— кивок в сторону фигур, окутанных дымкой.
— Много ты понимаешь, — фыркнула Алексина, приподнимаясь из-за круглого стола. — Я слишком долго подбирала фигуры, чтобы хоть у кого-то был шанс устоять против неё.
— Снова опоишь зельем или будешь давить на жалость?
— Не поможет, — Алексина чуть скривилась, вспомнив слова Светланы, что та придёт с молотком в руках. — Одолжишь брачные браслеты, с которыми отец любил играть?
Хельга от возмущения открыла рот, потом скрестила руки на груди и выпалила:
— Мы обещали не использовать их на своих созданиях!
— Отчаянные времена, — раздались печальные слова в ответ. — Отчаянные меры.
Нэреш Свободный.
Я стоял, склонив голову и слушая возмущения Верховного жреца. Надо же, как испугался, что я пытался навредить его женщине и ребёнку. Когда успел только? Ещё и жрец называется.
Впрочем, я тоже не понял, как успел вляпаться так, что теперь непонятно, как выбираться. Стоило послушать своего заместителя и не связываться с бывшей кэррой Хаяси. Но всё было так просто, способности никогда не подводили, а за дело платили много и я решился. Сглупил сильно. Откуда мне было знать, что старая карга свяжется с богиней? Да Великой вообще дела никогда не было до нашей жизни и странно, что сейчас вмешалась. Хорошо, что богиня не убила за дерзость и плохо, что из Свободного я превратился неизвестно в кого. Стоял сейчас и слушал выговор за какую-то пигалицу, решившую рассмотреть, что во мне такого раз другой мужик может трахнуть.
Ненавижу. Всех до единого. И мужчин, и женщин, и детей ненавижу, потому что они всегда вырастают в уродов с грязными, похотливыми мыслями. Так и хотелось поднять пигалицу за шиворот, встряхнуть и прошипеть, что не трахаюсь, ни снизу, ни сверху. Пробовал, не понравилось настолько, что не только из клана сбежал, но и треть квартала развлечений под себя подмял. Это уже потом, получив свободу от клана, уважение среди местных преступников, смог заняться тем, чем нравится. Заодно внешний вид подтянул, чтобы никто, включая всяких пигалиц, не видел во мне муассанита. И всё богине под хвост!
Бесят! Даже в храме одни уроды. Один женщину своей сделать не может, другой на чужую невесту заглядывается, размышляя, какие у неё сиськи большие и мягкие, третий думает, как место верховного занять, четвёртый и пятый, где достать побольше югли. И так по кругу. Из развлечений только странные книги, оставленные богиней. Даже потренироваться негде. Сегодня вон решил с метлой размяться за неимением лучшего, так меня только ленивый в уборщики не записал. Глава преступной группировки — уборщик, очень смешно. Если бы не был в подвешенном состоянии, ожидая решение Великой, то точно местных проредил. И пигалицу заодно. Да, её в первую очередь. Хотя мысли у неё забавные. Свежие, а в голове такой бардак, что сразу и не разберёшь. Необычные из-за своих простых решений, без долгих хитрых планов. Но сама она маленькая, если на хвосте выпрямиться, то в пупок дышать будет. Зато фигуристая, вон жрец от неё взгляд отвести не мог, а мужья так и сверкали глазами. Всё равно пигалица и бесит! Почему я вообще о ней думаю?!
Нужно ребятам весточку послать, пусть сделают с ней что-нибудь, меньше брать на себя будет. Додумалась тоже рынок разогнать! Заодно из мыслей выгоню.
Глава 12
Стоило сесть в повозку и с Тэкеши вся весёлость слетела.
— Так что произошло? — строго спросил он.
У меня даже мурашки по коже пробежали. Пришлось признаваться, тем более серьёзная опасность миновала. Первый муж вспыльчивый, но отходчивый, а вот Широ неприятно удивил. Глядя на него никогда бы не подумала, что он способен так быстро разгорячиться и полезть в драку.
— Вот как, — протянул Тэкеши после моего короткого, но эмоционального рассказа и ненадолго задумался. Когда же вновь открыл рот, уже я пожалела, что муассанита метлой гоняла. — Ты же помнишь, что удалось вычислить того, кто писал письмо, обнаруженное в номере на источниках и те, с приказами в управление?
