Она усмехнулась в ответ.
— Это моя девочка. Покажи ему кто тут Босс.
— Мы на самом деле голосуем кто Босс этого Дома?
Мы оглянулись одновременно. Этан стоял на нижней ступени лестницы, золотые волосы обрамляли его лицо, руки были засунуты в карманы, газета была зажата под рукой.
— Добрый вечер, мой Сеньор. Как прошел ваш день?
Этан выгнул властную бровь в сторону Линдси, затем поглядел на меня.
— Хорошая рубашка. Мы должны нанести краткий визит прежде, чем пойдем к оборотням.
— О, — Линдси сознательно выделила интонацией. — Вы едете в Дом Наварры?
— Мы идем в Дом Наварры, — подтвердил Этан.
Я мигнула. Когда он сказал "визит", я немедленно предположила, что нужно захватить подарок для хозяйки; поездка в Дом Наварры не входила в мой список дел. Я никогда не была там прежде, и идея идти теперь не приводила меня в восторг.
Вы спросите почему?
Краткий обзор: я рассталась со своим бывшим парнем, потому что он считал, что я ему изменяла с тем, с кем у меня всего несколько часов назад был секс. Невероятно.
— Она знает? — спросила Линдси, слегка качнув головой в мою сторону.
— Я стою прямо здесь. Что я должна знать?
— Я собираюсь рассказать ей, — сказал Этан. — Но мы ограничены во времени. Я забыл позвать Люка, пожалуйста, скажи ему, что я хочу поговорить на рассвете относительно рассмотрения плана собрания.
— Да, да, Сеньор, — сказала она, но прежде чем уйти, наклонилась ко мне. — Серьезно, молодец. Я это имела в виду.
После ее слов я усмехнулась и подняла шутливый, пристальный взгляд на Этана.
— Что я должна знать? И почему мы едем в Дом Наварры?
Он предложил мне следовать за ним и направился к лестнице, ведущей в подвал. Когда я подошла к нему, он достал бумагу из-под его руки.
Это была копия сегодняшней Чикаго Сан-Таймс. Он щелчком открыл ее и повернул в мою сторону.
— О, мой Бог, — пробормотала я, выхватывая газету из его рук.
Заголовок на первой полосе — первой полосе — гласил "МСТИТЕЛЬНИЦА С КОНСКИМ ХВОСТОМ СПАСАЕТ ПОСЕТИТЕЛЯ В ПЕРЕСТРЕЛКЕ". Фотография того, как я помогаю Берне сесть в машину скорой помощи была напечатана ниже заголовка. И был еще один сюрприз — Ник Брекенридж был указан как автор статьи.
Осторожно спускаясь по лестнице следом за ним, я прочитала первую часть истории, которая обсуждала перестрелку и мою работу в чрезвычайной ситуации.
Пока неплохо. Но я понятия не имела, почему именно Ник Брекенридж, из всех людей, написал это. Писать на первой полосе был не для него, он был журналистом с безупречной репутацией.
Только я ему не очень нравилась.
— Как? Почему?
— Возможно, ты повернула поток Брекенриджа от враждебности до истории с обложки.
Мы остановились рядом с дверью.
— Это не может быть преклонением перед героем. Ты знаешь, что ко мне испытывает Ник.
— Ты слышала колебание Габриэля, когда он упомянул Дом Брекенриджей. Возможно Ник и Габриэль в ссоре. Габриэль действительно извинился после. Он совсем не был в восторге от шантажа вампиров Ником.
— Хорошо, но я убеждена, что репортер, получивший Пулитцеровскую премию[26], написавший историю, прославляющую вампира — вампира, которым он не особо доволен — получил хороший толчок. Я не уверена, что Гейб хотел бы потратить политический капитал на меня. Кроме того, я не могу себе представить, что он оказал давление на Ника, чтобы поместить меня на первую полосу Сан-Таймс. Гейб не хочет такого внимания. Это вызовет слишком много вопросов о том, почему вооруженные вампиры были в баре, или привлечет папарацци, желающих заснять каких-то новых вампиров в горячей точке. Он определенно не хочет этого. Должна быть другая причина.
И эта загадочная причина заставила меня задаться вопросом, какую цену я должна заплатить Нику. Я не была уверена, было ли это лучше или хуже, то что он написал историю, потому что он получил толчок локтем от своего босса.
— Наверное, примерно так же, я чувствовала бы себя, если бы получила толчок от Мастера, — пробормотала я.
— Что это было?
— Ничего. Какое это имеет отношение к нашей поездке в Дом Наварры?
— История становится значительно более противной, по мере ее продвижения.
— Что значит противной?
— Это напомнит читателю, что вампиры Дома Наварры не были, скажем так, филантропами как вампиры Кадогана.
— Там говорится об убийствах в парке?
Это было результатом убийственной выходки Селины в парке Чикаго… и кампусе ЧУ[27], и я должна была стать жертвой номер два, по крайней мере прежде, чем Этан нашел меня. Он кивнул.
— Именно поэтому Морган хочет видеть нас. Так как история показала, что ты дружила с Ником, он, вероятно, предполагает, что мы имели некоторое отношение к статье.
Мнение о нас с Ником Брекенриджем как о друзьях было не совсем верное.
Этан набрал код и открыл дверь в подвал.
— И что ты чувствуешь по поводу написанного в статье? — спросила я, следуя за ним в гараж.
— Ну, очевидно я встречаюсь с Мстителем с конским хвостом, так что я чувствую себя довольно хорошо.
Я остановилась, чтобы окинуть его придирчивым взглядом. Когда он проходил мимо меня к машине с самодовольной усмешкой, я закатила глаза. Но я едва имела это в виду. Он сказал "встречаюсь" в конце концов.
Несколько минут, пока мы ехали, в Mерседесе стояла тишина, так как я читала историю.
Статья читалась как учебник для начинающих по Кадогану и Наварре, от положений лидерства Домов до их историй. Она также рассказывала, что женщина по имени Надя стала новой Помощницей Моргана. Я не знала, что он продвинул кого-то.
С другой стороны, я действительно не подумала спросить его об этом.
Это упущение, вероятно, много говорило о наших недостатках как потенциальной пары.
— Откуда информация? — спросила я, оглянувшись и поняв, что мы выехали из Гайд-Парка в Лейк-Шор-Драйв. Наварра был расположен на Золотом Побережье Чикаго, районе жеманных таунхаусов, вилл, особняков, и недалеко от озера и к северу от центра Чикаго.
— Это был мой второй вопрос, — ответил Этан мрачно, — Прямо за бестактным вопросом, что сделает наш молодой Мастер Наварры, увидев это. — Он взглянул на меня. — Ты говорила с ним в последнее время?
— С тех пор как поссорились, нет.
В машине повисло молчание, напряжение вылилось со слабым гулом магии.
— Я вижу, — сказал он, с неодобрением в голосе. Я напряглась, ожидая аргумента.
— Есть ли что-то, что ты хотел бы сказать по этому поводу?
— Вовсе нет, — сказал он. — Но это может добавить ему раздражения, когда он увидит историю.
