так считаю.
Впрочем, ну их, этих истинных, с их заморочками.
Я неожиданно вспомнила, как Фио-ши понижал голос и оглядывался, когда говорил о матери Криса. Этой леди Веларашше.
Чего это он? Было ощущение, что нахальный котокрыл ее побаивается. Очевидно, не без причины…
“А вот интересно, какая она, Крисова мать?” – вдруг подумала я и тотчас себя отругала:
“ Тина, и что это тебе в голову пришло? Да какая бы она не была, тебе с ней не встречаться и сиа не распивать.”
– Кто знает, Тинка, – неожиданно изрек котокрыл, а я только фыркнула.
– Да я стараюсь, стараюсь не слушать твои мысли, – он обиженно приоткрыл один глаз и нахохлился.
– Ты опять слишком громко подумала!
Я прищурилась. Слишком громко, говоришь? Ну, сложно, наверное, думать по-другому о матери своего “жениха”.
Обида опять подняла голову. Вот почему так? Брат-то его, Ришша который, сделал все правильно. И невеста у него была настоящая, и через эти Врата они прошли.
А у меня опять мимо кассы…
– Ладно, – вздохнула я. – Раз уж все-равно слишком громко думаю… Ты что, боишься этой дамы, да?
Котокрыл дернул головой:
– Еще чего не хватало, – пробурчал он, сворачиваясь как котенок и замолчал.
Понятно. Понятно, что явно побаивается, но признаваться не хочет.
Значит… А что это значит?
Похоже, серьезная женщина. В смысле, драконица.
Ладно, до нее мне все-равно никакого дела нет.
Я вздохнула, встала и пошла стаскивать с себя праздничное платье. Мятое, – я пригляделась, – в пятнах даже… И где только посадить успела? Или это мои горькие слезы? Ну и ладно. Такое я точно не отстираю, даже и пробовать не буду. Материал - явно натуральный шелк, а может, и еще какой-нибудь. Сразу видно - эксклюзив.
Положила кучкой в шкаф, пусть лежит. Кому нужно, возьмут и в порядок приведут.
Надела простой домашний костюм, состоящий из брючек и туники, тоже приятного синего цвета, да и завалилась на постель.
После пережитого унижения и открытия, что, оказывается, Крис меня ревнует, сон пришел не сразу, но в конце концов пришел.
И был он очень-очень странный. Огромная, вишневого цвета ящерица нависала надо мной и, раскрывая зубастую пасть, сверкая глазищами с вертикальным зрачком, наставительно вещала:
– Ничего-то ты в истинных не понимаешь, человечка!
Во сне я была ну очень храбрая. Почему бы и нет? Ведь это просто сон.
Поэтому я бесстрашно взглянула в ее изумрудного цвета глазищи и даже чуть язык не показала:
– Где уж нам уж выйти замуж. – И вообще, уважаемая ящерица, я сплю. И прошу вас мне не мешать.
Изумрудные глаза широко раскрылись, из пасти вырвался рык:
– Это кого ты, несчастная человечка, ящерицей назвала?!
Вот же приставучая какая.
– Вас, а кого же еще? Кстати, приходить в мой сон я вас не просила. Так что я в своем праве, – вдруг сказала я и сама не поняла, откуда эти слова взялись.
– А глаза у вас очень красивые, – сказала я и перевернулась на другой бок.
Вот глаза эти очень мне кого-то напоминали. Ну просто очень.
Ящерица и не подумала убраться восвояси. А наоборот, хмыкнула, совсем по-человечески и пробормотала:
– Надо же… Уже успела основ набраться. Про права она знает.
На морде ее появилась недоуменная и не очень-то довольная улыбка
Тут раздался тонкий, на уровне порога слышимости, звон. Рептилия запнулась и глаза ее забегали. Звон усилился, и ящерица вдруг вздохнула и с недовольным видом испарилась.
Вот и хорошо.
Хоть высплюсь как следует. Ведь после стресса сон - первое дело.
Удивительно, какие трезвые мысли во сне приходят.
– Ну ты дае-ешь, – я почувствовала, как щека зачесалась и поскорее перевернулась на другой бок.
– Уйди, Фио-ши, – простонала я и спрятала голову под одеяло. – Что тут за бедлам твориться, вообще! То ящерицы сняться, то котокрылы спать мешают.
Но Фио-ши по вредности превзошел ящерицу. Так хоть сама испарилась, а этот… Это наглое магическое существо нашло щелочку и протиснулось под одеяло, бурча:
– Ты мне спасибо должна сказать, между прочим, Тинка! А она гонит бедного, несчастного, одинокого котокрыла.
Нет, мне точно сегодня не выспаться. А завтра практика, зелье мне нужно делать. Пусть простейшее, от кашля. Но это будет мое первое зелье в этом мире!
Фио-ши завозился, устраиваясь поудобнее, но сон у меня как рукой сняло.
Я потерла глаза, потянулась и высунула нос из-под одеяла.
Зевнула и тут эти его слова вынырнули из памяти:
– А за что тебе спасибо говорить, нахальное ты существо?
Котокрыл фыркнул и тотчас выбрался из-под одеяла:
– Как за что?! Ведь это я, между прочим, отправил прочь тонкое тело, ну, фантом, леди Веларашши, – уже почти прошептал Фио-ши.
– Фантом? – недоуменно повторила я. – Это ты про что…
И тут меня озарило:
– Сон… Мой сон… Ты про ящерицу?! А откуда ты про нее вообще узнал-то?
– Как откуда? – возопил возмущенный котокрыл. – Да все оттуда же. Телепат я урожденный, или где?
– Так ты и во сне мысли мои читаешь? – ахнула я и заозиралась, желая найти что-нибудь потяжелее и запустить этим чем-то в потерявшего всякую совесть Фио-ши.
– И вовсе не читаю! Просто ты фонишь сильно. Они сами читаются, – котокрыл опасливо посмотрел на меня и поскорее перелетел подальше.
– А уж когда ты про ящерицу так громко подумала, я сразу понял, что дело нечисто, – вылизывая заднюю лапку, важно сказал Фио-ши.
– Ну, думаю, как бы наша Тинка чего не натворила. А ты возьми да и назови первую леди Кларешша ящерицей! – котокрыл бросил свое занятие и вытаращил на меня глазищи.
– Я думал, она тебя тут же испепелит. Испугался за тебя страсть как, – вздохнул Фио-ши.
Я только плечами пожала:
– С чего бы? Сон он и есть сон. Ну, выдохнул бы этот фантом огонь, и что?
Фио-ши посмотрел на меня как на больную:
– Тинка… Вот ты понимаешь, где находишься-то, а? Ты в магическом мире, между прочим. И уж если сама леди Веларишша решила тебя навестить в тонком теле, то могло быть все, что угодно.
– Ты хочешь сказать, что это был не сон? – меня вдруг
