— То есть тебе не нужен камень?
— Он нужен тебе. А мне хватит сокровищ. На них мы наведем в Дуахтоне порядок.
— А если Кенаукут будет против?
— Тогда ему придется уступить свое место мне, — смело ответил Шанард.
— Ты же сказал, не держишь на него зла.
— Я пират, Аврора. Я беру то, что хочу. Даже силой. Я хочу Дуахтон. И нертонские сокровища помогут мне его заполучить. К кому примкнут капитаны, когда я вернусь в бухту и покажу им полный трюм золота?
— А как же обещания?
— Плиесцы и уцаборцы свое получат, не сомневайся. Но Кенаукут… Его царствованию пришел конец. Ничто не вечно. Особенно власть.
— Ты с самого начала это планировал? — обиженно сорвалось с моих губ.
— Покажи мне пальцем на того, кто отправился на Нертон не ради себя, любимого. Аврора, я хочу мира в Дуахтоне. Я хочу положить конец пиратству не помилованием через повешение. Нам нужен капитал, на который мы купим всех соседей, обелим наш рынок и выйдем на новый уровень. Я хочу, чтобы у Ваплакса не было оснований судить нас. Чтобы Кайд, за голову которого объявлена награда, стал свободным. Чтобы жители Холмов обрели свой гражданский статус. Чтобы Дуахтон перестал быть грязной бухтой, наполненной преступниками и шлюхами. Разве это не лучше, чем пополнить карман Кенаукута, помешанного на своем пиратском величии?
— И ты готов осесть? — скептически вымолвила я, хмурясь и отстраняясь от Шанарда.
— Королевский флот нас притесняет. Торговые пути охраняются все надежнее. Кенаукут экономит на пушках и порохе. А без них захват галеона голыми руками — это сумасшествие, верная гибель. Я же понимаю, что все летит к чертям. Его наводки стали реже, добыча мельче. Он делает вид, что это временные трудности. Но в море-то выхожу я. И вижу, как Ваплакс наступает нам на глотку.
Было нечто великодушное в словах Шанарда, в его желаниях. Вот только стереть все бесчинства, что долгие годы творили пираты, невозможно. То, что он видит, как обеление, на деле — маскировка. Под наброшенной на Дуахтон вуалью по-прежнему будет пахнуть кровью и порохом.
А не все ли мне равно? Какое будущее меня ждет здесь? Хочу ли после всего произошедшего быть с Шанардом? Какая-то часть меня по-прежнему тянулась к нему, другая — к Ксандру, и еще одна, самая малая, — домой.
— Ты не веришь мне? — произнес он с очевидной надеждой на мое доверие. — Слишком предсказуемые объяснения, да?
— Напротив. — Я отвела взгляд в сторону. — Неожиданные.
— Я говорю правду, Аврора. Кенаукут мне совершенно безразличен. Мне нужна его бухта. Отдаст с миром, разойдемся друзьями. Будет сопротивляться…
— …ты его убьешь, — закончила я, вновь посмотрев на него.
— Нет. Сдам Ваплаксу. Послужит моим билетом в светлое будущее. Уверен, Иусхабия и Ивон меня поддержат. — Шанард умолк, дав мне минуту на размышления, а потом спросил: — А ты? Со мной?
Я замешкалась. Поняла, что не знаю, чего хочу. Поняла, что никому сейчас не верю, даже себе.
— Что говорил тебе страж? — сменила я тему разговора.
— Я не помню. Все как в тумане.
— Мы вошли в Огненное море, Шанард. Мы устали, и это делает нас раздраженными. Давай будем решать вопросы по мере их возникновения. Сейчас нам важно добраться до Нертона. Время поможет нам принять решения.
Он согласно покивал, хотя я видела, что мой ответ ему не понравился. Что ж, черная кошка давно пробежала между нами. Может, это к лучшему. Появится возможность все обдумать.
— Я соскучился, Аврора, — произнес он, большим пальцем поглаживая тыльную сторону моей ладони. — Мы еще вместе?
Так вышло, что я тоже соскучилась по нему. И опаленная его обаянием, я улыбнулась:
— Чего же ты хочешь?
— Сорвать с тебя одежду и заниматься с тобой любовью, пока мы оба не лишимся чувств.
Я засмеялась, залезая к нему на колени:
— Звучит интригующе.
— Ты меняешь меня, Аврора. Еще недавно я жил одним днем, а теперь хочу иметь почву под ногами. Для нас.
