которых, вероятно, проживали члены делегации. Моя решимость немного поколебалась, когда я остановилась перед дверью в самую большую комнату, в которой наверняка разместится самый важный член делегации.
У меня было так много вопросов к нему, но что, если мне не понравятся ответы? Что, если он откажется мне что-либо рассказывать?
Что, если бы он спал обнаженным?
Маленькие искры, казалось, танцевали по моей коже, заставляя меня чувствовать себя более живой, чем за многие годы. Я ненавидела то, как он меня заинтриговал. Поколебавшись у двери, я подумала, не уйти ли. Могла ли я доверять себе рядом с ним?
Конечно, я могла. Я бы встретилась с ним лицом к лицу, потому что заслуживала ответов.
Кроме того, я уже видела его раздетым.
И я стучала не потому, что мне нравилось, как он выглядел без одежды.
Так и было.
Но суть была не в этом.
Выкинув мысли о мускулистой фигуре Райвина из головы, я постучала, прежде чем у меня сдали нервы.
Шуршащие звуки с другой стороны двери сообщили мне, что кто-то проснулся. И, возможно, одевается. Я сказала себе, что это меня не разочаровало.
Дверь приоткрылась, и, внезапно забеспокоившись, что он собирается закрыть ее передо мной, я протиснулась внутрь.
— Нам нужно поговорить.
В комнате было темно и холодно. Ветерок донес до меня, что шторы раздвинуты, и по моим рукам пробежали мурашки.
— Мне было интересно, когда ты придешь в себя, — произнес глубокий голос с опасным и хриплым тоном.
— Ты не Райвин.
Я отступила от Ориона, целясь в открытую дверь.
Как в тумане, он преградил мне путь.
— Ты пришла сюда за ним? Какой интересный поворот событий.
Его улыбка была чистой хищницы.
— Все в порядке, я ему не скажу. Дверь закрыта.
Пламя с ревом ожило в камине, совершенно самостоятельно. Воздух был одновременно сладким и горьким на вкус, странный эликсир, который окутал мои чувства чем-то одновременно знакомым и чуждым. Я проигнорировала это, вместо этого сосредоточившись на том, чтобы не показывать, как мне было страшно смотреть на Ориона.
Мое сердце билось о ребра, учащенно, я была уверена, что он мог это слышать. Я крепко сжала челюсти и высоко подняла подбородок, решив не позволить ему увидеть какую-либо слабость. Мне нужно сохранять спокойствие, сохранять самообладание, скрывать свой страх.
Его губы приоткрылись, обнажив клыки. Эти голубые глаза были на несколько тонов темнее, чем в последний раз, когда я его видела, и приобрели почти фиолетовый оттенок. Он выглядел голодным, выражение его лица напомнило мне о том, как Дэвид посмотрел на меня, когда я снимала одежду. Как будто он собирался съесть меня живьем.
Разница заключалась в том, что у Дэвида не было клыков.
— Прости, что разбудила тебя, — сказала я, поворачиваясь к двери. — Кажется, я перепутала комнату.
— Я не думаю, что ты это сделала.
Он сделал шаг в сторону, блокируя дверь.
— Я видел, как ты дралась. То, как ты игнорировала собственную боль, как ты обращалась со своим оружием, то, как ты становилась сильнее по мере того, как нарастала жажда крови. Ты находишься в совершенно нужном месте, голубка.
— Я не знаю, что, по-твоему, ты видел, но мне не понравился этот бой. И я, конечно, не твоя голубка, — огрызнулась я. — А теперь, если вы будете любезны, отойдите в сторону, я желаю вам спокойной ночи.
Он двигался так быстро, что у меня не было времени среагировать. Меня отбросило на кровать, Орион быстро оседлал меня. Он зарычал, его клыки удлинились еще больше, блеснув в оранжевом свете костра.
— Слезь с меня! — крикнула я, поднимаясь, чтобы сесть и двигая бедрами, чтобы сбросить его.
Он схватил меня за руки и оттолкнул назад. Запястья прижаты к мягкой кровати, я боролась с ним, пиная и размахивая руками, но это было похоже на борьбу со взрослым медведем. Он был невероятно силен, монстр, отточенный для борьбы и победы.
— Отпусти меня! —
я кричала, продолжая бороться с ним.
— Я не думаю, что отпущу. Ты проявила неуважение ко мне в присутствии моего командира.
Он наклонился и глубоко вдохнул.
— О, черт, ты хорошо пахнешь.
Мой нос сморщился.
— Прекрати нюхать меня и отпусти, придурок!
Он поменял хватку, так что одна большая рука сжала оба моих запястья. Я сопротивлялась сильнее, но даже одной рукой я не могла заставить его сдвинуться с места. Кряхтя и проклиная, я изо всех сил пыталась освободиться. Я не собиралась позволить этому человеку получить от меня то, чего он хотел.
Его свободная рука ласкала мое горло, и дрожь страха пробежала по моему позвоночнику. Собирался ли он убить меня? Или накормиться от меня? Или трахнуть меня?
Может быть, он сделал бы все это. Я замерла, внезапно парализованная страхом, когда в моей голове прокрутились сценарии наихудшего развития событий. Он собирался причинить мне вред тем или иным способом, и я была беспомощна против него.
После всего того времени, что я потратила на то, чтобы научиться сражаться, я была бесполезна против этих монстров. Я боролась против людей.
Все это время я думала, что я сильная. Что я могу позаботиться о себе, но теперь я не была уверена.
— Пожалуйста, не делай этого, — прошептала я.
— Ммм, мне нравится, когда они умоляют, — сказал он.
Его рука переместилась с моего горла на мои груди, когда он грубо разминал каждую из них через тонкую ткань моей ночной рубашки. Мой желудок скрутило, желчь поднялась к горлу.
— Отпусти меня, — сказала я. — Когда мой отец узнает об этом, он прикажет тебя убить.
Его рука вернулась к моему горлу, сжимая его достаточно сильно, чтобы лишить меня некоторого дыхания. Мои глаза расширились, и я быстро втянула побольше воздуха в ожидании, что оно еще больше сдавится.
— У нас есть способы заставить тебя забыть. Ты знала об этом, голубка? Я мог
