— Кася, ну что бы я без тебя делала! Мне ведь пока некогда было ее изучать, но чистую душу без жадности и подлости рассмотреть я все же успела. А про нахлебство ей сама объясню, не волнуйся.
— Вот бумага, — запыхавшаяся Мила сложила на стол все принесенное, — а можно спросить?
— Нужно, — твердо кивнула Веся, — и никогда не забывай, Мила, ты теперь не просто моя ученица или помощница, но и чародейка. Такая же как я, Ардест, Кастина и все остальные. Мы все одна семья… это непросто понять и принять, я сама не сразу разобралась. И хотя у чародеев и есть собственные вещи, одежда, оружие, амулеты и простые украшения, но все остальное — общее. Вот эти дома, мебель, продукты в кладовой, да и сама цитадель. Ну и конечно Антаиль. А вот девушки, которые приедут сегодня на барке — вступят только в клан сокола, когда Дест с Феодорисом вернутся, а право стать чародейками им предстоит заслужить, как и тем воинам, которые прибудут позже. И это секрет, никто не должен знать, что он не просто тут живет и работает, а проходит испытание на честность и верность, доброту и сострадание. Поэтому чародейских законов никому не объясняй и никого не предупреждай, но к новеньким присматривайся, сама понимаешь, собирали их второпях и могли попасть вовсе не те девушки, кого я захочу навсегда оставить в Южине. А теперь спрашивай.
— Так я про это и хотела… что мне делать, когда они приедут.
— Вот сейчас указ про это напишу, — объясняла княгиня, сопровождая свои слова делом, — Терсия определена в советницы, Мелания станет помощницей и писарем. Пусть девицы с мелкими вопросами и спорами к вам обращаются. Вы и будете помогать их рассудить, втроем не ошибемся.
И рада бы она думать, будто среди приехавших новичков сразу установится тишь да благодать, только сразу самой становится смешно от таких надежд. Куницы все девушки самостоятельные и в себе уверенные, и раз они до сих пор не замужем, значит, не пожелали идти младшей женой ни к одному сородичу. И в чужой клан уходить не захотели, и именно Весе придётся выяснять, почему. А для этого нужно побеседовать с каждой наедине, и потребуется на это не один день, и даже не один месяц.
— Вот вы все где, — заглянул в кухню Тирой, — можно?
— Конечно, — продолжая писать, кивнула княгиня, — я как раз о тебе думала.
— Как восхитительно звучит, обо мне думала такая прекрасная девушка! — весело пошутил магистр, открывая шире дверь и оказалось, что он не один, следом за ним шли Трофимус и Филитий, — А чем вы тут занимаетесь?
— Ну, если княгиню можно назвать просто девушкой, то всё верно, — тихонько съязвила Кася, не сомневаясь, что маги её расслышат, — а занимаемся мы тем же, чем и вы. Готовимся к встрече барки с невестами.
— И чего уже надумали? — присел к столу Филитий, — или только начали?
— Вот указ пишу, — серьезно глянула на него Веся, на миг оторвавшись от работы, — а ты мне нужны, чтоб печать добыл. Не могу же я куницам указ без печати вывесить, они не белки, нипочем не поверят.
— Да и белки ныне ушлые пошли, — усмехнулся Тирой, и тоже сел рядом с воздушником, — печать мы к обеду сделаем. А про что указ?
— Про советников и главные правила Южина. Вот только кем я им представлюсь? Княгиней пока права не имею, совет ведь еще решение не принял.
— За это не волнуйся. Можешь с чистой совестью называться княгиней. Мы все продумали… если кто-то и начнет упрямиться, Феодорис найдет чем уговорить. Главное, Ардест там, против него ни Илстрем, ни Радмир не пойдут, ну а Хизген всегда к ним прислушивается, в этот раз вепрям с князем повезло, хоть и осторожный, зато не такой упрямый, как его отец. А еще что?
— Еще фантомы. Оставлять девушек без лекарей я не хочу, но приказ им намерена дать совсем другой. И распоряжаться фантомами придется мне самой, пока мы не узнаем новеньких получше. Неплохо бы для начала хоть пару минут поговорить с Тонрелом, ватажники умеют разбираться в людях, и могут многое сказать о тех, кого везут хоть несколько часов. Ну и последнее, нужно посмотреть дома… я ведь ту сторону крепости только мельком видела. А теперь нужно решать, где кого поселить.
— Вот за этим мы сюда и шли… а вы все наши вопросы успели заранее обдумать, — довольно усмехнулся Тирой, — сейчас все решим. Но сначала о Трофимусе… как вы знаете, его жене стерли старую память. И теперь он просит отпустить его… решил жить в Забреге, там у него брат. Но не знает, куда деть Анфею.
— Мила, отнеси Антика в мою комнату и посиди с ним, я скоро приду, — тихо, но непреклонно распорядилась Кастина, — а тебя, Тирой, я хотела попросить позвать моего мужа. Филитий, сходи вместе с ним.
Маги понятливо кивнули и поспешно вышли, оставив насупившегося Трофимуса с княгиней и ее наставницей.
— Я и сам всё знаю, — первым начал разговор чародей, едва за друзьями закрылась дверь, — о чем ты можешь сказать. Уже несколько ночей почти не сплю, все думаю и думаю.
— А я тебе ничего говорить и не собиралась, — печально проговорила Кася, вздохнула и подперла щеку ладонью, — один вопрос задать хотела, на всякий случай.
— Прости… — еще сильнее помрачнел маг, — совсем я бестолковый стал. Спрашивай.
— Ну, ты на себя не наговаривай, ничуть не бестолковый, — не согласилась травница, — видели мы, как наравне с другими в подземелье работал. А вопрос простой. Анфею мы в крепости конечно оставим… понимаем, что теперь это совсем другой человек. Но вот насколько другой? Помнит ли, что была замужем? И ещё, остались у неё в душе какие-то чувства к тебе, или нет? Ведь если твоя жена тосковать начнет, да еще чего ни то удумает, нам за ней не уследить. Сам знаешь, сюда скоро девчонок молодых привезут, нужно будет заниматься ими. Не с особой радости они родные дома-то оставили. Ну, а уж как воины прибудут, тут и вовсе всё коромыслом завертится.
— Не думаю, чтобы она чего-то удумала, — поджал губы Трофимус, — никогда за ней такого не замечал.
— Так ты ведь не замечал за той, какая была жизнью в другую сторону лицом повернута, — огорченно вздохнула Кастина, — а эта же совсем другая женщина! Вот видела я однажды, как мой учитель картину отмывал. Задёшево у трактирщика выкупил, и как только распознал старинного мастера под поздней мазней, до сих пор понять не могу. Впрочем, у него дар был редкий, суть вещей видел. Так вот, когда он грязь смыл и ту краску, какой неизвестный «умелец» трещины замазывал и от себя всякого подрисовывал, такая благодать обнаружилась… душа запела. Вот так и Анфея, как я думаю, теперь очистилась… ну да ладно, езжай себе с миром. Саргенс приедет, мы у него расспросим, начнет у нее по тебе сердце болеть или нет. Ну а если всё же затоскует молодица, он сумеет оберег ей сделать, на первое время. А там глядишь, кому-нибудь из воинов бедняжка и приглянется, она женщина видная. Каждый постарается её разутешить… чтоб тоску-то развеять. Ну, прощай, счастливо тебе на новом месте устроиться, хотя жаль, конечно, что уходишь… человек ты в крепости очень нужный.
