дверь местной ванны, а в комнате послышался грохот выбиваемой двери.
— Света! — два голоса слилось в один.
То есть насчёт мужей Широ не шутил?
— Всё в порядке, — успела крикнуть, когда последняя преграда между нами содрогнулась, а в нос ударил запах гари. — Не сожгите мне спальню!
Последний крик был уже на грани истерики. Всё так же не отпуская меня из крепких рук, Широ опустил нас в воду. И пока она медленно набиралась, а Широ осторожно водил мочалкой по моей коже, я пыталась успокоиться. Нежные движения будоражили слишком чувствительное после прошедшей ночи тело. Соски превратились в маленькие горошины, требующие внимания, хотелось или продолжить безобразие или прекратить. Мысли текли вяло, стресс сказывался. Именно он, а не то, что на Ассахаре я от секса становлюсь зависимой!
— Нам не стоит задерживаться, — глухо заговорил Широ. — Я слишком не надёжный нагаасур в понимании остальных. Освобождённый преступник и неизвестно, что от меня ждать. Удивительно, как ночью с тобой оставили.
— Что?
— Тэкеши сильно нервничает, — нагаасур криво улыбнулся, поднимая нас на ноги и поворачиваясь ко мне спиной. — Помоешь? Раз уж ты так сильно о ней беспокоилась.
Я безропотно приняла мочалку задумавшись. Нет, со мной определённо что-то не так. Может зелье ещё и на мозги как-то влияет? Собралась с духом и прикоснулась к первой глубокой царапине. Как-то я не уверена, что нужна именно мыльная мочалка, а не перекись водорода хотя бы.
- Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что чувствуешь? — возникшую паузу хотелось чем-то заполнить.
Спина под моей ладонью напряглась. Я тут же отдёрнула руку с мочалкой.
— Больно?
— Очень, — Широ хмыкнул. — Если следы от твоих чудесных ручек не захотят отмываться мочалкой, то можешь поковырять засохшую кровь ноготками.
— Широ! — я от возмущения хлопнула его мочалкой по спине и тут же застыла. У него же спина болит и…
— Свет, если ты мне доверишься и сделаешь так, как я говорю, то скоро увидишь, что моя спина давно чистая. У нагаасуров хорошая регенерация. А вчера твои ноготки я даже не почувствовал. Ну, может немного, но мне понравилось, — поспешно закончил он.
— Извращенец!
— Немного, — он оглянулся на меня, подарив хитрую улыбку. — Вчера я ощущал то же самое сжигающее изнутри желание, что и ты. Дар у меня такой, — он отвернулся и по голосу стало не понять, что он испытывает. — Я чувствую окружающих, все их эмоции. Могу перенять часть на себя. Это… Как бы тебе объяснять? Допустим, ты решишь меня задушить и будешь испытывать от этого наслаждение. Я смогу заглушить свои чувства и перенять твои. Возможно, даже умру с улыбкой на губах. Правда, если решишь меня убить, предварительно разрезав своими коготками, не уверен, что смогу настолько же отрешиться от физической боли.
Всё-таки это зелье бракованное! Потому что из всего сказанного я поняла только одно.
— То есть ночью тебе понравилось только потому, что понравилось мне?!
— А я думал, что это мужчины наутро в себе сомневаться должны, — пробормотал Широ еле слышно.
Я услышала, обиделась. Губы неожиданно обжёг лёгкий поцелуй. Не так, как вчера, а еле касаясь, нежно, осторожно… Обидно.
— Вчера из-за действия зелья, твоё возбуждение было настолько сильным, что я при всём желании не смог бы его проигнорировать. Но знаешь, что?
— Что?
— Попроси кэрров Хаяси не ломиться в ванну, а лучше вообще покинуть твою комнату, чтобы не портили эксперимент.
Заинтригованная я, не раздумывая, попросила, не сразу поняв, о чём Широ просит и как воспримут это мои мужчины, а потом до меня дошло.
— Эксперимент? — зашипела я.
Не ответил. На губы обрушился поцелуй. Настоящий. Жаркий, наполненный такой страстью, что я почувствовала себя спичкой, вспыхнувшей от одного касания. По идее меня должны охватить стыд, обида. Я должна подумать о других мужчинах, но… Я думала только о губах, обжигающих кожу, о языке, который ласкает мою шею, о руках, накрывших мою грудь и чувствительно зажимающих окаменевшие соски между пальцами… О пальцах, которые бесстыдно скользнули вниз и накрыли пылающее лоно. О том, как они ласкают меня длинными, равномерными движениями. По кругу, почти не касаясь чувствительной точки. О желании и нетерпении, которое захлёстывает меня с головой. Когда Широ всё-таки вошёл в меня, я уже ни о чём не думала. Громко стонала, опираясь руками о стену и выгибая спину, чтобы почувствовать его сильнее, ближе, каждую венку каменного члена… потому что Широ всё-таки был для меня большой. И громко кричала от накрывшего оргазма, царапая трансформировавшимися когтями стену.
— Как-то я разницы между вчерашним и сегодняшним не заметил, — хрипло, пытаясь восстановить сбившееся дыхание, пробормотал муж. — Проверим ещё раз?
Из мыльни я выходила взмыленная. Во всех смыслах этого слова. Красная, запыхавшаяся и на дрожащих ногах. Но сама. Забираться на руки к мужу откровенно опасалась. Ему хватит стойкости устроить ещё проверку, а вот мне уже нет.
Первый семейный завтрак проходил сложно. Напряжение, витавшее в воздухе, можно было ощутить на кончике языка. Если вчера я ещё смущалась, думая, как буду делить постель с тремя разными мужчинами, то сейчас откровенно злилась. Это на Земле подобное считается изменой, а на Ассахаре в порядке вещей. Более того, все они мои законные мужья, так почему я должна терпеть эту возню под столом?! Стоило выйти из мыльни, увидеть завтрак, как у меня открылось второе дыхание. Это уже после того, как я утолила первый голод, заметила молчаливую войну. И новую дверь в спальню. И кровать менять тоже придётся, не нюхать же подгоревшие ножки, да и спать на ней теперь страшновато.
Любая попытка завести разговор проваливалась. Я пыталась принять такой же невозмутимый вид, как и Широ, но получалось с трудом. Тэкеши и вовсе не скрывал своих чувств, сверля дырку в Широ. И дело было даже не в сексе. Первому мужу не нравилось то, что этот нагаасур сидит возле меня, то, что он имеет на меня такое же право, как и он сам. Если своего дядю Тэкеши воспринимал нормально, то Широ действительно для него был преступником номер один.
Я прикрыла глаза, глубоко вдохнула и резко выпрямилась на стуле. Если сейчас ничего не предприму, то у самой пар из ушей повалит. Начать решила с малого.
— Широ, ты сказал, что чувствуешь эмоции. А как это? Можешь почувствовать любого из нас в комнате? Тебе нужно настроиться или это происходит само?
— Если направлять дар специально, то могу охватить всё поместье. А тех, кто рядом чувствую постоянно.
— Какой ужас! — искренне выдохнула я. — И ничего нельзя с этим сделать?
— Если только заблокировать дар металлом, — Широ поморщился, тема была ему неприятна. Но насколько, я осознала только после реплики Тэкеши.
— Действительно, ужас сидеть за столом с тем, кто копошиться внутри тебя.
Ложка в руке Широ сломалась. Я потеряла остатки терпения. Что же, сами виноваты.
— Ужас — это сидеть и чувствовать чужую злость! Постоянно ощущать других и не иметь возможность
