А она и теперь уверена, что сероглазый не является монстром-убийцей и не заслуживает жизнь тихого идиота! Ульяна не стала наваливаться на ментальный блок мужчины со всей мощи: есть более мягкие способы проникнуть в мысли разумного существа. Не женское это дело – действовать грубой силой.
«Не буду спешить с выводами, сколь очевидными они бы ни виделись. Подожду итогов вскрытия и очень тщательно исследую мысли и воспоминания всех прочих. И тем временем понаблюдаю за сероглазым», – определилась Ульяна.
Ректор Каллинг готовился к транспортировке умершего в третью зону, опутывая тело сине-голубым покрывалом стихийной магии. Профессор Церис сформировал группу магов-экспертов, отрывистыми указаниями определив роль каждого в этой группе. В состав был включён Ярой Тегран, и до Ульяны донеслись от сероглазого чувства удовлетворения и нетерпения.
«Отчего он так рвётся самолично препарировать тело? Хочет скрыть улики преступления? – пронеслось в голове Ульяны и она одёрнула саму себя: – Профессиональная деформация началась? Переловила маньяков? Начинаю оценивать окружающий мир сквозь призму профессиональных фильтров? Я уже как папочка, первым делом рассматриваю самые зловещие трактовки обыденных историй:
В холле управления тайной канцелярии поставили прелестные декоративные деревья в кадках – подарок городского магистрата. О, они наверняка политы опасным зельем и их листья источают ядовитый дурман! Ни один эксперт не может обнаружить токсичные вещества? Так это вовсе кошмар: кто-то изобрёл новый яд, который сам глава тайной канцелярии не в силах определить!
Яр – не единственный человек в экспертной группе, профессор Церис не мальчик, его вокруг пальца не обведёшь и улики из-под носа не выдернешь. Мне надо сосредоточиться на собственных задачах. Если смерть парнишки – несчастный случай, то расследовать нечего, а если нет, то самые сильные и опытные из целителей сейчас весьма удобно собрались вокруг меня...»
Прочитать мысли Яра не удалось, но с другими целителями проблем не возникло. Воспоминания студентов были чище родниковой воды: сессия не располагала к развлечениям, и на основе подсмотренных кадров памяти Ульяна могла бы лишь учебное пособие по медицине составить, но никак не раскрыть убийство.
«Скучно живут ваши студенты, профессор: сутки напролёт сидят за учебниками, приборами и препаратами, – отправила Ульяна мысль в голову декана целителей. – Никто из окружающих не приближался к этому крылу общежития в последние дни».
Профессор не сразу сообразил, чем вызван такой интерес к занятости его студентов, а как понял, до Ульяны долетело негодующее восклицание:
«За своих ребят я готов ручаться головой! Никто из целителей в этом несчастном случае не виноват! – Тут профессор спохватился о причинах устроенной ментальной проверки: – Погоди, ты думаешь, что это не несчастный случай?!»
«Девять шансов из десяти», – предупредила Ульяна.
«Понял», – озабоченно и деловито донеслось в ответ: голову профессора наводнили предположения обо всех возможностях остановить сердце человека, что допускали магическая наука и современные технологии.
К вечеру официальной версией осталась смерть по естественным причинам: вскрытие не принесло никаких результатов, доказавших бы противное. При этом: никаких признаков заболеваний сердечно-сосудистой системы, никаких врождённых патологий. Образцы тканей Керна целители исследовали на все известные генетические мутации, способные стимулировать синдром внезапной остановки сердца, – и ничего не нашли. Искали воздействие зелий, аллергических реакций, наркотических веществ и прочая и прочая – смерть несчастного осталась загадкой.
На вечерний консилиум собрались ректор университета, деканы всех факультетов, Ульяна Хальер и её родители – ир Хальер был одним из учредителей университета магии и ему сразу докладывали обо всех проблемах в работе учебного заведения, совмещенного с научно-исследовательским центром. Профессор Церис вынес итоговый вердикт:
– При всей несомненной мощи современной науки один процент смертей от внезапной остановки сердца так и остаётся необъяснённым. В данном случае по неясной причине нарушилось движение электрического импульса по проводящей системе сердца. Полная поперечная блокада вызвала острый приступ сердечной недостаточности и привела к летальному исходу.
