
Ани-Ра поджала губы; в ее глазах мелькнула та самая горечь, которая неизменно прожигала в его совести новые дыры. Растерянность, отчаяние, страх. Она одна с незнакомым мужчиной и в незнакомом доме. Она ничего не помнит; мир в ее зрачках снова поплыл.
— Послушайте, — для того, чтобы произнести следующую фразу правильно, Эльконто пришлось изрядно напрячься — натянуть на лицо доброжелательную и крайне терпеливую маску, а в голос добавить несуществующей теплоты и заботливости, — вы спокойно можете остаться здесь, пока что-то не вспомните. У меня много комнат. Если не хотите, я даже не буду вас лишний раз беспокоить — просто живите, отдыхайте и вспоминайте. Все в порядке. Это меня не напряжет, правда. Я обеспечу вас всем необходимым, а как только ваша память восстановится, вы вольны, сразу же уехать домой.
Она смотрела и молчала — бледная, неуверенная, потухшая, а он не знал, что еще добавить.
— Обещаю не приставать.
Шутка, несмотря на легкий и веселый тон, не удалась, а ответная улыбка не вернулась.
— Вы очень добры. — Ответила Ани-Ра сдержанно и опустила голову, спряталась. Вид дрожащего подбородка вновь заставил Эльконто неслышно вздохнуть.
