— Простите, я не должна была говорить этого. — Кира до боли впилась ногтями в свое запястье. Еще чуть-чуть, и пойдет кровь. Хоть как-то вернуть ощущение реальности и контроля.
Виктор снова шумно втянул носом воздух.
— Ты спятила, — упавшим голосом констатировал он. — Ты себя в зеркало видела?
— Да, я знаю, я выгляжу так себе… — только бы сейчас не разреветься. Как она могла вообще подумать, что такая замухрышка, как она, кому-нибудь нужна!
— Какое «так себе»? Ты красавица — я урод. Кира… — Ее имя дрогнуло на его губах, мужчина сглотнул, все еще с непониманием глядя на нее.
Кроме непонимания было и еще что-то, вот только что? Девушка неуютно поерзала на месте. Он, должно быть, смеется над ней.
— Забудь все, что ты мне сейчас наговорила. Просто пойти домой, повеселись, развейся. Считай, что у тебя сегодня выходной. И завтра.
— Но завтра мы с вами снова должны поехать в филиал…
— Не переживай, я справлюсь. Макса возьму, он давно туда просится. У тебя выходной.
Грудь тяжело вздымалась, она чувствовала, как по щеке течет слеза, но боялась даже лишний раз дернуться, чтобы стереть ее. Словно, пока она не шевелится, время остановилось. Оно замерло. И Кира может стоять рядом с ним и хотя бы просто смотреть.
— Вон отсюда. — Бес взял ее за руку и вытащил из библиотеки, захлопнув дверь перед самым носом.
Кира сжала ладонью запястье с кровной клятвой. Он сказал ей забыть, но не приказал этого.
«Лучше бы ты молчала, дурочка…»
***
На этот раз в город мы ехали на машине.
Небольшой электромобиль остался стоять в гараже, а я уютно расположилась на заднем сиденье большого внедорожника. Специально села назад, чтобы не пялиться на мужчину и не было необходимости поддерживать диалог.
Сегодняшний поцелуй все никак не шел из головы, и я понятия не имела, как к нему относиться. А на ладони Платона всё же хотелось смотреть — взгляд сам притягивался, хоть я и пыталась глядеть куда угодно, но не на орка. Когда я думала о том, что он должен красиво водить, то не ошиблась. Мужчина касался руля лишь подушечками ладоней, не цеплялся, не напрягался всем телом. Он вел так легко и непринужденно, будто авто было его продолжением. Завораживающе.
Да и авто ему подходит по энергетике. Внедорожник — именно то, за чем его представляешь.
— Он не слишком приметный? — единственное, что спросила.
— На нем руны для отвлечения внимания выцарапаны по днищу. Но они только на простых людей действуют, так что еще на всякий случай номера залепил грязью. Ну и поедем по самым темным улочкам.
— А что насчет электромобиля? Он хотя бы маленький. Не такой зверь.
— В прошлый раз его засекли, — недовольно вздохнул Платон. — А обычных машин у меня нет. Пересмотрю свои интересы и в следующий раз куплю какую-нибудь тачку попроще. Кто ж знал, что придется прятаться.
Ехали мы дольше, чем в прошлый раз, когда я была за рулем. Видимо, тогда на адреналине вся дорога пронеслась гораздо быстрее.
Сейчас же я успела даже задремать на заднем сиденье под мерный шум мотора.
Встрепенулась, когда Платон парковался меж темных гаражей, где-то на окраине города.
Из машины я ступила прямиком в грязь.
— Про фонари здесь, похоже, не слышали, — пробурчала я, кое-как пытаясь очистить ботинки.
— Район облюбован низшей нечистью, — пожал плечами Платон, будто бы это объясняло общую разруху.
— Низшие тоже могут стремиться к комфорту, — возразила, скорее, из чувства противоречия. На самом деле предубеждения против существ, которые не умели менять свой облик так, чтобы выглядеть как люди, были практически у всех — низшие даже не старались их развеять. И я не исключение.
Но я хотя бы старалась этого не демонстрировать.
— У тебя будет шанс спросить, — усмехнулся Платон, заводя меня в подозрительного вида проулок. Жутковатый, только свисающей паутины и разбросанных всюду костей не хватало для полной ассоциации с чьим-то склепом.
— Ты уверен, что тут встречаешься со своим информатором?
