— Ди Синь вошел в клан воздуха много лет назад и во всем помогает брату, — не согласился Фэн Хай. — Брат ему доверяет.
— А что в деревне? — я не стала больше расспрашивать про друга Фэн Шао. Если он ему верит, то какое мне дело, из какого он клана? — Нашли ребенка?
— Нашли, — подтвердил Фэн Хай. — С друзьями на речку убежал. Нежить, которую собак ела, тоже нашли и устранили. Ничего серьезного, так, мелочь мелкая.
Я согласно кивнула, и мы замолчали. Фэн Хай попытался было уговорить меня вернуться в свою комнату и поспать, "а он тут посторожит", но я лишь упрямо качала головой. Моих друзей выгоняют из-за меня, как я могу спать, зная, что завтра их с позором отправят домой? Что они никогда не станут заклинателями, не возьмут в руки мечи и не повесят на пояс серебряный Молчаливый колокольчик?
В конце концов заклинатель сдался и замолчал, а затем, вздохнув, за руку сдернул меня с места и тут же опустил обратно — только села я уже не на холодные камни, а на толстый воздушный пласт. Такой же пласт укутал Фэн Хая и мои плечи сверху плаща. Так мы и ждали, молча, я — сидя на земле, а Фэн Хай — стоя надо мной с зонтом, и снег укутывал нас плотным одеялом.
Ничего не поделаешь. Если ты молод, слаб и незнатен, ты не имеешь права возмущаться и требовать, ты можешь только подчиняться и надеяться на снисхождение. Даже Фэн Хай, с его высоким статусом и уважением, которое испытывали к нему окружающие, не смел долбиться в двери кабинета и требовать немедленно нас выслушать. Ну и пусть, я была рада и тому, что он просто рядом. Ну и тому, что он принес плащ.
Согревшись под теплым плащом и воздушным слоем, я сама не заметила, как задремала, привалившись к ногам Фэн Хая, и проснулась только от глухого стука открывшейся двери. Встрепенувшись, я увидела, как наставник Гуанчжи, стоя на пороге кабинета, меряет нас мрачным взглядом. Небо порозовело и даже посветлело на горизонте, а землю вокруг, как и меня с Фэн Хаем, укрывал пушистый слой первого в этом году снега. Я тут же придала лицу скорбное выражение и сделала вид, что не спала.
— Фэн Хай, зайди ко мне, — недовольно произнес наставник, старательно не обращая на меня внимания. И почему он так меня невзлюбил? Может, его жена бросила, и поэтому он теперь ненавидит всех женщин? Просто какая-то глава клана Белого Лотоса наоборот — госпожа Бай тоже всегда недолюбливала мужчин и советовала держаться от них подальше.
Фэн Хай пошевелился, отчего мне на голову посыпался снег, вручил мне свой зонтик и прошел вслед за наставником в кабинет. Спина его была облеплена снегом — как-то он криво зонт держал, может, оттого, что устал? Меня тут же одолели угрызения совести — вчера после задания, вместо того, чтобы отдыхать, Фэн Хай всю ночь провел со мной на улице.
Фэн Хай показался в дверях кабинета через несколько минут — лицо его было непроницаемо, как обычно, и я вперила в него вопрошающий взгляд. Выглянувший следом наставник поманил пальцем уже спешащего на свой пост адепта-старшекурсника, не того, что стоял возле дверей вчера, а кого-то другого, и негромко дал ему пару указаний. Адепт, поклонившись, умчался в сторону сараев, наставник скрылся в кабинете, не удостоив меня ни взглядом, и я встала, морщась от боли — ноги затекли.
— Ну что? — я покачнулась, не в силах удержаться на ногах из-за пронзивших их иголочек, и Фэн Хай приобнял меня, удерживая от падения.
— Все нормально, их оставят в клане, — успокоил меня Фэн Хай, и я выдохнула, обессилено прислоняясь к нему. — А Шуй Ли все же выгонят. Свидетели подтвердили, что он напал на тебя первый.
— Хорошо, — пробормотала я ему в грудь и с трудом отодвинулась, потому что ноги все еще меня не держали. — Спасибо тебе…
Я хотела было вернуть ему плащ, но Фэн Хай только покачал головой и сказал, что он-то точно не замерзнет и что отдам потом, и я, еще раз поблагодарив его, поплелась к сараям — сообщить друзьям радостную новость. Все время, что я шла, я чувствовала между лопаток обжигающий взгляд — но когда обернулась, то увидела лишь спину шисюна, шагающего по своим делам.
