Временно, конечно, пока не подыщется кто-то более подходящий.
– Но как же…
Можно ли упоминать при посторонних о медведе?
Ох. Чувствую, мои глаза сейчас круглее, чем у обеих ведьм вместе взятых.
– Глэдшир – особенный город, медведем у нас никого не удивишь, – понял мое беспокойство старший маг из присутствующих. – У меня дома, к примеру, призрак тещи обитает, не выведешь. А у карги Венсом говорящая бородавка. Не скажу, где именно.
– Пусть лучше будет медведь, чем негодяй, – кивнул человек с тростью. – Если повезет, следующих преступников он просто загрызет.
Ник смущенно кашлянул.
Никого ему грызть не хотелось, уж я-то знала.
– Но мы и к тебе пришли. – Лючина Гонт тоже присутствовала, но заметить себя позволила лишь сейчас. – Твоя помощь тоже нужна Глэдширу, Бьянка.
– Моя? Но я же…
Рука мужа крепче сжалась на моих плечах. Ему не нравилось, когда я называла себя пустышкой.
– Ты видишь то, что другим недоступно, – благодарно улыбнулась ведьма, – и легко находишь путь в сердца людей.
Я раскраснелась от похвалы, хотя Лючина меня не хвалила, просто перечислила правдивые факты.
– Что я могу сделать?
Нет, правда? Какой Глэдширу может быть от меня толк?
– Позаботиться о фамильярах, хозяев которых найти не удалось. Некоторых удалось, но они уже мертвы. А часть животных лишилась чар. В общем, сама разберешься.
Она кивнула на корзину, но этого уже не требовалось. Потому что оттуда вылез кто-то черный и с аппетитом пожирал еду, которую я принесла для нас с Ником, до самого хвоста забравшись в сумку. Хвост азартно подергивался, из недр сумки неслось чавканье. Похоже, я поставила ее на землю, когда, испугавшись скопления людей, спешила оказаться поближе к мужу.
– Ну, вы тут разбирайтесь, а нам пора, – объявил самый старый маг Глэдшира и исчез с тихим хлопком.
Остальные тоже кто исчез, кто просто ушел. Даже Иззи куда-то скрылась.
Я повернулась к мужу, и наши хмурые взгляды встретились.
– Почему мне кажется, что на нас спихнули проблемы, с которыми им самим не хотелось разбираться?
– Тебе не кажется, – усмехнулся муж без намека на раздражение. – Но лично я склонен видеть в этом новый шанс.
– Правда?
Когда он успел настолько… ожить?
– В конце концов, мы всегда можем уехать, если здесь ничего не получится, – кивнул Ник.
Чавканье в сумке затихло, но хвостатый воришка не собирался выбираться наружу. Там и устроился.
– Тогда у меня для тебя плохие новости: кто-то только что слопал наш ужин, – посетовала я.
– Ничего, пожарю мясо, – вызвался муж.
При слове «мясо» покрывало спихнули окончательно, и из корзины полезли остальные, жалобно пища и требуя еды.
– Вам тоже, – сжалился маг.
Я нежно поцеловала его и пошла ловить живность, пока она не разбежалась по участку. А то кто-то уже бодро полз к дыре в заборе, ведущей во владения Иззи.
Ну и удружил нам Моарт Глэд!
Отношения мы с Никласом так и не обсудили. Сначала расследование делало все остальное менее важным, потом у нас не осталось времени. Нет, мы разговаривали друг с другом о делах домашних и рабочих, которые имели значение прямо сейчас. А по вечерам он уносил меня в спальню, и… эта часть мне точно нравилась.
Не зная, что думать, я решила для себя оставить сделку сделкой. Проведенные вместе месяцы и так пестрели неожиданностями, так почему бы не добавить к ним еще один яркий штрих? Вот мы и добавили.
Будет потом что вспомнить. Но смогу ли я вспоминать об этом без слез?
О будущем можно подумать и позже. Трудно о нем думать, когда на тебе висят пятеро наделенных необычными способностями зверьков, а шестой в это время пытается сделать подкоп у забора.
Фамильяры мне нравились, хоть и отнимали все свободное время и пару раз в день доводили до белого каления. Но мне было приятно заботиться о них, и даже без дара у меня получалось. Больше того, с их появлением в доме я перестала чувствовать пустоту внутри. Ту самую, на месте отнятого дара. Она оказалась заполнена чем-то новым.
Ну и по понятным причинам у меня никогда не было домашних животных. Теперь же их сразу стало много.