Я положила руки на его шею, скользнула к затылку и зарылась пальцами в его волосах. Склонившись к его уху, я шепнула:
— С чего начнем?
И потерявший терпение Шанард повалил меня на кровать.
Его мелко дрожащие пальцы забрались под ткань моей рубашки и пробежались по животу. Томно выдохнув, Шанард впился в мой рот поцелуем — жадным, самозабвенным.
Пылко и нетерпеливо мы стали срывать друг с друга одежду. Я жаждала соприкосновения и слияния наших тел, ощущение его веса на мне, его гладкой кожи и твердых мышц.
Он ласкал меня так, будто это наша последняя ночь: страстно, обезумевши. И я снова обрела в себе уверенность. Чувствовала, что он никогда не любил Аври так, как меня. Я должна ему верить! Он не может меня обманывать! Человек, посвятивший себя Дуахтону не может желать ему зла. И он не может предать меня — ту, что помогла ему поверить в себя.
Решив больше не вестись на провокации и чрезмерную заботу Джосваса, я отбросила все сомнения и оседлала Шанарда. Ему понравился мой напор. Заулыбавшись, он запрокинул одну руку за голову, и в свете догорающей свечи его лицо стало загадочно-испытующим.
— Старпом сегодня хочет жестче?
— Развратнее, — прошептала я, склонившись к его лицу, и, обдавая его своим дыханием, скользнула вниз.
Я хотела наградить своего мужчину: за мое недоверие, за стену, что я выстроила между нами, за мои измены с Ксандром.
Рукой захватив увитый венами член, я без промедления присосалась к его головке влажными губами. Вопреки своей искушенности, Шанард был ошеломлен и не сразу задвигался мне навстречу. Даже не решался дотронуться до меня, задать мне темп.
— Ав-ро-ра, — хрипло дыша, зашептал он.
Я отвлеклась от облизывания и посасывания его внушительного достоинства, и подняла ресницы.
— Тебе не нравится? — промурлыкала, облизнув и прикусив нижнюю губу.
— Наоборот, — ответил он, и в его темно-карих глазах полыхнул огонь возбуждения. Шанард сжал мои пальцы и потянул на себя. — Хочу, чтобы тебе тоже было приятно.
Я не сразу поняла, на что он намекает, и пока размышляла, Шанард уже поднял меня над кроватью, как легкую куклу, развернул меня моей промежностью к своему лицу, и его язык тут же устремился в мое голодное лоно. Застонав, сквозь сомкнутые губы, я выгнулась, буквально садясь на его лицо. Острые головокружительные ощущения взорвались во мне вулканом и стали лавой разноситься по венам.
Мои бедра сами задвигались так, как требовало тело. Язык Шанарда становился напористей, его руки, цепко обвившие мои бедра, превратились в мои кандалы, впиваясь в плоть, раздавливая, обуздывая меня.
Не в силах больше терпеть эту сладостную муку, требующую моего заполнения, я повалилась на Шанарда и ртом засосала его член.
Каюта наполнялась запахом наших разгоряченных тел, стонами, хрипами, движениями. Здесь воцарилась атмосфера безудержного секса, поглощающая нас с головой, затуманивающая наш рассудок.
Доведя меня до первой волны оргазма, Шанард обрушился на меня всей своей мощью. Поставив на колени перед кроватью, грудью придавил к постели и вонзился в меня сзади. Не останавливаясь, а лишь ускоряясь, он вторгался в меня снова и снова, делая меня настолько тесной для себя, что я чувствовала себя медленно натягивающейся струной. А извергаясь в мои недра, он склонился к моему уху и губами захватил мочку.
Зубами вцепившись в простыню, я глухо стонала, переводя дыхание и наслаждаясь обжигающим фонтаном внутри себя.
— Я люблю тебя, Аврора, — шепнул мне Шанард, не выпуская меня из своих тисков.
Поднявшись, я запрокинула руку за его шею и, повернув голову, позволила поцеловать в губы.
Отдышавшись, мы взобрались на помятую постель и еще долго молча остывали, в темноте гладя друг друга и слушая ночные звуки несущегося по волнам корабля.
— Кайд знает, — нарушила я безмолвие, положив подбородок на грудь Шанарда. — Джосвас и ему рассказал о твоем отце.
— Кайд влюблен в тебя, — спокойно ответил он. — Знает мой скверный характер. Волнуется. Но ему нечего бояться. Даже Ксандру нечего бояться. Не трону его. Из-за тебя.
