Знакомое лицо исказилось от гнева, стало расплываться, меняя форму. Черный цвет сошел с волос, словно краска; под ним обнаружились спутанные кудри мышиного цвета. Огромные, как у совы, глаза поражали своей глубиной. Ланн старался думать о чем угодно, только не о колдунье, сверлившей его взглядом: он опасался, что снова может проглотить наживку.
— Я поймала тебя, ульцескор. — Черты этайны трудно было назвать привлекательными: прежде всего, она оказалась чересчур угловатой и костлявой. Ланн не знал, как выглядят другие, подобные ей: он впервые встретился с женщиной, изменяющей облик. — Мужчин проще затянуть в свои сети. Стоит только приподнять юбку.
Ланн разжал руку, и этайна рухнула в лохань, расплескивая воду. Невзирая на боль, она рассмеялась, обнажив удивительно мелкие, острые зубы.
— Хочешь убить меня? Давай.
Ульцескор демонстративно убрал клинок.
— Зачем? На тебя нет контракта, — промолвил он.
Этайну обескуражил его ответ. Она даже перестала улыбаться.
— Значит, ты меня отпустишь? — недоверчиво поинтересовалась она.
— При условии, что ты ответишь на мои вопросы. — Ланн надел рубашку через голову и присел на корточки. Этайна не сводила с него напряженного взгляда. — Та, чьим обликом ты воспользовалась, она путешествовала в компании волка?
— Ликантропа. Ты не боишься, что я солгу?
— Не стоит. Второго шанса не будет. Куда они направились?
Она на мгновение задумалась.
— Иди прямо на восток. Я давно не покидала лес, не было необходимости, но в полумиле отсюда находится мертвый город. Лете, — она чуть помедлила, роясь в памяти, — да, Лете — так он называется. Волки обосновались неподалеку от него.
Ланн молча выпрямился. Благодарить этайну? Какая глупость.
Тощая рука схватила его за штанину.
— Может, останешься? — заискивающе спросила она. — На одну ночь? Временами подделка значительно превосходит оригинал. Особенно если, — этайна сильнее сжала пальцы, — подлинник не может дать тебе то, чего ты желаешь
— Отпусти.
Этайна разочарованно вздохнула и повиновалась. Ланн накинул куртку и вышел из хижины, полной грудью вдохнул свежий ночной воздух. Луна улыбалась ульцескору с небес. Он не нуждался в ложных воспоминаниях, которые предлагала этайна, ее опытные, умелые ласки не могли сравниться с неловкими поцелуями настоящей госпожи ди Рейз. Справившись с заданием, Ланн все равно отправит девчонку к папаше; зачем им растрачивать друг на друга любовь и страсть? На сердце и руку Летиции найдется много охотников, рано или поздно она выберет себе подходящего жениха; а Ланн до самой старости будет блуждать среди чудовищ — как реальных, так и тех, что таятся в глубинах разума.
Ульцескор пошел дорогой, которую указала ему колдунья. Если бы он тогда не обернулся на оклик этайны, не повернул назад, Ланн давно бы успел исследовать город. Темно — серое здание, открывшееся его взору, насчитывало не менее пятнадцати этажей: ни один населенный город не мог похвалиться наличием столь высоких жилищ. Пустые окна и залы, длинные вереницы пересекающихся коридоров, заброшенная площадь, поросшая сорняками и темным мхом, что — то наподобие сети открытых канализационных труб, через которые в Лете поступала вода, поле могильных цветов с ядовитыми лепестками. Ланн обошел окрестности, ничего не касаясь, а затем зашагал вдоль скалы.
Вскоре ульцескор набрел на пещеру, служившую волчьим логовом. Ликантропы должны были почуять его приближение и выйти навстречу: дальше следовал кровавый финал, которого Ланн всеми силами старался избежать.
От черного зева пещеры отделилась тень, метнулась по направлению к ульцескору. Он вынул клинок, держа его перед собой. Вместо того чтобы наброситься на человека, волчица замедлила шаг, а, приблизившись, ткнулась мордой ему в бедро и жалобно заскулила. Ланн опустился на колени, приподнял ей морду и заглянул в глаза. У него пересохло во рту.
— Тиша?
Ее взгляд вопрошал: «Где ты был? Почему ты пришел так поздно?»
— Прости меня. Прости.
