Нил мог дотянуться до меня в любой момент. Но только наблюдал за мной тяжёлым потемневшим взглядом и молчал.
Даже мой первый ужин с капитаном Датри — в его каюте на «Бродяге», когда я еще была пленницей и не знала, чего ожидать, — прошел в гораздо меньшем напряжении.
Каталина сидела как на иголках, уткнувшись взглядом в тарелку, но не проявляя ни малейшего интереса к еде. Если бы фрейлина не похвалила старания повара в самом начале ужина, это было бы почти оскорблением, но дочь древнего рода всегда знала, где проходит грань между отстраненностью и грубостью, и никогда не оказывалась с неправильной стороны.
Ампаро привычно помалкивала. Ее участие в застольной беседе ограничилось парой вежливых фраз и комплиментом хозяйке дома. Родриго тоже держался в рамках, но с оружием расстался весьма неохотно, а на самопровозглашенную губернаторскую чету посматривал так, будто уже прикидывал, как бы это посподручнее убить обоих при помощи столового ножа и десертной ложечки. Нил, кажется, был солидарен с рыцарем, а Анхель будто бы вовсе забыл, ради чего мы здесь собрались, и вместо ужина пожирал глазами меня.
Я стойко игнорировала всех, кроме хозяйки дома. Кто-то же должен был сдвинуть дело с мертвой точки?..
Увы, Лисбет тоже смотрела так, что я чувствовала себя главным блюдом — в самом худшем смысле этого слова. Меня беспрестанно тянуло проверить, не украсили ли мое кресло ароматными травами и не держит ли кто-нибудь из лакеев яблоко, чтобы засунуть мне в рот перед запеканием, но воспитание требовало сидеть ровно и ни в коем случае не подтрунивать над чужими манерами.
По крайней мере, вслух.
Моя вежливость, впрочем, явно пропадала втуне. Хоть я и показывала всем видом, что заинтересована исключительно в убежище, Лисбет меня не слышала — или не хотела слышать. Целью этого ужина был не договор и даже не обсуждение его условий.
Я откровенно перестала понимать, чего же Лисбет хотела достичь, но чувство опасности уже кричало во весь голос, пока я размеренно обсуждала повышенный спрос на ваниль и гвоздику. Сеньора Крус поддакивала и аккуратно интересовалась, насколько реально обеспечить нескольким кораблям — да вот хотя бы «Бродяге»! — каперские грамоты, чтобы беспрепятственно заходить в легальные порты.
Тема была животрепещущая — много ли удастся продать в маленьких бухточках у пресловутых Моренских скал? — и весьма острая, потому как с каперской грамотой капитан Датри представлял собой куда большую угрозу для губернатора Коринезийских островов: сейчас у вампира не было выбора, с кем торговать и кому сбывать награбленное. Королевская милость давала ему больше свободы, чем это было выгодно Фриайленду.
Но даже этот вопрос Лисбет подняла как-то отстраненно, будто на самом деле ее ничуть не занимало, что же я отвечу.
Что-то пошло ужасно, чудовищно не так. Не то чтобы мы явились в особняк без козырей в рукаве, но ощущение надвигающейся катастрофы щекотало нервы куда сильнее, чем хотелось бы.
— Боюсь, без моего личного ходатайства отец не пойдет на поклон к султану, да длятся его годы и процветают города, — осторожно ответила я, не рискнув оставить вопрос без внимания, несмотря на явное отсутствие настоящего интереса. — Возможно, я смогу предстать перед бейлербеем позже, когда советники юного короля поймут, что я не желаю битвы за трон, и прекратят охоту.
Скептически изогнувшаяся бровь Нила ясно просигналила о сомнениях капитана в таком исходе дела (и в моих желаниях заодно), но Лисбет даже не взглянула в его сторону.
— Жаль, — равнодушно обронила она.
Бровь Нила взмыла ещё выше, но от комментариев капитан благоразумно воздержался.
— Возможно, с грамотами сумеет помочь Родриго, — с несколько наигранной неуверенностью предположила я. — Его семья имеет определенный вес в высшем свете Альвеона. Юный король наверняка прислушается к ним.
Или нет. Мальчишки и умение слушать, мифы и легенды Альвеона...