[1] Земля
Глава 16
К сараям, служившим для склада сельскохозяйственного инвентаря, я подошла как раз тогда, когда старшие адепты выпускали из них И Мина и Ю Шина. Они выглядели сонными, и в волосах у них запутались клоки соломы и паутины. Я, шагнув к ним, застыла, не зная, что сказать.
— Значит, ты лис, — наконец произнесла я, глядя на И Мина.
Тот кивнул, с некоторой опаской глядя на меня и ожидая моей реакции, и напомнил:
— А ты — девушка.
Я кивнула, принимая его довод. Не он один что-то скрывал. Тут я обернулась к Ю Шину и устало спросила:
— Ты-то хоть тот, за кого себя выдаешь? Обычный человек?
Ю Шин вдруг залился краской по самую макушку, и, бросив вопрошающий взгляд на И Мина, все же признался:
— Я не совсем обычный человек… Ну, почти… Я слуга И Мина, мой род служит ему уже много столетий. Я родился в тот же день, что и он, и умру в один час и миг с ним, а до этого я обязан служить ему и помогать во всем.
Я невольно присвистнула: лисы-оборотни могут прожить и тысячу лет. Ю Шину сказочно повезло, он будет жить, когда мои внуки уже состарятся. Хотя о чем это я, какие у меня могут быть внуки.
— Ладно, господа обманщики, — я улыбнулась, и, подхватив их под руки, потащила в сторону столовой. — Пойдемте завтракать!
— Надо нашей курице булочек унести, — озабочено произнес И Мин, и я прыснула, не удержавшись. Стоило мне раньше догадаться: кто, как не лис, может так любить курятину, что не поленился сбегать за ней по тысяче ступенек!
— А чей это на тебе плащ? — подозрительно уставился на меня И Мин, недовольный моим хихиканьем. Действительно, выглядела я странно — в мужском плаще, который был на локоть длиннее, чем нужно, с растрепавшейся прической и горящими щеками. Потрогав свой лоб, я убедилась, что горят не только щеки — наверное, все-таки простыла ночью, и, спешно позавтракав, я ушла в свою комнату в резиденции. Нужно немного поспать, а потом схожу к Фэн Шао, ну или найду другого лекаря, и попрошу подтвердить, что заболела, чтобы не назначили наказание за пропуск.
В своей комнате я аккуратно развернула плащ и повесила его на ширму, чтобы он хорошенько просох и не измялся. Плащ был светло-голубой, с серебряным защитным шитьем и тяжелыми металлическими застежками, и от него тонко пахло хвоей — в нашей с ним комнате Фэн Хай постоянно зажигал смолу кедра и кипариса для очищения мыслей, и этот запах у меня стойко ассоциировался с ним. В сердце ворочались какие-то непонятные чувства — и благодарность к нему за помощь, и тепло, и даже почему-то легкая печаль… Вздрогнув, я поняла, что вот уже несколько минут стою у ширмы, бездумно проводя пальцами по тяжелой и гладкой ткани плаща, и поспешно улеглась в кровать.
Спустя пару часов, проснувшись, я уже чувствовала себя гораздо лучше. Спешно приведя себя в порядок, я направилась обедать, а после этого — искать лекаря. Если найду Фэн Шао, то хорошо, а если он еще не вернулся из огненного клана, то поищу другого лекаря. Однако никого искать не пришлось — Фэн Шао, стремительно шагнувший мне навстречу из-за угла, когда я шла к его лекарскому кабинету, окинул меня одним беглым взглядом и тут же отправил ждать его в кабинете. Наверное, по мне было видно, что я приболела, хотя чувствовала себя я уже сносно.
В его кабинете пахло мятой и мелиссой, и я тут же почувствовала умиротворение и спокойствие. Прямо как дома, в клане Белого лотоса — у там лекарственными травами пропахло все, и даже те, кто учился на заклинательниц и должен был тренироваться кидать заклинания и махать мечом, умели заготавливать травы и делать лекарства. А как тут не научишься, когда весь клан выгоняли на сбор трав, когда цвел, например, однолистник — его можно было собирать всего один раз в год, в день летнего солнцестояния, а использовался он во многих снадобьях, поэтому с рассвета мы отправлялись в горы собирать эту редкую травку в огромных количествах. А осенью и весной, когда все вдруг начинали болеть и рабочих рук отчаянно не хватало, всем приходилось делать лекарства, и поэтому мы откладывали деревянные тренировочные мечи и брали в руки деревянные же пестики и ступки для перетирания трав.
