неуверенно произнесла я, но дочка мотнула головой.
– Я могу чем-то помочь?
Может быть, дочку засмеяли из-за того, что у нее не было телефона? Или, может, ее одежда показалась кому-то немодной? Она плохо ответила перед классом?
Хотя вроде Максим сказал, что их обещали пока не спрашивать…
– Меня обвинили, что я вру! – выпалила Аня, а в глазах заблестели слезы.
– Тебя? Да ты самая честная девочка из всех девочек на свете. Добрая, заботливая, моя главная помощница… – Я запнулась, глядя на виноватое лицо дочки. – Или ты правда в чем-то соврала?
Это я привыкла смотреть на нее как на взрослую. А ведь она еще ребенок. Может, она, желая вписаться в компанию, приукрасила свою жизнь? Сказала, что из семьи миллионеров или что папа космонавт. Или еще что-нибудь столь же безумное, но на что вполне мог быть способен испуганный ребенок, оказавшийся в новой для себя обстановке.
– Ну сначала все было хорошо, – начала она, – я сказала, что в Лебяжьем недавно, а девчонки мне давай первым делом всякие нелепые сплетни про местный интернат рассказывать. А я возьми да скажи, что к нам недавно парни из интерната приставали, а потом Максим… – Она покраснела. – Ну, то есть я сказала, что мой папа на них наругался и те врассыпную кинулись, визжа как девчонки. Немного преувеличила. Не визжали они. Но все равно убежали.
Когда это к Ане приставали парни из интерната? Внутри словно тугой узел завязался. Почему Макс мне не рассказал?
– В итоге, – выпалила дочь, – мне сказали, что либо я такая же ненормальная, как те, кто в интернате учится, либо я вру!
«Вот же…» — Я смотрела на расстроенную дочь и не знала, как ее утешить. Она явно хотела понравиться своим новым одноклассницам, и советы в стиле «если тебя будут задевать, то натравим на них Злыдня» вряд ли будут уместны. Поэтому просто приобняла ее и погладила по голове.
— Быть не нормальным не всегда плохо. — Так хотелось ей помочь стать увереннее в себе, не быть зависимой от чужого мнения. Но как ее этому научить, когда у самой не слишком-то хорошо получается?
— Я просто хотела с ними подружиться.
— Может быть, не будешь ставить на дружбе с ними крест раньше времени? Попробуешь пообщаться снова? — предложила я ей.
— Может быть… — уныло вздохнула дочка.
— Давай пройдемся с тобой по магазинам? Пока малыши в садике, а Аркаша уроки делает? Тут рядом были отделы с одеждой, вдруг там будет что-то красивое?
В конце концов, Максим оставив мне карточку, сказал, что могу тратить по своему усмотрению. Почему бы не порадовать дочку? Тем более для девочки ее возраста красивые вещи — как товар первой необходимости.
— Правда? Для меня? — удивилась Аня. Она распахнула глаза и смешно округлила рот, совсем как Лилечка, когда ту угощали конфетой.
А она ведь совсем еще ребёнок, хоть ей и пришлось взвалить на себя очень многое.
Я побежала собираться, чтобы пойти в магазин. Идти было недалеко, но все равно нужно было предупредить Аркашу и успеть до того, как придут стекольщики.
Зашла в большую комнату переодеться. Включила телевизор фоном.
Шли новости, собиралась уже было переключить канал, но остановилась:
«…Если у кого-то есть информация…» — Я нахмурилась, всматриваясь в фотографию незнакомого мальчика. В репортаже рассказывали о найденном в городе ребенке лет десяти. Мальчик почти ничего не помнил, поэтому надежда была на то, что кто-то его увидит и узнает сам. Кажется, я уже откуда-то знаю про эту историю…
За стенкой раздались крики и ругань. Я выключила телевизор и прислушалась.
Кажется, доносится от соседей.
Неужели Валентин так на своих дочек ругается, что на весь дом слышно? А таким спокойным мужчиной казался…
Или у них что-то случилось?
Собравшись, мы вышли с Аней из квартиры.
На лестничной площадке стоял хмурый сосед в растянутой футболке и спортивных штанах.
— Аня, ты подожди у подъезда, я кое-что забыла, сейчас догоню, — соврала я дочке, замешкавшись.
Девочка кивнула и, поздоровавшись с соседом, выбежала на улицу, уже предвкушая обновки.
Дождавшись, пока дверь подъезда закроется, я подошла к Валентину.
Он выглядел расстроенным и рассеянным.
— Привет. Все в порядке? Может быть, помощь нужна?
Он покачал головой.
— Спасибо, Светочка. Вы такой светлый и добрый человек. Я просто немного постою тут, не обращайте внимания.
— А девочки? Они дома?
— Да. Включил им телевизор пока, пусть мультики смотрят. Хотя не заслужили. Целый день сегодня мне все назло делают. А я… кажется, от любой мелочи срываюсь. Надо, наверное, выпить чего-нибудь… успокоительного.
Почему-то из его слов показалось, что пить он собрался вовсе не успокоительное.
— А в садик они у вас не ходят?
— Ходят, но стали так часто болеть, после того как жена… ну, в общем, я их вывел на время, на работе на удаленку перешел. Думал больше внимания им уделять. Но в итоге, наверное, зря это. И работать не успеваю, и дети все время жалуются, что «папа опять за компьютером». И вообще…
Он снова вздохнул и спрятал лицо в ладонях.
— Вот стою тут, а домой идти не хочется совсем.
— У вас просто сложный период, вы обязательно со всем справитесь. — И, поддавшись порыву, я обняла мужчину. Просто чтобы хоть немного его поддержать.
— Спасибо… — искренне отозвался он.
Объятия длились всего несколько секунд, после чего я отвернулась закрыть дверь своей квартиры и пойти за Аней.
На пороге сидел Злыдень. Красные глазки хитро блестели.
— Кыш отсюда. — Я согнала его внутрь и закрыла замок ключом.
С Аней по магазинам мы проходили до самого вечера и в садик за Надей, Федей и Лилечкой пошли вместе.
— Ух ты! Сколько покупок! А мне что-нибудь купили? — увидев наши пакеты, захлопала в ладоши средняя дочка.
— Вам купили вкусняшек. — Я потрепала малышку по голове.
— Ням-ням! — заявила на это Лилечка, пытаясь повиснуть на покупках и начать открывать их прямо на улице.
Вечер прошел суматошно. Едва мы пришли, позвонили работники фирмы, изготавливающей окна, пришли делать замеры. Потом нужно было готовить ужин, проверить уроки, собрать портфели на завтра, постирать — в карманах как всегда обнаружилась куча мусора, какие-то камни, которые пришлось выбрасывать — погладить одежду.
За всем этим переживать было некогда, но все равно нет-нет, но в голове