— Кроме самого первого из совета? Помню конечно. Только вы отказались рассказывать, пока не получите более полную информацию.
Тэкеши тяжело вздохнул, переглянулся с Широ, уделил внимание Нэо, словно тот не был со мной связан клятвой и, не смотря мне в глаза, начал рассказывать.
— Автором писем оказался один из работников архива совета. Нагаасур крайне неприветливый, можно сказать, одинокий. Всё своё время проводил в здании совета, ночевал там же в выделенной коморке. На контакт с чужими всегда шёл плохо, зато членам совета служил верой и правдой. Свой почерк не отрицает, но совершенно не помнит, зачем писал и когда. До управления дошли слухи, что муассанит, которого забрала себе богиня, обосновался в главном храме. Мы хотели подключить его к делу. Но думаю теперь это невозможно в силу некоторых причин.
Я зубами заскрипела.
— Называй вещи своими именами. Этот индюк самовлюблённый долго будет помнить мне метлу и от сотрудничества откажется.
— В любом случае стопроцентной вероятности, что он согласится и управлению хватит средств на оплату его услуг, у нас не было.
Не сразу поняла, что шипение, возникшее после слов мужа, принадлежит мне, только когда раздвоенный язык высунулся изо рта и стал самовольно пробовать воздух. На то, чтобы успокоиться, понадобилась больше времени, чем обычно.
— Он точно ничего тебе не сделал? — занервничал Тэкеши.
— Точно. Можешь спросить у нашего мастера по эмоциям — я не вру.
Вот не хотела, а сказала. С раздражительностью нужно было что-то делать и срочно. Застучала по стенке повозки, чтобы остановилась. Мужья сразу напряглись, но я только головой покачала.
— Подожду вторую повозку с охраной и прогуляюсь до здания совета.
А змейки подождут. Это у них экстренный, непредвиденный совет, а у меня всё чётко по плану.
Голова была тяжёлой, а вот походка лёгкой и неторопливой. Нэо пытался заикнуться, что нужно спешить, но быстро понял, что настаивать бесполезно. Я больше гуляла, чем шла на работу. Даже путь увеличила, решив пройти через площадь. Слухи, как и всегда на Ассахаре, распространились быстро. Нагаасуры шептались, пребывали в ужасе, но были и те, кто искренне радовался. Не удивлюсь, если это были выходцы с рынка, выкупленные такими же несчастными бывшими рабами. При моём появлении крики превращались в шепотки, но я всё равно их слышала, специально усилив слух.
Погода была чудесная, воздух свежий, а дорога ровная. В общем, не удивительно, что в здании совета я появилась минут через сорок. К этому времени даже самая спокойная змея должна была потерять терпение и превратиться в чёрную мамбу. Охрана на входе провожала меня такими взглядами, что я невольно прониклась жалостью к себе. Быть мне козлом отпущения, то есть козой. Они, значит, рабство незаконное продвигают, а шишке мне. Подбадривая себя таким образом дошла зала собраний и распахнула двустворчатые двери.
Сегодня всё было официально и по высшему разряду. Никаких подушек и хвостов. Одиннадцать змей сидели за круглым столом, двенадцатый стул пустовал. Ироничная улыбка коснулась моего лица. Рыцари немного подкачали, благородства в них точно не грамма. Впрочем, короля Артура среди нас тоже нет, так что не стоит отвлекаться.
Под гробовое молчание прошла на своё место и села, чинно сложив руки на коленях. Несколько нагаасурий покраснели от злости, а вот клятвенницы молчали с непроницаемыми лицами. Гадают, что от меня ещё ждать или думают, я прямо сейчас жестом фокусника достану какой-нибудь закон из рукава и им придётся согласиться его подписать?
Моя улыбка стала шире. Всё не так просто, дорогие.
— По какому поводу совет? — разрушила тишину невинным тоном.
Нагаасурии оскорбились и зашипели. Я не удивилась, когда слово взяла самая старая, в смысле почтенная из них.
— Мы собрались здесь, чтобы помочь исправить вашу ошибку. Вы недавно в нашем мире и, видимо, не до конца осознали наши законы и устои.
