Сейчас здесь едва ли несколько детей, и никто из них не бегает вокруг. Парочка пожилых людей смешалась с толпой, где только четверть — женщины. Все выглядят так, будто не мылись и не ели слишком долго. Все наше внимание, безусловно, приковано к скорпионам.
Они оставили нас в покое, пока. Большинство из них не такие мускулистые и широкоплечие, как я ожидала. Некоторые из них откровенно тощие. Им и не нужно быть мощными, они используют свое главное оружие — жало, чтобы охотиться.
У каждого есть хвост, будто накачанный стероидами — толстый и мускулистый, гротескно выпуклый. Если присмотреться поближе, можно увидеть каплю яда на кончике каждого жала, будто они поддерживают трубопровод в исправном состоянии.
Один из скорпионов носит брюки, но те надеты задом наперед, молния расстегнута, чтобы не стеснять хвост. В этом есть что-то, неотвязно беспокоящее меня, но я никак не могу ухватить кончик мысли.
Глядя, как скорпион подтягивает штаны почти человеческой рукой, я вздрагиваю. Желудок делает кульбит и меня озаряет понимание.
Это обручальное кольцо.
Что оно делает на руке монстра?
Должно быть, его привлекла блестящая штучка на одной из жертв. Как некоторые животные играют с игрушками или может быть, он обнаружил, что кольца причиняют дополнительные травмы, как кастет.
Да, должно быть именно так.
И то, что кольцо на безымянном пальце — всего лишь случайное совпадение.
Через несколько минут Алькатрас замаячил в тусклом свете. Я откидываюсь назад, словно мое движение может замедлить корабль. К тому моменту, как мы причаливаем, я вся дрожу.
Мое воображение продолжает рисовать картинки того, что нас здесь ждет. Я стараюсь гнать их, но безрезультатно.
Остров напоминает громадную скалу. Вода, должно быть, чудовищно холодна, не говоря уж об акулах, охотящихся скорпионах и зубастых демонах из ада.
Видимо, так все и закончится.
Мир уничтожен, человечество пленено, моя семья рассеяна по свету.
Эта мысль приводит меня в бешенство. Я надеюсь, злость выжжет другие чувства, потому что это единственное средство удержать меня на ногах и заставить шевелиться.
Множество узников раболепно стенают, не желая покидать лодку. Люди и животные мало отличаются в этом. И те и другие понимают, когда их ведут на убой.
Островная пристань в точности такая же, как на большой земле — темная, мрачная и усыпана острыми обломками. Холодный ветер залива задувает под рубашку, заставляя мурашки бежать по телу. Я совершенно заледенела снаружи и внутри. И все же, я заставляю себя взглянуть в лицо тому, что нас ждет.
Но ничто не может подготовить меня к тому, что происходит за пристанью.
Прожекторы горят вдоль стен, освещая дорожку, по которой мы плетемся на остров. Куда бы я ни посмотрела, везде вижу камень и бетон. Отшелушивающаяся краска и ржавчина сыплются со стены ближайшего здания.
Четыре скорпиона работают возле грузового контейнера с воротами из сети цепей, как на материке.
Они выхватывают блестящие внутренности и части тел из ведер и бросают их на бетон. Окровавленная земля вне досягаемости попавших в западню людей из металлического контейнера.
Воняет непереносимо. Эти люди находятся в западне дольше, чем я хотела бы знать. Могу судить об этом не только по вони, но и по тому, как они пытаются протянуть уставшие руки, чтобы попытаться схватить внутренности и измельченные части тел, находящиеся вне их досягаемости.
Эти люди рыдают и стонут. Никакой агрессии, только отчаяние. Их руки слишком тощие, они будто уже умерли, но еще не осознали этого.
Не может быть, чтобы из них сделали новых монстров или даже скормили им. Они слишком забиты, слишком голодны. Насколько голодными вы должны быть, чтобы охотиться за сырыми рублеными частями человеческих тел?
— Тупые, как грязь во всех ее проявлениях, — говорит знакомый голос. — Но в них все еще живы далекие, извращенные человеческие инстинкты.
Это Велиал. Демон. Краденые белые крылья разворачиваются за его спиной — божественный антураж для его громоздкой фигуры. Он встает позади скорпионов, швыряющих окровавленные куски мяса на землю. Сердце подпрыгивает как на сломанной доске, застревая на гигантской щепке.
Позади Велиала встает ангел с волосами цвета ириса и серыми перьями в крыльях, развевающимися на ветру. Он одет в светло-серый костюм, который передает умеренный вкус и элегантность.
Даже без девочек-трофеев я узнаю архангела Уриила, политика. Он тот, кто тайно организовал Раффи обрезание крыльев, чтобы убрать с дороги кандидата-конкурента в предстоящих ангельских выборах. Как будто этого было недостаточно, чтобы презирать его, но еще он любит прогуливаться в компании пары девушек, наводя на них ужас.
— Ты имеешь в виду свою саранчу или их игрушки? — крылья Уриила частично разворачиваются за ним, как сияние тела.
В мягком свете отеля ангельской обители его крылья выглядели почти белыми, с оттенком серого, но теперь в ярком свете городских огней они смотрятся серыми с полуночным оттенком.
Саранча?
— Саранчу, — говорит Велиал. — Люди тоже тупы, как камни. Но они слишком измучены, чтобы использовать инстинктивную изобретательность. Ты знаешь, что саранча думала, будто это игра для них? Меня это привлекло. Они также лживы, как и любой демон ада. — Он произносит это почти гордо.
Он, должно быть, имеет в виду скорпионьих монстров. Я всегда представляла саранчу похожей на кузнечиков, а не скорпионов, так что мне не ясно, почему он их так называет.
— Ты уверен, что тот, кого ты обучал, научит других?
— А кто поручится? Их суждения туманны, а мозги усохли, они, возможно, свихнулись после изменения. Трудно предугадать, что они сделают, но этой партии нужно уделить особое внимание. Они действительно кажутся более способными, чем другие. Они ближе к лидеру группы, чем ты думаешь.
Скорпион с белой прядью в волосах устает от игры и направляется к контейнеру с людьми. Лес костлявых рук отдергивается от решетки. Ноги пленников скребут пол, будто они пытаются отползти от монстра.
Скорпион встает перед тускло освещенным внутренним помещением. Потом он бросает окровавленный кусок в клетку.
Ночь тут же наполняется металлическим шарканьем, животным ворчанием и приглушенными криками разочарования и отчаяния.
Люди внутри дерутся друг с другом за кровавые куски. Насколько я знаю, это мог быть кусок кого-то из них самих, кого бы вытащили, а потом забросили обратно в качестве агонизирующего корма.
