места, и Алита, всё ещё стоящая на ногах, чуть не упала.
Я прикрыла глаза, пытаясь разобраться в собственных ощущениях. Мерон — наш скучный учитель, зануда. Именно он и Энгвид были в той стороне, откуда пришли смерчи. Это я знала наверняка. Меня разрывали противоположные чувства: это была часть моего детства и юности, и это был враг.
Мне не стоит думать об этом. Я ничего не могу изменить в жизни другого человека. Тем более, что его уже нет. Жалко ли мне его? Да, наверное. Но не настолько, чтобы считать его жизнь важнее своей. Злорадствовать я тоже не могу, не умею.
Всё, хватит, мне надо отвлечься.
— Алита, а где детёныш? Он исчез?
— Я не следила за ним так, чтобы постоянно. Но когда вы уснули, я заметила через какое-то время, что он стал не таким ярким. Прозрачным. А когда пришёл господин, его уже не было. Я и подумала, что хвала Асхару, он ушёл. Кто знает, что могло взбрести в голову этой змеюке.
— Жаль, — вырвалось у меня. И Алита замолчала, уставившись с удивлением. — Он был очень славным.
Карету качнуло на повороте. Что-то тёплое ткнулось в мою руку. И я невольно охнула.
— Что с вами?
— Всё в порядке, — я улыбнулась, удивив и себя и свою камеристку резкой сменой настроения. — Иди пока к себе, Алита. Я хочу побыть одна.
Когда служанка послушно скрылась за занавесью, я потянулась стихией в ту сторону, где почувствовала присутствие невидимого существа. Мы соприкоснулись. Детёныш, а я уже поняла, что это именно он, чего-то ждал. Надежда и неуверенность были такими яркими. Чего же ты хочешь, малыш? В ответ я ощутила его голод. Вот как? Сам возьмёшь или тебя с ложечки кормить? Малыш почуял мою готовность делиться и глотнул, немного, потом ещё. Рядом со мной засверкали два синих глаза, а затем постепенно проявилась треугольная белая голова и дюйм за дюймом всё тело.
— Привет, — сказала я шёпотом. — Ты всё-таки решил отправиться со мной? А где же твоя мама?
Разумеется, мне никто не ответил.
Я снова протянула к его носу указательный палец, на этот раз детёныш не просто коснулся его носом, но и потёрся об него. Надо же, не думала, что повадки гурун-хара похожи на кошачьи.
Алекса, которая знала всё и вся, научила меня знакомиться с полудикими котами, которые большую часть года жили в лесах, но в холодное время забредали на территорию дворца, в поисках пищи.
Их привечали и подкармливали, и некоторые жили на кухне и в кладовых уже круглый год, защищая продукты от крыс. Но коты оставались независимыми. Они никогда не подходили к людям близко, даже к тем, кто их кормил. Меня всегда восхищали эти гордые и независимые существа. Они не просили подачек, но притащив на порог кухни придушенного грызуна громким мявом требовали оплаты.
Так вот, Алекса объяснила мне, что, знакомясь со своими сородичами, коты всегда обнюхиваются, и, если хочешь привлечь их внимание, нужно просто сесть на корточки и предложить коту свой указательный палец. Самый дикий из них воспримет это как жест вежливости и подойдёт познакомиться.
Этот способ, как оказалось, подошёл и мелкому гурунчику. Я хихикнула над придуманным мною словом. Похоже я обзавелась питомцем. Надо его как-нибудь назвать, не гурунчиком же в самом деле. Вот только кто ты, малыш, мальчик или девочка.
— Шшшш, — подал голос мой питомец, обвиваясь вокруг моей руки.
— Ну одной «шшшш» недостаточно. Что обо мне подумают, если я буду постоянно шипеть? — засмеялась я.
— Госпожа? — из-за занавеси выглянуло удивлённое лицо Алиты.
— Всё в порядке. Придумай короткое слово на «ш», которые можно использовать, как имя для зверька.
— Шер, — заявила Алита, без паузы на раздумья.
— Почему именно Шер?
— Когда я жила в деревне с родителями, у соседей был очень симпатичный щенок, нам иногда разрешали с ним играть. Его звали Шер.
— Ш-шер, — повторила я, пробуя звучание на вкус. — Нормальное имя. Знакомься, Алита, Шер едет с нами.
К вечеру мой гурунчик опять стал невидимым. То, что он всё ещё здесь, я чувствовала, только в те моменты, когда мы соприкасались. Теперь мне приходилось осторожно менять положение, чтобы ненароком не придавить зверушку.
Некоторое время я переживала, как часто ему будет нужна моя магия, и не ослабею ли я, переливая свою стихию в другое существо. Поэтому вечером мой первый вопрос к появившемуся в дверях Роу был очень важным для меня и абсолютно неожиданным для него:
— Роу, как часто гурун-хара надо подкармливаться магией.
Он даже сел на скамью напротив от неожиданности, хотя перед этим явно направлялся ко мне. На этот раз он был по-настоящему изумлён. И если прежде вверх ползла его левая бровь, демонстрируя скорее иронию, чем удивление, то теперь на лоб взлетели обе.
— Зачем тебе это?
— Ну должна же я знать, насколько они опасны для людей, — слукавила я. — Грозит ли что-нибудь мне. Я всё-таки маг. Вдруг тебя не будет рядом, а кому-нибудь из них срочно понадобится полакомиться.
— Не бойся, — хмыкнул он. — На людей они не нападают, точнее давно уже не нападают. Нынешние гурун-хара могут тянуть силу, только когда она выходит из мага. Они могут перехватить в полёте огненные шары, воздушные или водяные копья, смерчи, как вчера. Опасны они только для ящеров, могут вытянуть силу прямо из хранилища.
— Ная? — встревожилась я.
— Нормально. На ваших ящериц перед переходом границы наложили защитный знак. К тому же ваши не боевые, огня в них чуть, а значит, для гурун-хара не очень вкусные.
Обижаться на то, что моя ящерица не очень вкусная, я не стала. Оно и к лучшему. А Роу продолжил:
— Для регулярных караванов, идущих через наши земли, на пограничных пунктах делается то же самое. Но вот контрабандистам приходится ходить пешком, или, — тут он нахмурился. — Делить барыш с таможенниками.
Угу, судя по его выражению лица, пойманным на этом таможенникам ничего хорошего ждать не приходится. Но это не моя проблема.
— А сам маг может поделиться с гурун-хара добровольно?
Он снова удивился:
— А зачем?
— Их можно приручить, запечатлеть, как ящеров?
Он задумался:
— В легендах было что-то о таких связях. Но не думаю, что такое возможно.
Невидимый Шер ткнулся прохладным носом в мою руку.
А Роу встал и пересел ко мне:
— Странные у тебя вопросы, жена, — он убрал выбившийся из причёски локон мне за ухо и наклонился.
Мне сразу же стало тяжело дышать, но я не удержалась от ещё одного вопроса:
— Кто-то хотел держаться от меня подальше.