Лысый кот Касио имел, пожалуй, самый скверный характер. Даже более скверный, чем у большой ящерки Ноны, которая постоянно испытывала мое терпение, пытаясь сбежать. Однажды и правда сбежала, но потом сама вернулась. Интересно же посмотреть, как я злюсь!
Мимми – хоботковая тьмушка – была, пожалуй, самой пугающей из всех. Нет, миниатюрная черная летучая мышь с очаровательным хоботком выглядела вроде бы ничего… если не знать, что этим хоботком она пьет тьму. И магию выпить может. И саму жизнь. Ее прежняя хозяйка умерла, фамильяр в таком случае обычно гибнет, но Мимми выжила, только крыло у нее болело. А еще она почему-то решила, что обязана меня защищать, и порой весь день не слезала с моего плеча. Никлас смеялся, что на мне просто удобно кататься, раз уж крылья нормально не работают, но я чувствовала, что дело в другом.
Золотой еж мог превращать что-нибудь в золото, но оно было фальшивым и через некоторое время расколдовывалось обратно. Ведьмак, с которым он жил раньше, промышлял мошенничеством и сейчас скучал в темнице. Фамильяра своего он забрать мог, но оформление документов занимало время.
Еще мне досталась книга рецептов с наколдованными ногами и руками, и вот она здорово облегчала жизнь.
И Ласка, пушистый зверек с круглыми ушками, которого требовалось регулярно вычесывать, но все равно шерсть была по всему дому.
К вечеру я буквально валилась с ног! Ладно, валилась в объятия Никласа.
Он почти не появлялся дома, пытался разобраться в делах, оставшихся от Линса. Ворчал, что ему это все задаром не надо, раздражался на своих одаренных подопечных в количестве целого провинциального городка, даже с кем-то в Переуме успел опять поругаться. Но его мать говорила, что давно не видела сына таким энергичным.
Проводя вместе все доступное нам время, я тоже это замечала. Нет, проклятие работало, изменения отражались на внешности. Странно так, будто другого мужчину обнимаешь. Мышцы увеличились, хотя боевой маг и так на физическую форму не жаловался. И пах он немного резче. Но дар в этот раз остался почти в норме, и закрыться от всех желания не было. Ник делал вид, что отличия его не волнуют, но я-то видела – он доволен.
Так прожили две недели.
…Я проснулась позже обычного. Вяло удивилась, что муж не разбудил меня своими сборами и желанием побурчать на подчиненных. И не наткнулась по обыкновению на лысый бок Касио, который отчаянно мерз даже в жару и лез греться под одеяло, выбирая для этого самый неподходящий момент. Подогреваемая магией лежанка, над которой уже успели поколдовать Ник, Иззи и даже Лючина, Касио чем-то не устраивала.
Но сейчас кота в пределах видимости не было. Вообще никого не было.
Я нахмурилась, успела испугаться, но тут с улицы донесся какой-то звук.
Остатки сна давно растворились, и я подбежала к окну.
Никлас был там. Занимался чем-то во дворе. Кажется, заставлял зеленую изгородь у настоящего каменного забора вырасти повыше. И какое-то зеленое, вьющееся и в перспективе цветущее растение уже спускалось с ограждения по другую сторону, что добавляло нашему дому уюта. Еще немного, и он, пожалуй, уже не будет выделяться среди других строений Глэдшира.
Я улыбнулась и позволила себе немного полюбоваться сильными руками мужа. Закатанные до локтей рукава светлой рубашки вполне позволяли. Кусты послушно росли. Веточка к веточке. Идеально. И это за полторы недели до предстоящего оборота!
Ладно, это мелкая магия, и она не интересовала меня вне состояния мужа. Однако приятно получить лишнее подтверждение, что ему лучше. И смотреть на него было в радость.
С удовольствием потянувшись, я завернулась в халат, сунула ноги в домашние туфли и направилась вниз. Сегодня мы ночевали в комнате мужа. Впрочем, не уверена, что здесь все еще есть «его» и «моя». Вещи – и мои, и Ника – равномерно распределились по обеим, и бытовые чары, которые обычно прибирали, если оставишь что-то где попало, ничего с безобразием не делали. А еще все двери в доме приходилось держать открытыми, кроме разве что входной. Потому что у некоторых фамильяров инстинкты, и на дверях спален теперь красуются глубокие царапины, причем с обеих сторон.
Тьмушка попыталась спуститься ко мне на плечо, но, увидев, что я направляюсь к мужу, передумала. В отличие от некоторых хвостатых она уважала чужое право оставить что-то личным. По дорожке из каменных плит я подкралась к Нику и обняла его со спины.
– Что ты тут делаешь?
– Цветы, которые ты посадила,
