Великий Визирь постарался сохранить невозмутимое выражение лица и снова сделал ставку на командование залом.
— Вы думаете, что взятие этого дворца семью людьми докажет нам, что вы военный? Это абсурд.
— В битве при Нарфуре Султан Омар Сабри Третий был убит в Зале Совета, где он и его Визири спрятались, — сказал Макрам. — Если я смогу воссоздать эту победу в уменьшенных пропорциях, согласится ли Совет отправить со мной условия Аль-Нимасу?
Тарек выдохнул проклятие. Макрам взглянул на Принцессу-султан, и под жаром её пристального, свирепого взгляда часть его триумфа померкла. Почему она не была довольна? Вряд ли они смогли бы сказать ему «нет», если бы он преуспел.
— Агасси, — начал Тарек, но Макрам поднял руку.
Тарек с силой выдохнул через нос, уперев руки в бёдра и слегка наклонившись вперёд, прежде чем откинул голову назад и уставился в потолок.
— Я не приму союз, основанный на детской игре в солдатики, — сказал Великий Визирь с оттенком пренебрежительного юмора.
— Вы не единственный человек в Совете, Кадир-паша, — сказал мужчина, сидевший рядом с ним, и встал, заработав кислый презрительный взгляд Великого Визиря. — Вы просили предоставить доказательства военных возможностей Саркума, и Агасси ответил, — он оглядел зал и добавил: — Я, например, думаю, что это звучит интригующе и является наиболее эффективным тренировочным упражнением для нашего недавно повышенного командира Айана и его людей. Если отряд из семи человек может взять дворец, то представьте, что может сделать целая армия? В конце концов, Принцесса-султан права. Республика нам угрожает. Не повредит увидеть солдат Саркума в действии, чтобы лучше сформировать наше решение о союзе, а если не о союзе, то о компетенции нашего врага.
Визири ответили кивками и возбужденной болтовней, некоторые даже казались ликующими. Макрам находил их волнение тревожным. В конце концов, это была военная игра. Неудивительно, что они не воспринимали Принцессу-султан всерьёз, они не воспринимали и войну всерьёз.
Явуз-паша сложил руки за спиной и наклонил голову в сторону Великого Визиря.
— Явуз-паша, — сказал Кадир, как будто Явуз предпринял попытку грандиозной шутки.
— Когда мы проведём это испытание? — спросил Явуз-паша, заработав ещё один мрачный взгляд от Великого Визиря, который, по-видимому, не привык, чтобы другие говорили против него.
— Через три дня? — Макрам предложил первое пришедшее на ум число, чтобы Великий Визирь не перебивал его. — Я и мои люди попытаемся отобрать дворец у командующего Айана и его гвардейцев. Если мы успешно доберёмся до Зала Совета с половиной моих людей, тогда это победа. Верховный Совет рассмотрит условия Султана для заключения союза и отправит их со мной в Саркум, — Макрам поклонился Султану. — Вас это устраивает, Султаним?
Султан долго смотрел на него рассеянными глазами, потирая одной рукой тыльную сторону другой в прерывистом ритме. Он начал кивать, потом нахмурился.
— Султан Эфендим, — сказал Макрам, шагая по проходу и кланяясь ему, — позвольте мне доказать ценность моих людей, чтобы вы убедились, что союз необходим и стоит того.
Султан снова кивнул, его глаза внезапно засияли юмором.
— Горячая кровь, — сказал он. — Хорошо, хорошо. Здесь их не хватает, во всяком случае, таких, как ты.
В ответ Султана резко вздохнула, отводя взгляд от них двоих.
— Мы не обсуждали, что произойдёт, когда вы не сможете занять Зал, — прервал его Великий Визирь. — Отказ от условий альянса кажется справедливым.
Он тупо улыбнулся, когда Макрам выпрямился. Сомнение проникло сквозь уверенность Макрама, как камень в воду. Он искоса взглянул на Принцессу-султан, которая обвиняюще подняла брови.
— Великий Визирь, — предостерёг Явуз-паша.
