Он приготовил мне завтрак.
Ну, точнее он сообразил на троих. Себя, меня и вечно алчущего пожрать Феню.
Пока Артур варил кофе в подкопченной турке и резал овощи для фритаты, взбивал с молоком яйца и добавлял специи, ему удалось расспросить меня о произошедшем, да так, что по началу я даже не догадалась, что это самый что ни на есть допрос. В начале я хотела оскорбиться в лучших чувствах, а потом решила, что черт с ним, хорошо не оставил на всю ночь в департаменте чтобы узнать подробности нашего путешествия.
Сам он явно провел ночь на жесткой кушетке в кабинете, судя по помятым шмоткам и красным от недосыпа глазам.
Когда пышный кусок сложного омлета, украшенный россыпью каперсов и листиками шпината, занял положенное место в моей тарелке, рассказывать про Визард было нечего.
— Признаться честно, мне там понравилось. Я зачитывалась романами Кима Ньюмана и Гордона Далквиста*, а тут такой викториански-готический антураж.
— Даша, этот мир самобытен, но очень опасен. Долгое пребывание там чревато разожравшимся резервом и непредсказуемыми последствиями для мага, некоторым это идет на пользу, а вот для таких сильных ведьм как ты может иметь неприятные последствия. У людей, которые были вполне обычными, но попали в Визард, не редко появились силы, с которыми они не могли совладать.
— Ну мне опасаться нечего, — самоуверенно сказала я, а когда Артур нахмурился на мои слова — продолжила, — как ты (глава оперативников особо подчеркнул, что не приемлет никаких «вы» по отношению к нему) верно заметил ранее, мой резерв отъелся как клещ на бездомном псе, но то, что случилось в грозу опустошило меня до донца.
— Да, Кирилл рассказал, — хмыкнул инквизитор. — Но мой тебе совет, если заметишь какие-нибудь отклонения…
— Артур, я ведьма всего пару недель, если считать время в другом мире, — перебила я его, — да я сама по себе отклонение. На сколько я знаю, я единственная ведьма, стоящая на границе сил и других сумеречных больше нет. К тому же дар мне достался не совсем обычным способом, хотя опять же я мало, что понимала тогда и думала, что сплю.
— О, не слова об этой маразматичке. Твоя бабка была той еще щучкой, — Артур глубоко вдохнул и медленно, очень медленно выдохнул. — А насчёт одиночества, видишь ли, это не совсем так. Ты, да, чистокровка, ходячий сгусток сумрака, и твоя аура постоянно клубиться дымкой, когда ты взволнованна или устала. Но помимо тебя есть еще пяток носителей аномального гена. И это те, о ком нам известно благодаря твоей записке, а могут быть еще.
— Мою ауру видят все? — вырвалось у меня помимо воли, это же кошмар, когда все вокруг видят мою слабость или возбуждение.
— Нет, это одна из особенностей моего дара, — улыбнулся герцог. И кажется я догадываюсь что это за дар такой. Умение расположить к себе человека, видеть его ауру и знать его настроение. — Или проклятья, кому — как.
Эмпатия.
Теперь понятно почему Артур Уэлсли в, общем-то, молодом возрасте (кстати, а сколько ему?) достиг таких высот в своей профессии. Очень сложно что-то утаить от человека, который знает, что на самом деле ты чувствуешь и когда врешь. По мере того, как я приходила к неутешительным выводам, что выдал мой пытливый разум инквизитор мрачнел, читая меня как открытую книгу.
— Ох, думаю у тебя не так-то много друзей, — с сожалением сказала я первое, что пришло мне в голову. Артур опять хмыкнул, хотя глаза его оставались серьезными, видимо я попала «пальцем в небо».
— Скажем так: люди слишком часто врут, без повода. А ложь во благо или спасение, это большая редкость. Ты же приятное исключение, поэтому мне нравится с тобой общаться.
Я зарделась. Комплимент был приятен, и хотя мама меня всегда учила, что врать не хорошо, я задумалась на сколько часто мы не договариваем, умалчиваем или лжем, просто потому что неприкрытая кружевом недомолвок правда слишком неприглядна.
