4
Слуга твой принес тебе жертву,
и обладающие божественной мощью
дрожат, когда взирают на разящий нож.
Я вижу и обладаю зрением; я обладаю
существованием моим;
я сделал все, что было начертано;
я ненавижу сон…
и бог Сет поднял меня с ложа моего!
Тишину нарушает скребущий звук, слабый и далекий. Это святотатство, это вторжение в жаркий мрак, где уже три тысячи лет не звучало ни шепота, ни движения, ни дыхания, ни биения сердца – ни внутри льняных покровов, обвивающих тела, ни вне их.
На стенах, никем не видимые, начертаны священные надписи. Для этих двоих молитвы творились наспех, переписывались второпях. Молитвы, долженствующие указывать им путь, защищать их души, направлять их дух, написаны краской, а не выбиты на камне. В самом дальнем углу одна-единственная надпись, сделанная кем-то из прислужников, молит и заклинает: если души их не упокоятся, пусть они снова вернутся в мир, который покинули столь внезапно. «Я ненавижу сон…»
Анну разбудил стук в дверь. В первую секунду она испуганно уставилась на потолок, потом глянула на часы: половина девятого.
– Кто там? Подождите минутку! – Вскочив с постели, она стала убирать волосы с глаз, пытаясь собраться с мыслями. – Серина, это вы? Простите… Мне нужно было включить будильник.
Повернув ключ, Анна открыла дверь. На пороге стоял Энди.
– Простите, – с усмешкой заговорил он, – я решил, что не видел вас за завтраком, потому что вы встали раньше всех. – Он обвел взглядом ее всклокоченные волосы, коротенькую ночную сорочку, длинные голые ноги, и его улыбка стала еще шире. – Вы собираетесь в Ком-Омбо?
– Да… – Анна провела рукой по волосам – и вдруг вспомнила… – О Господи, да! Я проспала. В котором часу начинается экскурсия?
– Через десять минут. – Он на шаг отступил от двери. – Знаете что? Хотите, я принесу вам кофе из столовой, пока вы одеваетесь?
– Правда, принесете? – Невозможно держаться с достоинством, когда на тебе только коротенький розовый лоскуток и ничего больше.
Она быстро заскочила под душ, схватила платье и марлевую рубашку – вместо жакета, сунула ноги в сандалии и как раз вставляла пленку в фотоаппарат, когда Энди снова возник на пороге с кофе и завернутым в салфетку круассаном.
– Али даже намазал вам его клубничным джемом, сообщил он, передавая все Анне. – Похоже, он ваш большой поклонник. И вам совершенно незачем давиться – Омар сказал, что мы можем сами пойти в храм вслед за ними: тут есть тропа, и ходу всего-то полчаса. Главное – не пропустить это зрелище. Вы можете полюбоваться развалинами отсюда. – Он сделал жест в сторону окна.
– Вы спасли мне жизнь! – Взяв из его рук кофе, Анна села на кровать и благодарно отхлебнула глоток. Энди стоял перед ней, глядя на нее, и она вдруг испытала неловкость, но затем, оценив всю комичность ситуации, рассмеялась. – Простите! Я не привыкла принимать мужчин у себя в каюте. Присядьте, пожалуйста. Я буду готова через две минуты. – Круассан, еще теплый, истекал растаявшим маслом и джемом. Подобные вещи также трудно есть с достоинством.
Энди с усмешкой смотрел на нее.
– Вы могли бы успеть еще раз забраться в душ, – заметил он.
– Ну, не до такой же степени я перепачкалась, – со смехом возразила она. – Я уложусь в минуту.
Одним глотком допив кофе, она зашла в ванную вымыть руки. Ее косметичка все еще стояла там на полу – в таком маленьком помещении поставить ее было больше некуда. Взглянув на нее, Анна похолодела. Всего несколько минут назад она открывала ее, чтобы достать бальзам для губ; флакончик, завернутый в шарф и помещенный в полиэтиленовый пакетик, был там, она сама засунула его поглубже под косметику и лосьоны и закрыла молнию. А теперь молния была расстегнута, и в ее зубьях торчали клочки полиэтилена.
На мгновение страх парализовал Анну; она стояла, глядя расширенными глазами на косметичку и чувствуя накатывающую тошноту, потом здравый смысл возобладал. Она спешила, потому что Энди должен был вот-вот вернуться, и зубцы молнии захватили полиэтилен. Флакончик был на месте. Заставив себя успокоиться, Анна открыла кран. Через несколько секунд она была готова.
Один из членов команды указал им тропу вдоль реки. Остальные уже успели уйти далеко вперед; Анна видела, что они идут тесной группой, сгрудившись вокруг жестикулирующего на ходу Омара. Утреннее небо сияло синевой.
– Хотите успеть на лекцию? – спросил Энди.
– Вы предлагаете бежать?
– Это единственный выход.
– Вы чересчур категоричны, – улыбнулась она. – Вы бегите, если хотите, а я осмотрю достопримечательности самостоятельно.
– Нет, – покачал он головой, – бег – это не для меня. По крайней мере не по такой жаре. Но знаете, вчера вечером я читал кое-что о Ком-Омбо, так что, если хотите, я могу просветить и вас.
К тому времени, как они добрались до скопления пестрых, густо окруженных народом палаток с сувенирами у входа в храм, Энди успел пробежаться по нескольким тысячелетиям истории Египта вплоть до эпохи Птолемеев.
– Этот храм гораздо старше храма в Идфу и, по сути дела представляет собой два храма в одном – он разделен посередине. Одна половина посвящена Гор-уру, или Гору-старшему, а вторая – Себеку, богу-крокодилу, – рассказывал он на ходу. – Храм был знаменит своими жрецами-целителями, так что люди приходили издалека, чтобы просить их помощи и совета. Он разрушен куда больше, чем храм в Идфу, потому что стоит неподалеку от реки, и вода значительно повредила его, да к тому же не так давно случилось землетрясение.
Туристов было видимо-невидимо, так что снова пришлось стоять в медленно двигающейся очереди и протягивать свои билеты, чтобы у них оторвали уголок.
– А я думал, вы решили пропустить сегодняшнюю экскурсию, – раздался над самым ухом Анны голос Тоби, воспользовавшегося моментом, когда Энди, старавшийся рассмотреть храм получше, отошел немного в сторону. – А вы, значит, наслаждаетесь обществом нашего антиквара… – Движением головы он указал на Энди. – Кстати, вас ищет Серина. Я правильно понял, что вы все-таки решились поговорить с ней?
Анна кивнула.
– Она очень помогла мне. Вы правы, она действительно много знает обо всей этой мистике и о египетской истории.
– Достаточно, чтобы успокоить вас? – быстро глянув на нее, спросил он. Они медленно шли через передний двор среди массивных полуразрушенных колонн.
– Успокоить вас? – Подошедший Энди расслышал последние слова вопроса. – Это вы о чем? Вас что-то беспокоит, Анна?
