Я задышала чаще, но не проронила и слезинки. Потом, чуть позже, когда останусь одна… Сейчас у меня есть шанс сделать из врага — союзника.
— Если ты против войны, почему бы не повлиять на Руслана?
— Как я могу на него повлиять? — искренне изумилась Алиса. — Он делает то, что хочет, и я ему не указ.
— Но он же хочет быть с тобой, верно? — одна часть моей души хотела, чтобы это оказалось неправдой. — Значит, можно надавить на это…
— Да. Но я не то, что не имею права вмешиваться в его работу… Я даже не в курсе, в чем она заключается! То есть деталей не знаю. Как я могу просить сделать что-то, если не понимаю всей картины? Вдруг это я ошибаюсь, а Руслан все правильно делает?
Есть в этих словах зерно истины.
Но я не могу отступить: Алиса очень нужна в достижении моей цели. А ведь цель у нас с ней общая:
— Мы ведь обе хотим избежать войны. Готова ли ты помочь мне этого добиться?
— Смотря каким способом, — с подозрением зыркнула Алиса. Она потихоньку приходила в себя после колоссального выброса энергии.
— Я предлагаю тебе… — чуть помедлила. — Сначала поклянись, что ни одна живая душа не узнает о том, что я скажу. Это мой план, как спасти человечество, как сохранить мир, как подружить диетиков с гедонистами. Но его никто не должен знать, кроме узкого круга лиц.
— Хорошо, — немного подумав, тряхнула Алиса головой. — Я не скажу ни Руслану, ни кому-то еще, если это не будет для них опасно.
— Их здоровья мой план не коснется. Я и сама как бы заинтересована, чтобы все остались живы…
— Тогда я тебя внимательно слушаю.
У всех есть шанс
— Ты! — заорал в трубку Егор, когда я имела неосторожность ответить на входящий. Очень уж хотелось узнать, чем закончился Совет!
— Я! — выкрикнула в ответ, мгновенно заводясь. Алиса уже уехала, а я гуляла по городу, прокручивая в голове свой новый план по спасению человечества. Но мысли то и дело уносились к Руслану и его предательству, поэтому я была похожа на пороховую бочку, готовую вот-вот взорваться.
— Какого хрена ты позвала диетиков?! — психовал Егор, и я мстительно улыбнулась:
— А что, не ожидал? Думал, только ты можешь творить справедливость?!
— Какая к хренам справедливость?! Ты понимаешь, что теперь это будет не просто операция по деморализации и устранению противника, а настоящая полномасштабная война?!
— Да ты что?! — я расхохоталась, и прохожие с неприязнью покосились на меня, но мне было все равно. — А я тебе о чем талдычила все это время?! О чем я говорила на Совете?!
— Ты просто!.. Ты очень сглупила, влезая в эту игру! — прорычал Егор. — До сего момента можно было обойтись малым количеством жертв, а теперь все!..
— Малым количеством жертв! — я уже держалась за живот. — Обалдеть перспектива, как будто ты сейчас не про человеческие жизни говоришь! Как будто это оправдывает всю мерзость, которую ты замутил! А все ведь из-за того, что не сумел держать в узде чувства! Кажется, ты совсем недавно читал книгу про такого парня, не правда ли? Какая ирония!
— Ты!.. — не нашелся, что сказать Егор, и выпалил. — Ты могла бы обсудить свои действия со мной!
— С тобой?! А кто ты такой, чтобы я с тобой что-либо обсуждала? Да и зачем тебе со мной вообще какие-то дела вести, я всего лишь новенький биовампирчик! — я глумилась и не сразу поняла, что по щекам текут слезы. — Лучше ведь договариваться с Русланом, он имеет больше веса! Он и в разведку сходит, и на диетиков исподволь нападет!.. Да, Руслан такой — гнусный придурок! Ты рад этому?!
— Рад?! — на том конце провода на секунду замолчали, а потом огорошили. — Конечно, нет! Я был бы счастлив знать, что человек, ставший для меня одним из самых близких — самый лучший на планете! — и горько добавил. — Но, как показывает жизнь, любой может оказаться не тем, кем представляется.
Я закусила губу, чтобы не разрыдаться в трубку. Руслан, Алиса… Я верила вам, а вы… Вы…
— Я рад только тому, что ты, наконец, это поняла, — тихо, без прежнего накала проговорил Егор, и тут у меня вырвался всхлип.
