отросток,с щелью, в которую предполагалось дуть.
— Детская свистулька? – удивленно спросила я. – Ты издеваешься?
«Ничуть. Твои способности и мелодия важнее инструмента. Сякухачи здесь нет, флейту придется осваивать, а здесь даже ребенок справится.»
Вот только я не ребенок! И духи – не дети, чтобы откликаться на зов свистульки.
«Ты – Ходо. Все остальное не имеет значения, Мия.»
Стэндиш остановился рядом со мной и спросил:
— Нравится эта вещь?
Я неопределенно пожала плечами. Поступок Тьена привел меня в замешательство. Идея вызвать духов без прямого контакта с нитями при помощи окарины казалось мне бредовой. Это не флейта, не сякухачи. Я заглянула в зеленые глаза пса и увидела в них просьбу.
Но, похоже, меня и не спрашивали. Стоило продавцу завидеть Святого, как дородный мужчина тут же перекрестился и сказал:
— Девушка с вами, господин охотник? Если нравится, пусть забирает.
— Со мной, – спокойно кивнул Стэндиш. – Благодарю, Герман. Больше никакие твари не беспокоят?
Мужчина поспешно ответил:— Вашими молитвами, господин охотник. С тех пор, как вы того кровопийцу упокоили, почитай тихо у нас.
Святой кивнул торговцу а прощание и обратился уже ко мне:
— Идем. Не люблю эту толпу. Если хочешь, можем зайти куда-нибудь.
Я отчаянно помотала головой и прижала окарину к груди. Тьен заискивающе смотрел на меня и вилял хвостом. Пока мы шли дальше, я пыталась убедить себя, что эта игрушка мне не нужна. Больше всего мне хотелось вернуть ее обратно. Но что-то заставило меня принять подарок пса.
Мы еще немного погуляли по городу. Серьезных разговоров Стэндиш больше не заводил, а затем проводил меня обратно в Акакдемию Орджей. У ворот я распрощалась с охотником и вошла во двор. Там меня ждал Винсент. Брови юношщи удивленно взметнулись вверх, когда он увидел, что я держу в руках.
— Где ты взяла это? – спросил он, подозрительно разглядывая окарину.
— Стэндиш подарил, – мстительно сказала я.
Не признаваться же, что подарок мне сделал пес. Подпорчу репутацию Святому. В глазах Вина мелькнуло недоверие.
— И ты умеешь на ней играть? – задал он следующий вопрос.
Я неопределенно пожала плечами:
— Научусь.
Почему-то я была уверена – Тьен не отстанет. И также, как всучил мне эту штуку, заставит на ней играть.
В этот момент по двору разнесся громовой раскат, лиловая молния ушла в небо со стороны тренировочных площадок. Ух, воздушная магия шестого ранга, кто это так развлекается?
Винсент схватил меня за руку и сказал:
— Я оставил там Шона и Ястера. Не к добру это все.
Мне ничего не оставалось, кроме как поспешить следом за ним.
Примечание автора.
Так выглядит окарина. Почти такую Тьен преподнес Мие)
На тренировочной площадке стояли трое – Шоннерт, Ястер, Ильрем. Вокруг почти никого не было. Трое парней с нашего курса стояли чуть в стороне. Все они прекрасно видели, что происходит, но никто не спешил вмешаться. Точно также, как и остальные роды, когда Ходо грызлись с Тайджу. Наверное, меня зацепило именно это.
Правый рукав Шона отсутствовал практически до плеча, а на гладкой белой коже вспухали багровые рубцы. Рука висела плетью. Перед ним стоял Ястер. Артефакт в его руках рассыпался почти в пыль. Тонми неспешно отряхнул широкие ладони и сложил пальцы, начиная одно из плетений земли. Напротив них Ильрем с гаденькой ухмылкой разжал пальцы, и я увидела, что опустошенный артефакт на его шее начинает снова заряжаться.
Из-за чего они сцепились? Ясно одно, наших бьют, причем весьма подло. С тем, что не поделили парни, разбираться будем после. Сейчас нельзя терять время.
Я сунула окарину за пазуху и резко бросилась вперед, соединяя ладони. На ходу выдохнула резкое «Кхи» и упала на живот, уворачиваясь от заклинания Ильрема. А затем ударила кулаком по земле, стараясь вложить в заклинание как можно больше силы. Юному герцогу пришлось отпрыгнуть в сторону, потому что тренировочную площадку расколола длинная трещина. Только этого я и ждала.
Тело Шияссы еще работало плохо по моим меркам, но задумка удалась. Я прыгнула вперед, вытянув руку, и резким движением оборвала одну из линий силы артефакта. Теперь он не сможет так быстро зарядиться.
И, само собой, поплатилась за это тут же. Ильрем использовал какое-то из заклинаний воздуха, и меня отшвырнуло прочь, как пушинку. Удар о землю вышиб из меня дух. Пока я пыталась соскрести себя с песка и отдышаться, Винсент встал перед Ильремом и сказал:
— Что тут происходит? Использование артефактов на территории Академии запрещено.
Юный герцог зло ответил:
— Я пользовался им только для защиты. Твой приятель первым полез на меня, Файпер.
— Ты оскорбил его род, – напомнил Ястер.
— Уйдите с дороги, – прорычал Шон. – Эта безделушка не помешает мне разобраться с ним.
Духи предков, что этот герцогский сынок такого сказал, что Шон взбесился? Нужно было их остановить, но болело все тело. Я медленно поднялась и невольно нащупала за пазухой окарину – цела. Эта игрушка невероятно прочная, или Тьен позаботился о сохранности своего подарка? Скорее последнее. Я стиснула зубы и шагнула вперед. И в этот момент на песок тренировочной площадке шагнул господин Вальш. Он одернул воротник белой рубашки и сурово оглядел нас:
— Что здесь происходит?
Ильрем тут же указал в сторону Шоннерта и, не моргнув глазом, заявил:
— Они напали на меня вдвоем. Мне пришлось использовать артефакт для защиты.
— Ты оскорбил его род, – напомнил Ястер.
— Ничего подобного, - открестился Ильрем. - Он врет. Ребята подтвердят.
После этого он развернулся к троице наших однокурсников и спросил:
— Верно?
Юноши интенсивно закивали. Я, наконец, смогла повиснуть на здоровой руке брата и, заглядывая ему в глаза, прошептать:
— Успокойся, пожалуйста, Шон.
Ястер положил руку ему на другое плечо и забормотал:
— Это учитель, Ильрем герцог, ты ничего не можешь сделать, ты пугаешь Шияссу...
Кажется, только последнее и остановило юношу. Шон молча привлек меня к себе здоровой рукой. Я положила голову ему на плечо прошептала:
— Не надо, Шон.
Рука за моей спиной дрогнула, и он процедил, глядя в глаза Ильрему:
— Ты. Ударил. Мою. Сестру.
— Девчонка напала на меня первой, – продолжал гнуть свою линию он.
Вальш повернулся к нашей четверке и заявил:
— Нападение леди Гемхен я видел собственными глазами. Вы четверо в понедельник предстанете перед ректором. И, не сомневайтесь, господа,