— Ставки должны быть равны для победы или поражения, как это было бы на войне. И если Агасси не сможет выполнить задачу, тогда я должен усомниться в его способности победить Республику, а силы, которые он признаёт, превосходят нас всех численностью, поэтому создание альянса не более чем интеллектуальное упражнение. Таковы ставки. Если вы добьётесь успеха, мы рассмотрим условия и отправим их в Саркум. Если вы потерпите неудачу, то обсуждение переговоров окончено, поскольку станет ясно, что вы мало что можете нам предложить. Вы покинете Тхамар.
Он сделал паузу, и часть волнения покинула зал, когда Визири, поддерживавшие его, поняли, что это была не просто игра.
— Вас это устраивает, Эфендим?
Великий Визирь повернулся к Султану, который слишком долго молчал, прежде чем ответить. Он склонил подбородок в знак согласия, его взгляд стал отстранённым, затем заострился, затем снова потускнел.
— Я устал, — объявил он, вставая.
Ихсан вскочил со своего места, чтобы предложить Султану свою помощь. Все Визири встали и поклонились.
— Давайте покончим с этим на сегодня.
— Как пожелаете, Эфендим, — сказал Великий Визирь, кланяясь.
Макрам отошёл в сторону, когда Султан проходил мимо. Его сенешаль открыл двери Зала Совета и пристроился позади, когда Султана и Ихсан вывели Султана из зала. Макрам и Тарек последовали за ними, но, оказавшись за пределами зала, они отступили в сторону, пропуская мимо себя Визирей, а Макрам наблюдал за ними, пока не скрылся из виду Султан и его дочь. Он хотел побежать за ней, поговорить с ней и убедить её, что он может сделать то, что он утверждал.
Великий визирь последним вышел из зала и остановился перед Макрамом, слегка опираясь на свой посох. Он улыбнулся, и Макрам подумал о том, чтобы встретиться с этим человеком взглядом и снять с него все барьеры, ментальные и магические, чтобы посмотреть, сотрёт ли это самодовольное выражение с его покрытого шрамами лица. Но это означало бы раскрыть свою силу, а он и так был достаточно неосторожен. Он сомневался, что Великий Визирь будет столь же сдержан, как Принцесса-султан.
— Я должен предупредить тебя, Агасси, — тихо сказал Великий Визирь, — Султанша всю жизнь тренировалась в попытках перехитрить меня, и всё же ей это не удаётся. Её мать была самой блестящей женщиной, которую я когда-либо знал, и её дочь отлита по тому же образцу. Будь я на твоём месте, я бы не стал тратить свои усилия на то, в чём не могут преуспеть даже лучшие и умные.
— Ммм, — произнёс Макрам.
Страстное желание высвободить свою силу и посмотреть, как человек обмочится от страха, было настолько сильным, что ему пришлось прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы удержаться.
— Считайте, что она ведёт честную игру, а я никогда этого не делал. Что она ненавидит насилие, а я был воспитан в нём.
— Ты же не хочешь стать моим врагом, Агасси, — Великий Визирь улыбнулся, но напряжённость его челюсти и бровей выдавала ложь. — Я контролирую Совет. И поверь мне, когда я скажу тебе, что, хотя её очарование велико, она предаст тебя при первой же возможности, которую увидит, чтобы добиться того, чего хочет.
Его глаза буквально горели огнём, его пламя билось о границы радужной оболочки. Жар его силы окутал их, заставив кожу Макрама покрыться испариной. Он никогда не встречал огненного мага, который не был бы агрессором.
— И чего же она хочет?
— Корону отца.
Макрам подумал, что ему замечательно удалось скрыть своё удивление.
— Спасибо за совет, Великий Визирь, но я здесь, чтобы обрести союзников, а не врагов.
— Выбирай очень тщательно, Агасси, — сказал он, повернулся и захромал прочь.
— Он с твоим братом хорошо поладил бы, — сказал Тарек.
Макрам нахмурился. Его брат был магом огня до мозга костей. Тиран, темпераментный, часто не желающий слушать других. Макрам всегда прощал его недостатки; в конце концов, они были братьями, и никто не был идеален. Это были вещи, которые можно было исправить, которые могли бы осесть в нём с возрастом.
Но вот только сейчас он понял, что у его брата больше общего с Великим Визирем, которого Макрам недолюбливал, чем с Султаном, которым Макрам восхищался, и это беспокоило его. Они с братом всегда сталкивались лбами, пытаясь подтолкнуть Саркум в разные стороны, пытаясь выиграть битву воли и направить другого.