Феня делал вид что спит, свернувшись уютным клубком на сложенном гнездом мягком пледе, но при этом чуткие локаторы то и дело подрагивали и безусловно реагировали на повышение градуса беседы или интересующую его тему. Я простила ему его слабость. Пусть слушает, потом расспрошу его обо всем с его точки зрения. У лиса было забавное виденье, и то, как он переиначивал информацию на другой лад, порой показывало мне полную картину.
— Может быть ты судишь людей слишком строго?
— Возможно…Но на свете найдется слишком мало людей, для которых правда не будет звучать, как обида.
— И правда, — я за тавтологию.
Мы посмеялись, а потом я спросила о погибшем, вспомнив с чего все началось. Бал для меня был событием несколько стершимся из памяти просто потому, что после него столько всего произошло, что я чуть было не забыла спросить об убийстве.
— Есть две небольшие зацепки, и мы разрабатываем их, хочу сразу предупредить — некоторые члены совета считают, что появление сильной сумеречной ведьмы и маньяка связанны не косвенно, и тебя подозревают. Идиоты. Но главное, я уверен, что ты не при чем, — сказал мне Артур и щелкнул по поникшему носу.
— А что с портальным зеркалом, я заглянула в книгу.
— Не надо мне прописных истин, под подозрением пятеро, ты не в счет. — Даже как-то обидно стало, что я не подхожу на роль коварного, продуманного преступника. — Это логично. Эманации шока и неприятия, удивления и паники, которые ты испытала в тот момент, когда провалилась в зеркало подделать было невозможно, уж поверь, я в этом разбираюсь. Но, к сожалению, я был так сосредоточен на твоих чувствах, что уловить больше легкого, витающего в воздухе злорадства ничего не успел.
Ну со злорадством я, допустим, знаю в чей можно обратиться адрес, думаю и Артур догадывается кто, пожелал мне провалиться, жаль, что это всё.
У инквизитора тренькнул телефон, и я вспомнила о своем, мама наверняка уже пару раз позвонила, а он со вчера на беззвучном режиме. Я деликатно вышла из кухни дав мужчине без оглядки поговорить со звонившим и вытащила свой телефон из вечернего клатча. И действительно, пара смс от мамы и пяток пропущенных, от неё в том числе.
Когда я вернулась в кухню, маг разливал свежую порцию кофе, но только мне.
— Я вынужден бежать, продолжим на днях?
— Да, конечно. А еще у меня есть небольшая просьба, позволишь? — он кивнул. — Ты не мог бы найти мне ментора, боюсь сама я не справлюсь.
— Можешь, и я подумаю, кто бы мог преподать тебе хотя бы азы.
Артур крепко сжал мои пальцы, нехотя отрываясь от меня, и подняв воротник — вышел в туман, что не рассеялся к полудню, а стал только гуще. Между нами промелькнуло что-то, терпкое, с привкусом соли и карамели, внутри живота сладко заворочалось и подняло хищную голову желание. Я затолкала свои чувства подальше и выдохнув пошла в кухню.
Мне вновь требовался кофе. Обжигающий и чёрный.
Настойчивый стук в дверь заставил меня улыбнуться, он точно не мог ничего забыть. Моя фантазия разошлась не на шутку, представляя другое, более теплое, прощание, и я отправилась открывать дверь, щедро отхлебывая горький кипяток из огромной чашки и обжигая язык.
— Ты забыл трость? — пошутила я.
В этот момент в лицо мне брызнула струя чего-то сладковато-едкого, будто запах разложения и тлена, сдобренный сожалением и острым перцем. Инстинктивно, я плеснула драгоценным кофе в расплывающуюся от слез темную фигуру и под громкие вопли и яростную нецензурщину потеряла сознание.
*Автор имеет в виду книгу Эра Дракулы Кима Ньюмана и Стеклянные книги пожирателей снов Гордона Далквиста.
Глава 25.
Где слабый ненавидит — сильный уничтожает.
В мочку правого уха кто-то втыкал раскаленные иглы.
Я силилась пошевелить руками чтобы прекратить агонию, но они меня не слушались, к тому же пальцы я вообще не чувствовала, ощущая только пульсирующую боль под ногтями и в онемевших подушечках.
— Ахххххрр, — зашипела я от боли. — Еще раз укусишь меня чухоблох, и поверь мне на слово, я найду самые тупые и ржавые ножницы и буду отрезать тебе твоё…