Волчица лизнула его в ладонь. Ланн мягко отстранил ее и поднялся с колен. Меньше всего его сейчас волновал вопрос, куда подевалось отведенное на поиски время. Сожалеть он будет позже, а сейчас в горле клокотала ярость, требующая выхода. Ульцескор вошел в логово, черная волчица неотступно следовала за ним.
Карма подняла голову и угрожающе зарычала при виде человека. Сонные волчата жались к боку матери. Пайпер быстро спрятался за свою подружку Робин, а Хальц вскочил на четыре лапы и пригнулся, готовясь к прыжку.
— Не двигаться, — сквозь зубы процедил Ланн. Он искал взглядом вожака, но Архена не было в пещере. — Не двигаться, иначе я убью вас всех — вместе или по одному.
Глава 13
Шерсть Архена блестела в темноте, напитавшись лунным светом. Он поднял морду и завыл — в этой песне звучали горечь и тоска, понятные ему одному. Летиция остановилась в двух шагах от волка, все еще сжимая рукой плечо.
Окончив сольный концерт, к которому не пожелала присоединиться стая, вожак повернулся к девушке. В небесах висела растущая луна, потешаясь над ним обоими.
Летиция заговорила первой. Ее голос дрожал от гнева.
— Ты проклял меня, — она сильнее стиснула плечо, — пока я лежала на том алтаре, не имея возможности защититься. Я ничего не видела и не понимала, что происходит…
— И что с того? — спросил волк.
Она на мгновение утратила дар речи. Продолжая поток обвинений, Летиция уже не выглядела столь уверенной. Куда ему понять? Он ведь…
— Это низко. Так… не поступают.
— Не поступают люди?
Она кивнула.
— Именно это я и имела в виду.
Архен мог бы рассказать ей, как пытался вытащить Летицию на поверхность, вонзив зубы девушке в плечо. Вокруг головы волка, слово дым, клубились алые ручейки крови, оживляя красками мрачный подводный мир. Он хотел спасти ее от смерти — или полного, неотвратимого безумия, но озеро не собиралось ее отпускать: черные водоросли, которые не удалось перегрызть или порвать когтями, крепко держали пленницу. Архен успел вдоволь нахлебаться отравленной воды, ослаблявшей тело, и едва шевелил лапами. Последним усилием он разжал онемевшие челюсти, вылез на берег и растянулся на камнях, наслаждаясь передышкой. Долгое время ничто не нарушало мертвенную тишину склепа, и волк почти уснул, когда над головой раздался пронзительный скрежет, способный разбудить мертвого.
Купол раскрылся — четверти круга разъехались в стороны, уходя в камень, в воздухе разлилось серебро. На ночном небе висела полная луна, и она никогда не светила ярче. Сначала Архен съежился под этим светом, но прекрасное и чистое, как лицо невинной девушки, белое сияние исцеляло и придавало сил. Летиция всплыла на поверхность, словно утопленница, а волк опять уверовал в то, что сможет ее спасти. Он поднялся на лапы и двинулся к озеру с твердым намерением вернуть свою мардагайл, которую две недели назад украл у него город.
Ему не удалось достигнуть цели. Невидимая сила оторвала Архена от земли и швырнула об каменную стену, как только он ступил в воду. Вожак взвыл от боли, из разинутой пасти закапала кровь, но нападавший остался глух к его страданиям и, схватив Архена за загривок, потащил его вверх по лестнице. Волк извивался и лязгал зубами, неизменно наталкиваясь на пустоту, которой нельзя причинить вред. Его бросили во тьму зала, как беспомощного, слепого котенка, вздымая облако пыли. Архен, рыча и кашляя, с трудом встал и сразу столкнулся со следующим препятствием.
На месте входа в склеп располагалась глухая стена. Приблизившись к ней, волк обнюхал ее и тщательно исследовал лапами. Ничего. Вход был закрыт, замурован; колдовство одержало верх над разумом. И тогда Архен смирился и отступил.
Но вожак решил не посвящать Летицию в подробности этого маленького приключения. Он потерпел поражение. Ему не хотелось в этом признаваться.
— Если тебе от этого станет легче, Летиция ди Рейз, я пытался тебя разбудить, — только и сказал Архен. — Не получилось. Ответь и мне на встречный вопрос. На небе новая луна, со времени укуса прошел месяц. Почему ты не превратилась в волчицу?