— Я мог бы написать своему дяде, — послушно подал голос Родриго, — и отправить письмо с ближайшим кораблём, если пожелаете.
— Пожелаю, — кивнула Лисбет и подала знак лакею.
Тот принялся сноровисто наполнять бокалы вином, в котором я не без иронии опознала альвеонское белое из королевских погребов. На остров оно могло попасть разве что с «Белой голубки», благо уж ее капитан в первую очередь думал о комфорте высокопоставленных пассажирок — и уж точно не стал бы поить их ромом.
Лисбет тоже оживилась, и меня обдало холодком плохого предчувствия.
Яд?
Нет, слишком топорно. Жена губернатора, может быть, и поддавалась своим страстям куда больше, чем следовало, но в непредусмотрительности обвинить ее нельзя. Наверняка она уже обнаружила скрытое послание для капитана Оздемира, а значит, должна была понимать, что мертвая королева доставит Фриайленду даже больше проблем, чем живая. «Острота» могла и не найти нужный порт, а вот заклинатель глубин с «Сурайи» сводил на нет все преимущества пиратского пристанища, включая хорошо вооруженный форт.
Я была нужна Лисбет живой — и в ясном уме, чтобы слать письма в Яфт еженедельно. Запирать меня в темнице рискованно: во-первых, я могла зашифровать в очередной весточке просьбу о помощи, а во-вторых, темница — это место, где неизбежно появляется как минимум тюремщик, а как максимум — ведомый безжалостной магией Анхель. Пусть Лисбет и не знала, из-за чего с ее мужем происходит что-то непонятное, но не заметить интерес к другой женщине не могла. Анхель, увы, действительно был верен супруге, и, как и все патологически верные мужчины, совершенно не умел скрывать собственные чувства...
Тогда что?
— За капитана Датри, — с едва уловимой издёвкой произнесла Лисбет, приподняв свой бокал, — и его невероятную удачливость, которая принесла Фриайленду бесценных гостий.
Все взгляды разом обратились на меня. На принятие решения остались доли секунды.
Я приподняла бокал. Вино упруго ударилось о хрустальные стенки и свернулось золотистой воронкой. Сквозь него лицо Ампаро казалось нездорово желтым.
— За гостеприимных хозяев, — отозвалась я, — и их похвальную дальновидность.
Анхель вздрогнул и резко повернулся к жене, едва не выронив свой бокал.
Но я уже пригубила вино.
Глава 15. Правила игры
Жара была невыносима. Сперва я прочувствовала все оттенки выражения «кожа горит огнём», а уж потом открыла глаза и убедилась, что к ним тропическое солнце отнеслось ничуть не милосерднее.
В вине не было яда — здесь я не прогадала. А вот снотворное Лисбет всё-таки подмешала, иначе я бы помнила, каким образом оказалась в клетке на каком-то незнакомом пляже!
— Лиз! Она проснулась!
От звука голоса я вздрогнула всем телом и не без приглушенной досады ощутила, как низ живота снова наливается томной тяжестью, несмотря на слабую тянущую боль. Что ж, по крайней мере, гостеприимные хозяева соизволили проводить королеву лично...
— Рановато, — досадливо отозвалась Лисбет откуда-то со стороны берега.
Я наконец проморгалась и рассмотрела две маленькие лодки, вытащенные на песок. Из одной из них кто-то успел забрать весла, зато над второй неслышно колыхался присобранный парус. Лисбет сидела на скамье, раскрыв над собой парасоль. Судя по ее недовольному виду, он не слишком-то помогал от жары, но я сейчас не отказалась бы даже от такой ненадежной защиты.
— Впрочем, неважно, — с лёгким раздражением в голосе отмахнулась Лисбет. — Она все равно уже не расскажет, кто ее привез. Доплел?
Сбоку раздался сочный треск. До меня долетело несколько щепок, и натренированный долгим плаванием на деревянном корабле разум моментально вздернул меня на ноги.
Попытался, во всяком случае. Клетка была слишком низкой, чтобы в ней можно было выпрямиться в полный рост, но даже на полусогнутых ногах я уже смогла рассмотреть, как Анхель отступил от второй клетки, до того скрытой за разлапистыми кустами.
