— Не надо платьев.
— Как скажете… Хотя, что накуплю, то и будете носить. Носки, мыльные принадлежности? Есть предпочтения в запахе геля для душа?
Теперь она смотрела на него, распахнув глаза.
— Вы что, каждую неделю это делаете?
— Что именно?
Дэйн выпучился в ответ.
— Приводите сюда незнакомок, отшибаете им память, а затем задаете все эти вопросы?
— Я похож на маньяка?
— Ну… Чуть-чуть.
— Вот, спасибо! Всегда думал, что похож на кого-нибудь получше.
Отшибает память? Она думает, что он отшиб ей память намеренно? Подозревает его?
— Просто у вас такой тщательно спланированный список вопросов, будто вы повторяете его каждую неделю.
— Нет, чтобы похвалить! Мол, заботливый, хороший, умный. Обо всем подумал…
— Ну, да, обо всем… Совсем обо всем.
— Еще не обо всем!
Эльконто притворно нахмурился.
— Вы что, не помните? Мы пока еще на стадии «накупил кучу барахла»…
— А долго эта стадия будет длиться?
— Что?
— Она начинает мне нравиться.
Дэйн откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и проворчал:
— У-у-у… Женщины!
Спустя несколько минут они закончили определяться с размерами вещей и перешли к еде.
— Что вы любите в еде?
— Не знаю. — К Ани вернулось смущение. — Не помню.
— Ну, есть вы, любите?
— Издеваетесь?
— Значит, любите. Осталось выяснить «что». Предупреждаю, я готовить не умею, не могу даже яичницу пожарить. Как-то пробовал — вышло горелое дно и болтанка сверху — я выкинул ее в мусорку, так что не рассчитывайте на столовый сервис. Все, что я ставлю на огонь, становится несъедобным.
Она улыбалась так мило, что Дэйн засмотрелся. В зеленоватые глаза вернулись живые искорки, на щеках вместо пунцовых пятен красовался здоровый, приятный румянец. Пациентка явно шла на поправку — метод «шуток» работал. Значит, Стивен прав — через десять-двадцать дней Ани может полностью «выздороветь», а, значит, до этого момента необходимо продолжать в том же духе — возрождать в здоровом теле новые, счастливые воспоминания.
— Ну, мисс? Я могу купить вам йогурт, овсянку, сосиски, хлеб, сыр, джем или эти… как их? Которые заливают молоком…
— Кукурузные хлопья?
— Да, они самые.
— Их я люблю. Кажется.
— Отлично. С завтраком разобрались. Что на обед?
— Рыба? Курица?
— Я предупредил — готовить не умею, а вас спрашивать не имеет смысла. Предоставлю вам кухню, и будете вспоминать, умеете ли вы пользоваться утварью.
«— Ножами умеешь точно». Он прогнал эту мысль.
Ани-Ра растерянно огляделась вокруг — видимо, пыталась припомнить, владеет ли кулинарными навыками; между тонкими бровями прорисовалась морщинка. Дэйн тут же прервал ее мыслительный процесс, который, как он полагал, на этой стадии вновь приведет к головной боли.
— Слушайте, оставим это пока. В супермаркетах полно всяких полуфабрикатов. Пакетиков с готовой едой. Готовых пакетиков.
— Говнопетиков.
— Что?
Она снова улыбалась; казалось, солнце вплетается в ее улыбку, вторит ей. Его рука зависла над списком продуктов.
— Я подумала, что эта шутка была бы в вашем стиле.
В его стиле? Она уже пыталась предполагать, что в его стиле, а что нет? Хороший, живой ум. Эта мысль наряду с недавними воспоминаниями об Ани-Ра вызвала некий дискомфорт, показалась сюрреалистичной, но уже через секунду Дэйн рассмеялся.
— Вообще-то, да, в моем стиле. Так вы будете есть еду из говнопетиков?
— Супы, которые надо заливать кипятком и в которых плавает две горошины?
— И три листика укропа.
— И четыре лапшины?
— В лучшем случае…
— Не буду.
— Тогда нам придется ходить в рестораны. Каждый день. Я, в общем-то, не против, но придется заодно купить вам журнальчик.
— Зачем?
Босая нога Ани покачивалась над ковром; тонкие пальцы крутили против часовой стрелки опустевшую фарфоровую кружку.
— Чтобы вы могли в него уткнуться и не думать о том, что вам нужно постоянно созерцать напротив мою ряху. Быстро надоест ведь…
Шорох фарфорового дна по столу прекратился; кружка в пальцах остановилась, а взгляд серо-зеленых глаз застыл — Ани о чем-то задумалась. Интересно, о чем — о названии журнальчика или о его «ряхе»?
Чтобы не выдавать собственного смущения, Дэйн уткнулся в список, перечитал его, затем подписал внизу.
«Купить корм для Барта».
* * *
Он думал, будет сложнее.
Дискомфорт в общении, неудобные вопросы, постоянная натянутость, незнание, чего ждать друг от друга, попытки наладить хотя бы один ветхий мост, чтобы сделать навстречу робкий и никому не нужный, в общем-то, шаг. Не подруга — просто ненадоедливая соседка — это все, на что он мог рассчитывать, но она улыбалась. Ани улыбалась.
И это что-то меняло.
Она воспринимала его шуточки и шутила в ответ; Эльконто не мог припомнить представительниц женского пола адекватно реагирующих на его «болванное» поведение, но эта могла.
Говнопетики, надо же…
Поворачивая то влево, то вправо привычный кожаный руль (он не смог заставить пойти себя пешком — просто тайком вывел машину из гаража и так же тайком вернет ее на место), Дэйн поймал себя на мысли, что радуется. Непонятно чему. Нет, он не стал счастлив от пребывания в его доме убийцы, причем целенаправленного тренированного «обеспамятевшего» убийцы, но и тяготиться отчего-то перестал. Да, пусть просто соседи, пусть видятся лишь раз в сутки, зато и пошутить можно, и собой остаться, и не бояться, что ляпнет что-то не то. Он никому ничего не должен. Совсем. Ходит по дому баба, и пусть ходит. Улыбается? Так оно и легче на душе…
Не успел Эльконто прийти к каким-либо умозаключениям, как в кармане завибрировал телефон.
Звонил неугомонный доктор.
Красный или белый? — спрашивал он. — Белый, красный, белый, красный? Видите ли, модель, которую он хотел приобрести для друга, была представлена только в этих двух цветах. Эльконто ответил «белый» и положил трубку.
Интересно, что ему прикатят к порогу этим вечером?
Барт с появлением в доме Ани сделался непривычно тихим, почти бесшумным — перестал грызть полы и собственные мячики, изредка и деликатно цокал когтями по паркету, манипулировать скорбными выражениями на морде прекратил вовсе.
— Эй, ты чего, друг? — Спросил Дэйн сидящего на заднем сидении пса. Тот щурил карие глаза и подставлял лохматый нос ветру; трепались и топорщились на ушах короткие волосинки. — Она как пришла, так и уйдет. А мы останемся. И все будет как раньше.
Барт коротко тявкнул в ответ.