Платон промолчал и приоткрыл дверь, вниз уходила каменная лестница, ведущая в подвальное помещение. Оттуда послышались звуки музыки. Не клубные биты, а акустическая мелодия. Но что именно, сказать было сложно.
Впрочем, внутри оказалось не так ужасно, как я уже успела себе нафантазировать. Большой холл с пустым гардеробом, залепленные пленкой зеркальные стены. Да, много строительного мусора вокруг, но, судя по всему, здесь планировалось какое-то заведение.
Платон прошел дальше, в большой зал со множеством круглых столиков и высокой сценой, которую украшал шест, мелодия становилась все громче.
А вскоре обнаружился и ее источник. Рядом со сценой примостилось темное лакированное пианино. За ним восседал невысокий мужчина. Неприметный, разве что огромный неровный горб за спиной сразу бросался в глаза.
Но играл он хорошо, пальцы легко скользили по клавишам, он что-то напевал себе под нос. Песня была современной, что-то из рока, только в переложении для фортепиано.
Заметив нас, мужчина поспешно опустил крышку и встал с места.
— Добро пожаловать в «Серую моль», — услышала я негромкий голос. — Только сегодня его доставили. Не удержался.
Он смущенно кивнул в сторону пианино, словно в его игре было что-то постыдное. Хотя играл он хорошо, насколько я сама могла судить.
Вот только стоило хозяину заведения взглянуть на меня, как он поперхнулся. Глаза буквально вылезли из орбит, он начал кашлять, ударил себя несколько раз кулаком в грудь.
— Виктор, тебе похлопать? — заботливо уточнил Платон. Я сначала не могла взять в толк, что же такого случилось. И только подняв глаза к потолку, который оказался зеркальным, вспомнила про свое «новое» отражение.
Горбун, продолжая кашлять, вытянул руки вперед и сделал несколько хлопков-аплодисментов.
Платон усмехнулся и «похлопал» ему в ответ.
Откашлявшись, Виктор сделал вид, что смахнул с глаз слезы, а затем кивнул куда-то за наши спины.
Я обернулась — в закутке на небольшом возвышении находилась отдельная ложа с кожаными диванчиками и большим столом. Она была одна такая во всем зале. Оттуда, должно быть, был отличный вид на все, что происходит внизу.
— Можем подняться посидеть там, — он подошел почти вплотную. Принюхался. — Меняющим облик зельем не пахнет, — пробормотал мужчина, а затем, все еще подозрительно поглядывая на меня, обвел руками зал. — Платон, представишь мне свою спутницу?
Платон взглядом переадресовал вопрос мне.
— Маша, — этим именем я обычно представлялась в бегах. Во-первых, оно довольно распространённое и простое. Мало ли Маш на свете. Во-вторых, имя Марьяна является вариацией имени Мария, а следовательно, в случае чего — меня не обвинят во лжи, если обман вскроется.
Виктор опять принюхался. Занятный тип. Кажется, перед нами какой-то бес. По крайней мере, привычка вынюхивать чужие секреты — их отличительная черта. А горб вполне может оказаться крыльями, свернутыми под одеждой.
— Похоже на правду, — сказал он, подтверждая мои догадки. — Маша, не подскажете, кто ваши родители? Какая удивительная нечисть потрудилась над вами? Ваш цвет кожи… поистине уникальный.
Я лишь пожала плечами. Правду говорить не хотелось, а соврешь — почувствует. Лучше уж изобразить необщительную буку, чем сдавать карты непонятному незнакомцу. Кроме того, очевидно, что за его словами скрывается лишь желание утолить любопытство. Всё же подобную нечисть он, скорее всего, доселе не встречал.
Но с чего я должна перед ним отчитываться?
— Виктор, не донимай мою спутницу, — попросил Платон. — Лучше давай поговорим.
Бес кивнул в сторону возвышения.
— Сегодня за официанта я сам, — гордо сообщил он. — Желаете какой-нибудь авторский коктейль?
— Ты делаешь авторские коктейли? — усмехнулся Платон, усаживаясь за столик и дожидаясь, пока я сяду рядом с ним.
Я бы, конечно, предпочла место напротив, но близость с Виктором нравилась мне не сильнее, чем с Платоном. Орк хотя бы свой, привычный.