— Эй, ты плачешь? — всполошился парень и внезапно начал меня утешать. — Подумаешь, выбрал Руслан войну вместо мира. Мы, мужчины, такие. Неужели тебя так сильно напрягает это?
— Не это! — я таки разревелась и, шатаясь, свернула с главной улицы в какой-то переулок. — Он предал меня! Он обещал не встревать в эти распри!.. Он!.. Он еще и встречался втихаря с моей подругой!.. Он — настоящий подонок, и от этого просто! Невыносимо! Больно!
Егор молчал, я плакала, привалившись к стене. Рука с телефоном опустилась. Я села на корточки и спрятала голову между колен, содрогаясь всем телом.
— Где ты? — донеслось до меня тихое.
— Н-не знаю, — проикала в воздух, не имея сил поднести трубку к уху.
— Если ты захочешь дать мне адрес, я приеду, и мы обсудим сложившуюся ситуацию. Я прекрасно понимаю твои чувства… Ведь со мной было то же самое.
Почему-то эти слова заставили меня поднять голову и нашарить взглядом табличку с номером дома. По удивительному совпадению, на табличке была написана и улица.
Я продиктовала адрес и отрубила телефон насовсем. Было физически плохо, хотелось свернуться в клубок и выть, выть, выть… Я раз за разом проматывала в голове наши с Русланом отношения и не находила ни намека на то, что он мне изменял, ни грамма его равнодушия. Как он мог так виртуозно играть чувства?..
…Не знаю, сколько прошло времени — до тех пор, пока моего плеча коснулась чья-то рука. Я подняла взлохмаченную голову и увидела серьезного Егора:
— Пойдем или тут посидим?
— Тут, — буркнула я, вытирая рукавом пиджака мокрое лицо. Острота боли притупилась, но внутри все еще ныло. Я ведь отдавалась Руслану с самыми честными намерениями — а он обманул!.. Как такое простить?..
А Алису?..
— Как все это произошло? — тихо спросил Егор, присаживаясь со мной рядом, кажется, ближе, чем следовало. Я чувствовала бедром и плечом его тепло, но, как ни странно, не хотела отодвинуться. Сейчас мне был важен хоть кто-то, кто может поддержать… Даже если это бывший.
Даже если это тот, кто стоит по другую сторону баррикад в противостоянии биовампиров.
— Я узнала, что Руслана смертельно ранили, и…
— Смертельно ранили?! — голос Егора подскочил, и я невольно посмотрела на парня. Тот побледнел, его взгляд устремился в пустоту.
— Да, ты отправил Руслана распугать диетиков, а они смогли дать отпор.
— Он… Умирает?
— Надеюсь, что нет.
Мы оба очень глубоко, до дрожи глубоко посмотрели друг другу в глаза, понимая вдруг, что оба не хотим его смерти.
— Вот это да… — только и мог вымолвить Егор, отворачиваясь. На его лице заиграли желваки.
— Что, не ожидал, что месть свершится так быстро?
— Да.
Я уже не плакала, в груди осталась сосущая пустота.
— Он не умрет.
— Конечно, ты ведь наверняка его исцелила, — с кривой ухмылкой высказался Егор, не глядя на меня. Я не стала говорить правду, обратила внимание на другое:
— Тебя это обижает?
— Нет. Думаю, нет.
— Но ты расстроен.
— Как ни странно, да.
— Что Руслан будет жить?
— Нет, что Руслан едва не умер.
Я длинно выдохнула и уточнила:
— Выходит, ты не настолько хотел его смерти, чтобы порадоваться?
— Очевидно, да.
— То есть ты, несмотря на всю его двуличность, все равно… Любишь его?
— А ты? — внезапно повернулся ко мне Егор.
— И я… — опустошенно прошептала и, кряхтя, поднялась на ноги. — Но надо двигаться дальше.
— Куда? — встал следом Егор.
— Вперед, — пожала плечами. — Остановить войну, раз она тебе тоже, оказывается, уже не нужна. Погоди. Или нужна?
Я думала, что Егор хочет развязать бойню из мести, из подросткового бунта против родителя, из желания стать отдельной, уникальной личностью. Месть свершилась — Руслан при смерти. Бунт совершен — война развязана.
Созрел ли Егор для решения проблем, которые сам же и создал?