– Можно чуть проще, профессор? В зале собрались не только врачи, – попросил ректор.
– Сердце – это сложный, качающий кровь насос, состоящий из нескольких узлов. Очень важна согласованная работа всех его составных частей. Эта согласованность обеспечивается за счёт электрических импульсов в специальных тканях, но движение этих импульсов вдруг застопорилось. Иногда такое происходит само по себе, но как я уже оговаривал: очень редко.
– Если только кто-то магическим путём не прекратит функционирование сердечных тканей?
– Само собой, но данный вопрос лежит вне моей компетенции: свежих следов магического воздействия, которые можно было бы идентифицировать, к моменту исследования уже не осталось, – развёл руками профессор. – Вопросы сознательного вредоносного воздействия следует обратить к тайной канцелярии, но я, с позиции медика, не вижу к тому оснований и поддерживаю версию естественной смерти.
Профессор обернулся к иру Хальеру, мрачно постукивающему пальцами по столу. Глава тайной канцелярии повернулся к дочери, и Ульяна ответила на немой вопрос:
– Я провела собрание всех менталистов университета: никаких подозрений их мысли, воспоминания и чувства не вызвали. Закрытых участков воспоминаний не выявила, подложных – тоже. С целителями такая же история, к слову – они сами вызвались пройти проверку у менталистов, и мой курс сегодня несколько часов проверял всех. Беседовала с одномирниками умершего: ни о каких его болезнях им ничего не ведомо, в своём мире они знакомы не были. Воспоминания одномирцев Керна кристально чисты: они озабочены только учёбой и стремлением заслужить одобрение преподавателей. В комнатах Керна никто из них не бывал, да и целителей с менталистами среди них нет – одни стихийники. Никаких посторонних посетителей система охраны университета не регистрировала. Я продолжу прислушиваться к многоголосному ментальному гомону университета, пока не проверю всех.
– При таких веских основаниях счесть смерть парнишки несчастным случаем, ты всё равно считаешь нужным выискивать убийцу? – поднял брови Хальер.
– Да, – твёрдо ответила Ульяна и, замявшись, тихо пояснила: – Интуиция...
– Что тебе не понравилось в мыслях одномирников Керна? – прямо спросила Алеся Хальер. Как менталист она прекрасно почувствовала недосказанность и напряжение дочери в этом пункте рассказа.
– Хороший вопрос! – вздохнула Ульяна, вспоминая встречу с пятью оставшимися одномирниками умершего...
Они пришли к ней по первой же просьбе своих кураторов: три парня и две девушки. Все как на подбор высокие, сильные, симпатичные, буквально сияющие крепким здоровьем, как прежде сам Керн. Молча выстроились ровной линией и преданно посмотрели на Ульяну: их мысли и эмоции подтверждали ту же готовность ответить на все вопросы, что горела в их чистых глазах. Все молниеносно, без тени сомнений и смущения, ответили согласием на просьбу разрешить чтение давних воспоминаний. Ни малейших негативных чувств, как правило сопровождающих такое разрешение у непривычных к менталистам людей. Это студенты университета магии спокойно относятся к шастанью по своим мыслям друзей-менталистов, а тут – ни капли противодействия со стороны новичков, лишь недавно узнавших о магии.
Воспоминания о пребывании в стенах Греблина тоже у всех как на подбор: словно снимали фильм об идеальном студенте, который даже в столовой думает лишь об учёбе и том, как бы заслужить одобрение всех окружающих. Будто всеобщая благосклонность – их единственная цель в жизни.
– У Керна не было с кем-либо конфликтов в университете? – спросила Ульяна и её не поняли:
– Конфликтов? – хором переспросили иномирцы, синхронно переглянулись между собой и растерянно ответили: – Нет, мы с ним вообще не общались.
