думал, что одно короткое путешествие может изменить всё. Казалось бы, моя цель была проста, нужно доставить умирающего друга домой. В графство, где я был уже не раз, к жене, с которой уже встречался. Ничего необычного.
Но я прилетел будто бы в другое, незнакомое место. Леотта — скорее королева, чем просто графиня — за каких-то пару недель переделала в графстве Флориен всё! И дело вовсе не в реке, которая с каждым днем все больше и шире, не в нарядах, которые теперь носят слуги и выглядят красивее некоторых придворных дам во дворце. Дело в самих людях. Они еще недавно ненавидели Леотту, а теперь я отовсюду слышу, какая графиня замечательная.
А что самое страшное — я это вижу… Я это чувствую. С первого же момента, когда я только приземлился на поле возле местных, бросил взгляд на нее… Мне казалось, что это и есть самый важный миг в жизни любого дракона. Первый взгляд, первый вдох после осознания — это мой человек. Девушка, предназначенная мне судьбой.
И следующий за ним выдох с осознанием: это не случайная служанка или крестьянка. Это Леотта, жена моего боевого товарища и друга. Невозможно, просто физически невозможно: если мы уже встречались и я не почувствовал в сердце никакого отклика, то не должно было его появиться и сейчас. Но я не ошибся. Леотта — моя истинная.
Но она ничем не выдала своего внимания ко мне. Узнав, что я принес тела Ривварда, Леотта упала в обморок от волнения. Потом, едва очнувшись, побежала проведать его, хотя и старалась вести себя сдержанно.
А сегодня… Сегодня все мои сомнения рассеялись. Когда мне подбили крыло, я летел вниз, почти не управляя своим телом. Единственное, что я мог — слегка замедлить полет, чтобы у людей было время убежать. Рив застыл на месте, рана дала о себе знать в самый неподходящий момент. И кто бросился ему на помощь? Разумеется, Леотта. Если до этого я теплил в себе надежду, скрывал чувства и выжидал, то теперь веры не осталось. Она точно любит своего мужа, а мои чувства — какая-то ошибка, невероятная ирония судьбы.
— Какие планы на вечер, Ал? — Рив хлопает меня по плечу. — Выпить и расслабиться или напиться в стельку от радости?
— Напиться, — уверенно говорю я.
Мы идем в зал, где накрыли небольшой праздничный стол. За ним уже сидят Лесандр и Леотта. Для этого торжественного застолья она надела другое платье, не то, что обычно: более пышное снизу, но выделяющее стройную талию и грудь. Светлые волосы заплетены в простую, но приятную прическу. Похожие носят в одном из королевств женщины-воительницы.
Леотта привстает, чтобы нас поприветствовать, и, кажется, подпинывает Лесандра под столом, чтобы он последовал ее примеру. Рив махает им рукой, мол, не нужно этих церемоний.
— Оставь это, жена моя. Сегодня у нас почти семейный праздничный ужин.
— Семейный? — усмехается Лесандр и косится на меня.
— Алан спас мне жизнь. Я могу его назвать его братом… — Риввард, занимая свое место, смотрит в мою сторону и усмехается в бороду: — Младшим братом.
Нам подают блюда. Простенькие, совсем не праздничные, но зато сытные и вкусные. Мой повар бы убил за такое, мне же нравится, когда нет этой напускной показухи. Между битвами мы можем неделями питаться кашей или бульоном из диких птиц, и никто не жалуется.
— Как ваше плечо, граф Старрвинд? — интересуется Леотта, и я промахиваюсь ложкой мимо запеченого картофеля.
— Спасибо, хорошо. Рана затянулась за несколько часов.
— А я после нападения лежал почти сутки. Ну, мне так сказали, — удивляется Лесандр. Мальчик явно чувствует себя не в своей тарелке среди взрослых и пытается поддержать разговор. — Меня тогда ранили кинжалом в живот, и рана заживала куда дольше. А вас копье пробило насквозь!
— Ты еще не вошел в полную силу, — объясняет Риввард. Он сидит напротив Леотты и не отводит от нее взгляда.
Я вообще заметил, что за эти несколько дней его отношение к жене изменилось. Между боями он нередко делился со мной беспокойством из-за того, что графство в упадке. Конечно, без рассуждений о неправильном браке не обошлось. И пусть Рив не говорил об этом напрямую, я видел, насколько он недоволен Леоттой, насколько к ней холоден. Признаться, это даже давало мне надежду в первое время: может, если он ею не дорожит, то согласится отпустить ее со мной? Разводы среди драконов не приняты, но и браки с неистинными — огромная редкость. Это могло бы сработать, тем более если бы мои чувства оказались взаимны.
Увы, чем больше Риввард находится дома, тем теплее его взгляд в сторону жены. Меня разрывает ненависть, но я стараюсь глушить ее в зародыше: я не имею права ревновать ее. К тому же к моему другу, к ее собственному мужу. Здесь третий лишний — именно я. И во мне достаточно мужества, чтобы принять эту мысль и не портить жизнь двум людям, которыми я дорожу.
— Может быть, граф Старрвинд согласится еще со мной потренироваться? — с надеждой смотрит Лесандр на меня.
— Вряд ли, — качаю головой. — Завтра утром я улетаю. Изобретение, которое здесь создали, должно быть доставлено военному совету как можно быстрее.
Невольно стараюсь уловить взгляд Леотты, но она будто бы не услышала моих слов. Или, что вероятнее, не придала им никакого значения. Подумаешь, прилетел — улетел. Я ничего для нее не значу. И это безразличие легко угадывается: она смотрит куда-то в сторону, не мигая, скорее всего, даже не слушая нас.
— Ал, извини, виноградники в наших краях не приживаются, а закупать вино для нас — непозволительная роскошь. Но из пшеницы умельцы в городе делают другой замечательный напиток, — хитро улыбается Риввард. Узнаю блеск в его глазах: граф Флориен пьет редко, но метко.
Сердце сжимается от мысли: сегодня на вечер у него есть планы с Леоттой. Уж не попытаться ли мне напоить их, чтобы ничего не вышло? Нет, это слишком низко.
За непринужденной беседой проходит несколько десятков минут. Стопки наполняются и опустошаются довольно быстро. Риввард попытался подлить и Лесандру, но жена остановила его одним хмурым взглядом. Я не могу удержаться от смешка — так оберегает парня, будто ему не четырнадцать лет, а четыре года!
Драконья кровь легко переваривает алкоголь и поднимает настроение. Вот Рив уже вскакивает из-за стола и приказывает кому-то из слуг сыграть на псалтирии. Развлечений здесь не очень много, ни о каких придворных музыкантах и речи быть не может, но юноша затягивает какой-то задорный мотив.
